Оползень - Бэгли Десмонд (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Он наклонился к столу и взял бутылку.
– Конечно, они занимались не только лесом. Почти сразу они проникли в другие области, приобрели заправочные станции, пустили автобусную линию, потом продали ее Грейхаунду, завели продуктовые, бакалейные магазины, в общем, все в этом районе так или иначе зависели от них.
Он помолчал, затем добавил с сомнением в голосе:
– Не знаю, насколько все это хорошо для местных жителей. Я-то не люблю всякого рода отеческое покровительство, даже если намерения самые лучшие. Но здесь сложилось таким вот образом.
Я сказал:
– Они еще и владельцы газеты.
Лицо Мак Дугалла скривилось.
– Это единственное дело Маттерсона, не приносящее ему дохода. Оно невыгодно. Город не настолько велик, чтобы иметь собственную газету. В свое время Джон Трэнаван начал выпускать ее в качестве своего рода благотворительности, как побочное дело для типографии. Он считал, что народ в городе имеет право знать, что творится вокруг, и, кстати, на издателя никогда не давил. А Маттерсон держит газету с другой целью.
– Какой?
– Контролировать общественное мнение. Он не решается закрыть газету, потому что Форт-Фаррелл растет и кому-нибудь может прийти в голову идея выпускать честную газету, которая будет ему не подвластна. А пока есть "Летописец", он спокоен, потому что для двух газет в городе места нет, это уж точно.
Я кивнул.
– Итак, Трэнаван и Маттерсон, каждый нажил себе состояние. А дальше что?
– А дальше – ничего. Трэнаван был убит, а Маттерсону достались все угодья на корню и с потрохами. Ведь Трэнаванов-то никого не осталось.
– Как не осталось? "Летописец" ведь упоминает некую мисс Трэнаван – племянницу Джона.
– Ты имеешь в виду Клэр, – сказал Мак Дугалл. – Да она в действительности и не племянница, так, седьмая вода на киселе. Двести лет тому назад Трэнаваны были раскидистым деревом, но их восточная ветвь усохла. Насколько я знаю, Клэр сейчас вообще последняя из Трэнаванов в Канаде. Джон случайно встретился с ней в Монреале. Она была сиротой, и он принял в ней участие, считая, что какие-то родственные узы между ними должны существовать. Относился он к ней, как к родной дочери.
– Но она не была его наследницей?
Мак Дугалл покачал головой.
– Нет, формально он ее не удочерил, а возможности как-то доказать родство никакой, кажется, не оказалось. Так что здесь ей ни на что не приходилось рассчитывать.
– Так кому же достался капитал Трэнавана? И как Маттерсон загреб долю Трэнавана в их деле?
Мак Дугалл криво ухмыльнулся.
– Ответы на эти вопросы взаимосвязаны. Согласно завещанию Джона, учреждался фонд для опеки его жены и сына, а весь капитал передавался в собственность Фрэнка по достижении им тридцатилетия. Это было с умом составленное завещание, в нем все оказалось предусмотрено, в том числе, разумеется, и на тот случай, если Джон переживет всех, кого оно так или иначе касается. Тогда фонд должен был быть использован для открытия лесотехнического факультета в Канадском университете.
– Ну и что, его открыли?
– Да. Этот фонд вообще делает хорошее дело. Однако мог бы делать гораздо больше, и чтобы ответить на вопрос, почему, нужно вернуться назад к тысяча девятьсот двадцать девятому году. Именно в это время Трэнаван и Маттерсон осознали тот факт, что они, в сущности, создают империю. Никто из них не хотел, чтобы смерть одного из партнеров положила конец их начинаниям, и они выработали соглашение, по которому, если один умирает, другой имеет преимущественное право приобрести его долю в деле по номинальной цене. Что Маттерсон и сделал.
– Значит, фонд был объединен с владениями Трэнавана, но попечители его были обязаны продать их Маттерсону, если б он захотел воспользоваться своим правом. Я не вижу в этом ничего незаконного.
Мак Дугалл раздраженно прищелкнул языком.
– Не будь наивным, Бойд. – Он стал загибать пальцы. – Во-первых. Эта сделка предусматривала покупку по номинальной цене, и, когда Доннер закончил манипуляции с бухгалтерскими книгами, эта цена каким-то таинственным образом упала. Это одна сторона дела. Во-вторых. Председатель совета попечителей – Уильям Юстус Слоа, он практически у Булла Маттерсона в кармане. Совет попечителей даже то немногое, что оставалось под их контролем, быстренько переинвестировал в Корпорацию Маттерсона, и если кто-то контролирует эти деньги, так это старик Булл. В-третьих. Этому совету потребовалось черт знает сколько времени, чтобы оторвать свою коллективную задницу от кресла и привести в исполнение условия попечительства Открытие лесотехнического факультета затянулось не меньше, чем на четыре года, да и сделано это было, прямо скажем, без большой охоты. Как я слышал, этот факультет сильно нуждается в средствах. В-четвертых. Условия продажи собственности Трэнавана Буллу никогда не оглашались. Я думаю, он должен был прирезать себе где-то от семи до десяти миллионов долларов, но вот совет попечителей вложил в корпорацию только два. В-пятых... Эх, да что я теряю время!
– Значит, вы полагаете, что Булл Маттерсон вроде как украл деньги Трэнавана?
– Не может быть никаких "вроде бы", – рявкнул Мак Дугалл.
– Да, мисс Клэр не повезло, – сказал я.
– Да нет, с ней все не так уж плохо. В завещании оказался пункт, касавшийся ее. Джон оставил ей полмиллиона долларов и порядочный кусок земли. На это Булл наложить лапу не смог. Это не значит, что не пытался.
Я вспомнил тон газетной статьи, в которой содержалось пожелание, чтобы мисс Трэнаван не прерывала свое обучение.
– Сколько ей было, когда погиб Трэнаван?
– Она была девушкой семнадцати лет. Старый Джон послал ее учиться в Швейцарию.
– А кто написал статью в номер от седьмого сентября тысяча девятьсот пятьдесят шестого года?
Мак Дугалл улыбнулся.
– А, значит, ты понял, в чем дело? Ты, оказывается, смышленый парень. Статью написал Джимсон, но, держу пари, под диктовку Маттерсона. Можно или нельзя было помешать совершению сделки, вопрос спорный, тем более, Клэр формально не принадлежала к семье Джона, но Маттерсон решил исключить всякий риск. Он сам полетел в Швейцарию, уговорил Клэр остаться там и подсунул ей ту статью, чтобы показать ей, что люди в Форт-Фаррелле думают так же, как и он. Она знала, что "Летописец" – честная газета, но не могла знать, что Маттерсон подкупил ее сразу же после смерти Трэнавана. Она была семнадцатилетней девушкой, которая ничего не смыслила в делах.
– А в чьем ведении находились полмиллиона долларов до ее совершеннолетия?
– Государственного попечителя, – сказал Мак Дугалл. – В таких случаях это происходит автоматически. Булл попытался как-то вклиниться в это дело, но у него ничего не вышло.
Я прокрутил в уме всю эту неприглядную историю и покачал головой.
– Чего я никак не понимаю, зачем Маттерсону понадобилось так задавить имя Трэнавана? Ему что, надо было что-то скрывать?
– Не знаю, – признался Мак Дугалл. – Я надеялся, что человек, спустя десять лет заинтересовавшийся тем номером "Летописца", сможет мне что-нибудь рассказать. Ведь с того дня и по сей день имя Трэнавана просто-таки вымарано из жизни города. Банк Трэнавана был переименован в Банк Маттерсона, как и любое другое носившее имя Трэнавана предприятие. Он попытался перекрестить и Трэнаван-парк, но тут на его пути стала миссис Давенант, этакая старая боевая лошадь, председатель Форт-Фарреллского исторического общества.
– Да, – сказал я, – если б не это, я бы и не узнал, что Форт-Фаррелл был городом Трэнавана.
– Ну и что из того?
Я не ответил, и Мак Дугалл сказал:
– Он также не мог переименовать Клэр Трэнаван. Думаю, он молил Бога, чтобы она поскорее вышла замуж. Она, кстати, сейчас живет недалеко от города и от души ненавидит Булла Маттерсона.
– Значит, старик еще жив?
– Конечно. Ему сейчас около семидесяти лет, и для своего возраста он еще просто живчик. Да он всегда был довольно буйным жеребцом. Джон Трэнаван еще как-то сдерживал его, но когда тот погиб, Булл как с цепи сорвался. Он влез со своей компанией куда только можно и прямо-таки набросился на город с целью добычи денег. И здесь уж он не гнушался никакими средствами и сейчас не гнушается, если уж на то пошло. А какими лесными угодьями он владеет!
