Снежная смерть - Обер Брижит (читать книги полностью .TXT) 📗
Соня! Вот он, секрет!
— Но у вас же не было детей! — восклицает вошедшая в этот момент Иветт.
— А вы что об этом знаете? — огрызается он. — Моя жена была бесплодна, а я… я был бабником, — бормочет дядя. — Я не мог устоять перед хорошенькой женщиной (прошу прощения, Жюсти), ну и, иногда… несколько раз оплошал, чего уж там.
— Несколько раз?! — с нажимом спрашивает Лорье.
— Раньше таблеток не было! — протестует дядя. — А что до презервативов, то я…
— Ферни! Может быть, ты обсудишь это со старшиной Лорье с глазу на глаз? — решительно предлагает Жюстина.
— Ты права.
— А черт, только нам стало интересно! — восклицает Ян.
— Сволочь! — повторяет Пайо. — Когда я поговорю со старшиной, тебе станет не до смеха.
— Тихо! — командует Лорье. — Морель, отвяжите подозреваемого, дайте ему пить и наблюдайте за ним. Пайо, следуйте за мной, я должен задать вам ряд вопросов.
Хлопает дверь.
13
— Никогда бы не подумала! — во вновь наступившей тишине говорит Франсина. — Такой примерный человек…
— У мужчин одно на уме, — заявляет Иветт. — Ну… конечно, я не имею в виду моего Жана…
— Мне вас жаль! — говорит Ян. — У меня совершенно затекли руки! Кто-нибудь, дайте мне попить, пожалуйста.
Я рассеянно слушаю их разговоры. Моя дядя — отец Сони! Ладно. Но кто же мать? Жюстина? Нет, у Жюстины не было никаких причин бросать своего ребенка, она не замужем, и ее мало волнуют сплетни. Значит, какая-то замужняя женщина.
— И в котором же часу мы, со всем этим кошмаром, сможем поесть? — причитает Франсина. — Мне хотелось бы вначале покормить пансионеров.
— Надо дождаться распоряжений шефа, — отвечает ей Морель.
— Не смешите меня, мальчик мой. Я не стану дожидаться его разрешения, чтобы накормить моих постояльцев!
— Насколько я понял, вы все находитесь под арестом! Так что с этого момента — затычка!
— Затычка? — повторяет Франсина. — Какая затычка?
— Он хочет сказать «заткнитесь»! — объясняет Ян.
— Ах, вот оно что! Я не позволю какому-то провинциальному жандармишке меня запугивать! — восклицает Франсина. — Все за мной, на кухню!
Она устремляется к кухне, за ней — Ян, с восторгом поддержавший идею восстания, Иветт и постояльцы, наслаждающиеся суетой, а Морель призывает на помощь. Вбегают Мерканти и Шнабель.
— Малыш, если ты еще раз дернешь нас из-за ерунды, отправишься доучиваться на техника, это я тебе обещаю! — огрызается Шнабель, выслушав его. — И убери пушку, она не из шоколада сделана!
— В наше время нормальный персонал не найти! — комментирует Мерканти. — Элиз, все в порядке?
Я сжимаю в кулак руку, лежащую на колене. Он приподнимает мой подбородок, от его руки пахнет чистящим порошком.
— Устало выглядите. Хотите, чтобы я помог вам лечь в кроватку?
Да я скорее сдохну. Трясу головой, чтобы освободиться, он сильнее сжимает мой подбородок.
— Командир ждет! — кричит ему Шнабель. — Шевелись.
Он оставляет меня, словно с сожалением, и бурчит так тихо, чтобы Шнабель его не услышал: «Ладно, жирный боров, иду». Этот тип мне отвратителен. Спрошу Иветт, нельзя ли мне спать в ее комнате.
Пока повстанцы весело колобродят в кухне, Морель ходит взад и вперед, бормоча что-то сквозь зубы. Жалко, что у меня нет резинового мячика, чтобы бросить ему, это его отвлекло бы.
Что-то не дает мне покоя. Что-то, о чем я должна вспомнить. Какие-то обрывки фраз. То, что Лорье говорил мне о Марион? Или то, что сказал Ян? Нет, это Лорье, еще в самом начале расследования: «Я просто говорил, что вы немного похожи на жертву. Цвет волос, глаза, фигура… » И Ян: «Вообще-то, по-моему, вы больше похожи на Соню. Кстати, забавно. Но Соня была похожа и на Марион… ». Почему я думаю о сходстве между Соней и Марион? Между Соней, Марион и мной. Соня — дочь моего дяди. Моего дяди и… Ну да! Я хватаюсь за ручку.
Стук каблуков, входят два человека. Морель бросается к ним с криком: «Шеф, шеф!» Лорье слушает его секунд пять, потом велит выйти и посмотреть, все ли готово. Морель выходит, он счастлив, что получил задание.
— Элиз, мы не так уж плохо продвинулись, — говорит мне Лорье. — Пайо ждет меня в кабинете мадам Ачуель, поэтому буду краток. Ваш дядя признал ряд фактов…
Не дав ему закончить фразу, я гордо потрясаю листком из блокнота:
«Соня и Марион были сестрами».
— Откуда ты знаешь? — спрашивает потрясенный дядя.
— Откуда она знает что? — подозрительно осведомляется Жюстина.
Он ей не отвечает. Я царапаю так быстро, как могу:
«Дедукция. Соня похожа на Марион, потому что у них одна и та же мать, но Соня похожа на меня, а я на тебя, следовательно… »
— Эта девчушка не перестанет меня удивлять! — говорит дядя куда-то в сторону. — Да, правда, у меня было кое-что с Марсель, хм… я хочу сказать, с мадам Гастальди, когда она вышла замуж. Вообще-то когда она забеременела Марион, все сошло нам с рук, шито-крыто, но потом у ее мужа начались серьезные проблемы с простатой, а она, к несчастью, вновь забеременела, на сей раз Соней, и ребенок не мог быть от него, а делать аборт она не захотела…
— Что?! — вскрикивает Жюстина. — Что ты нам плетешь, Ферни?!
— Тогда на такие вещи смотрели иначе, вспомни, Жюсти! — отвечает дядя. — Марсель была уважаемой женщиной в маленьком провинциальном городке, замужем за богатым и влиятельным человеком, ясно? Тогда Марсель поехала на «термальные источники», — продолжает он, — а потом оставила ребенка, дав ему другую фамилию. Я… это все-таки была моя дочь, я признал ее и поручил заботам Моро. Вот и все.
— «Вот и все»! — повторяет Жюстина. — Но, Ферни…
— Нет, не «все», — говорит Лорье своим резким голосом. — Продолжайте.
— Это все случилось почти тридцать лет назад. У нас с твоей тетей, Элиз, не все было ладно. Я… хм… у меня было порядочно женщин….
Не все ладно? А я-то помню дружную, всегда во всем согласную пару. «Повезло этой Югетт, — говорила моя мама, — Фернан носится с ней, как с королевой». У королевы вместо короны были рога, бедная ты моя мамочка. Вдруг мысль о том, что мама и Фернан могли… тайком от папы, и что я… Сердце колотится, ну, хватит, Элиз, кончай свои фантазии, это твое вечное стремление быть героиней в придуманном фильме просто смешно!
Фернан продолжает:
— Это довольно сложно. Вкратце, лет десять назад я встретил Жюстину, я овдовел, поумнел, у нас все хорошо, мы стали добрыми друзьями. В прошлом году она поехала в Венецию с группой людей с ограниченными возможностями, а по возвращении сообщила, что идут слухи, будто я — основатель ГЦОРВИ и что у меня есть сын, который здесь живет!
Я поднимаю руку, дядя опускает ее.
— Дойдем и до этого. Да, я основал Центр, и я настоял на том, чтобы мое имя не упоминалось, сейчас поймешь почему, Элиз. Как-то раз я получил письмо. Самое обычное письмо, извещавшее меня о том, что у меня есть сын. Мать, тогда еще совсем юная, попыталась избавиться от ребенка самостоятельно, можешь себе представить, каким образом. Его удалось спасти, но он остался неполноценным. Что-то там с мозгом, я точно так и не узнал, она отказалась увидеться со мной и назвать мне имя ребенка. На меня словно прозрение снизошло, я ужаснулся, я решил по мере возможносткй исправлять свои ошибки.
У меня голова идет кругом. Все эти младенцы, появляющиеся ниоткуда, как кролики из шапки фокусника, мой дядя в роли терзаемого муками совести производителя, толпы двоюродных братьев и сестер с такими же черными волосами и внушительным носом, как у меня, да что это — издеваются надо мной, что ли?
— И вот сейчас мне говорят, что этот сын находится здесь!
— Х-м-м, — произносит Лорье, явно взбудораженный этой запутанной семейной сагой, — извините, но я должен вернуться к Пайо.
— На чем я остановился? — вслух спрашивает дядя сам себя (и я его понимаю). — Ах, да, — соображает он, — на ГЦОРВИ. Мадам Ачуель думает, что я просто щедрый спонсор, и я предпочел бы, чтобы она оставалась в этом заблуждении. Я не стремлюсь выдвинуться, понимаешь?
