Во тьме - Шаттам Максим (книга жизни TXT, FB2) 📗

Он исчез, не оставив ни одного следа.

На протяжении последующих месяцев она мучилась всевозможными вопросами. Не переставала убеждать себя, что его похитили. Доказывала себе, что он не мог просто взять и сбежать из семьи. Так поступали некоторые мужчины, являя тем самым романтичное малодушие, достойное былых времен, но здесь о современном эгоизме не могло быть и речи. Тогда она стала колебаться, какой вариант все-таки предпочтительнее: похищение силой или добровольное оставление супружеского ложа, — и обратилась к психотерапевту; курс длился восемь месяцев. Год спустя Брэди так и не отыскался, на его персональных счетах не было замечено никакого движения денежных сумм, родители и сестра тоже не знали о нем ничего. Сомневаясь и задавая себе невероятное количество вопросов, каждый раз, когда ее взгляд падал на вторую подушку, Аннабель продолжала жить в одиночестве. Благодаря одиночеству в ней развилось желание расследовать дела, связанные с похищениями или исчезновениями, изредка случавшимися на территории ее участка, несмотря на то что они обычно были связаны с проблемой невнимательного присмотра за детьми. Листая дела, она втайне надеялась однажды наткнуться на имя мужа, чтобы по крайней мере понять, почему он мог уйти. Узнать истину.

И больше не вспоминать вкус слез…

Неизвестную с окровавленным черепом принял Методистский госпиталь, и Аннабель устроилась в холле возле телефона. Несмотря на поздний час, она решила обзвонить все психиатрические центры Нью-Йорка и начала с больниц Кингсборо, острова Уорда и Дартмура, пытаясь выяснить, не сбегала ли от них пациентка. Как она и ожидала, на телефонные звонки никто не ответил. К двум часам ночи одетый в зеленый халат врач подошел к ней, поправляя очки и протирая глаза, видимо, болевшие от недостатка сна.

— Вам известно, кто она? — спросил доктор скептическим тоном.

Аннабель покачала головой.

— Ладно. Мы только что закончили ее осматривать, она все еще в шоке, и у нее переохлаждение, но в целом все нормально. Сейчас она без сознания.

Несмотря ни на что он выглядел озабоченным, две морщинки лежали справа и слева от носа, свидетельствуя, что он пребывает в некотором затруднении.

— Она проглотила большое количество какого-то наркотика, — добавил он, — поэтому анализ крови может быть неточным. Я предпочел бы это выяснить. Мы сможем узнать больше завтра утром.

Аннабель кивнула и засунула руки в карманы — холод и усталость начали наваливаться на нее.

— Я спрашиваю себя, что же с ней произошло, доктор. Когда я обнаружила… рану у нее на голове, я почти надеялась, что эта женщина сбежала из психушки… Это бы все объяснило.

Врач посмотрел на нее, потом перевел взгляд на свои ноги и сказал:

— Маловероятно, детектив. Не думаю, что она сама себе это сделала, в смысле, я говорю о ее… — Он показал на свой собственный череп. — В общем, о коже на голове. — Он пытался справиться с замешательством, подыскивая слова, потом продолжил: — Ее изнасиловали. Несколько раз. Заметны повреждения, которые явно наносились подряд в течение нескольких дней. Мы нашли даже сперму.

Аннабель провела рукой по волосам. Не оставалось сомнений, что речь идет об уголовном деле.

— Мы составили предварительный отчет для вашей базы данных ДНК. На ее теле следы многочисленных ударов, оно все в ссадинах и кровоподтеках…

В задумчивости он наморщил нос.

— Что? — забеспокоилась детектив. — Что еще?

— У нее… У нее отметина на левом плече, типа татуировки.

— Хорошо. Может быть, это пригодится нам, чтобы установить ее личность. Завтра сделаем фотографию.

— Нет, это не совсем татуировка. Это знак, сделанный недавно, еще не зарубцевавшийся, он еще кровоточит. Думаю, делал непрофессионал, вероятно, китайскими чернилами и иглой, как в тюрьме.

Лицо Аннабель вдруг потемнело.

— Знак?

— Его нанесли в течение нескольких последних часов, вот что я имел в виду. Это не рисунок, а цифры — очень странно, согласитесь; сейчас я вам покажу, так будет понятнее.

Он взял со стола листовку страховой компании и на ее обороте записал короткую последовательность цифр. Затем протянул бумагу Аннабель:

Казалось, слабый шум больницы вдруг стал заметнее, резко усилились шепот, шарканье ног по линолеуму и гул работающих электронных аппаратов.

Аннабель прочитала написанное дважды, не веря своим глазам:

— Когда я смогу с ней поговорить?

— Это зависит не от меня. Возможно, завтра.

Она кивнула:

— Поставьте мне стул у нее в изголовье, я посижу с ней до утра.

Ее тон не допускал возражений. Врач пожал плечами и исчез в лабиринте больничных коридоров.

Жалюзи состояли из тонких пластиковых планок. Они множество раз перепутывались, в итоге превратившись в бесформенный скелет. Зимнее солнце светило внутрь, лаская одеяло своими золотистыми лучиками.

Первый раз женщина с перевязанной головой открыла глаза около шести утра и снова провалилась в сон. Еще раз она проснулась в восемь, а затем в девять и окончательно пробудилась в десять. Аннабель переставала дремать при каждом движении женщины, и, когда их взгляды встретились, она взяла ее за руку. Девушка не произносила ни слова, только плакала. Аннабель увидела, как в палату заходят врач, два санитара и психолог, последний мягко, но настойчиво попросил ее выйти.

Она прислонилась спиной к кофе-машине и так просидела пару следующих часов; в полдень сгрызла сэндвич, разорвав целлофановую упаковку. Все это время она пыталась соединить вместе крупинки той информации, которой располагала, Проявления сексуальной агрессии в Проспект-парке были редки и никогда не выглядели настолько по-варварски. Аннабель вздрогнула и невольно покрылась мурашками. Ей необходимо как можно быстрее поговорить с пострадавшей, задать ей вопросы об этом или этих насильниках.

И ее загадочной татуировке.

Возможно, не зная, как именно выглядит тату, она чувствовала бы себя менее напряженной, но что-то в этих цифрах будило ее воображение. «Ужасно, — думала Аннабель. — Когда собираются насиловать жертву, с ней так не поступают. И тем более с жертвы не срезают всю шевелюру!»

Большинство изнасилований, которыми занимался 78-й участок, представляли собой проявления бытовой агрессии или же совершались людьми, незнакомыми с жертвой. В первом случае пьяный или оскорбленный супруг доказывал жене свою власть, во втором — женщина подвергалась агрессии со стороны мужчины, которого никогда прежде не видела, иногда это была группа подростков, сразу же убегавших с места преступления. Люди часто думают, что насильники ищут сексуального удовлетворения, тогда как на самом деле речь идет о вторичной мотивации. Большинство из них привлекает осознание того, что именно они творят, ужас и мольбы их жертвы, — этой властью они и наслаждаются. В редких случаях дело заканчивается смертью.

Все известные Аннабель дела выглядели одинаково и просто: ярко выраженная агрессия и последующее бегство виновного.

Но никогда еще насильник не держал свою жертву взаперти так долго, чтобы пытать ее и нанести на ее кожу знаки, которые останутся на ней до конца ее жизни!

— Ублюдок, — прошептала Аннабель. — Гребаный ублюдок.

К часу дня ей на мобильный позвонил капитан Вудбайн, дабы расставить все по местам; он без особого энтузиазма отнесся к мысли, что это дело будет вести Аннабель, и в этот момент третий по счету доктор вошел в комнату ожиданий, где она сидела. Ему было около пятидесяти, и выглядел он посвежее двух прежних.

— Я — доктор Дартон, а вы — детектив О'Доннел, не так ли?

— Как она? — спросила Аннабель с ходу.

— Все еще пребывает в состоянии шока, хотя никакая опасность, понятно, ей больше не угрожает. До сих пор находится под действием наркотиков, и мы обработки рану на голове. Речь пока не восстановилась.

Аннабель поднялась со стула: