На пороге ночи - Брюссоло Серж (электронные книги без регистрации .txt) 📗

– Он расплачивался чеками?

– Нет, наличными.

– И вас это не удивило?

– Почему? Обычная уловка, чтобы не попасться на крючок налоговой службы.

Со лба Джеффри Менцони крупными каплями стекал пот. У Санди крепла убежденность, что с самого начала он догадывался, что дело нечисто. Если и хранил все в тайне, то только из-за солидных комиссионных.

– Кто жил вместе с Биллингзли, – спросила психолог, – женщина, ребенок, может быть, несколько детей?

– Понятия не имею, – пробормотал толстяк, – я туда не наведывался. Он сам нанимал штукатуров, декоратора. Иногда проезжал по городу в большом черном автомобиле, и никто никогда не знал, куда он направляется. Биллингзли даже еду не покупал в городе, говорил, что придерживается очень строгой диеты. Продукты, дескать, для него специально подбирал его диетолог – специалист по вопросам питания, уж не знаю кто…

– А на кого он был похож?

– На профессора. Лет пятьдесят, седые волосы, усы. Видели старый мультфильм «Волшебник Мандрагоры»? Вот он напоминал главного героя. И еще, пожалуй, Дэвида Нивена, известного английского киноактера.

– Когда он был здесь последний раз?

– Месяц назад. Он должен заехать через несколько дней, чтобы возобновить арендный договор.

Санди и Миковски обменялись взглядами.

– Мы слышали об обслуживающем персонале, состоявшем исключительно из иммигрантов, – сказала психолог. – Подростки, не говорящие по-английски. Очень возможно, нелегалы без зеленой карты. Вы в курсе?

Джо Менцони дотронулся до носа.

– Нет, – прошептал он. – Если Биллингзли и нанимал слуг незаконным путем, то делал это за моей спиной.

Тут вмешался Миковски и заговорил с подозреваемым совсем другим тоном. Не прошло и десяти минут, как владелец агентства признался, что «открыл» своему клиенту «доступ к каналу», по которому поступала нелегальная рабочая сила.

– Биллингзли нанимал только детей, – растерянно пробормотал он, – не старше двенадцати лет, а чаше – лет семи-восьми. Их не трудно найти, сами знаете. В этом возрасте по ту сторону границы они уже начинают бродяжничать.

– И какова была их дальнейшая судьба?

– Не знаю. Ничего не знаю. Он говорил, что обучал детей нашему языку, платил им за работу, а потом отпускал. Биллингзли их часто менял.

– Вам приходилось встречаться с ними потом?

– Нет. Я никогда не интересовался тем, что происходит в замке. Думаю, он сам довозил их до границы.

– Сколько он обычно заказывал детей?

– Пятерых, шестерых, десять – максимум.

Санди опустила глаза. Вот почему Менцони так долго молчал: торговля незаконной рабочей силой приносила хороший доход.

– Вы влипли в дрянную историю, – подвел итог Миковски. – В ваших интересах не отказывать нам в сотрудничестве. Дадите подробный план усадьбы и проводите нас до места. Главное – никому ни слова о том, что здесь обсуждалось. Закроете агентство и поедете с нами, теперь я с вас глаз не спущу. Оставьте мне мобильный телефон, чтобы не было соблазна предупредить Биллингзли. Если сделаете все, как я говорю, и сошлетесь на врожденный идиотизм, то у вас будет шанс спасти свою задницу. Есть у вас жена или подружка, кого надо предупредить об отъезде? Выдумайте исключительные обстоятельства, необходимость провести срочную экспертную оценку на другом конце страны или что-нибудь в этом роде.

Вскоре из агентства по недвижимости вышли трос улыбающихся людей. Санди и Миковски на всякий случай велели Менцони идти между ними. На улице в укрытии их поджидали две машины оперативной группы. Пленника доставили в тот же домик, что и Робина, поместив на втором этаже и приковав наручниками к канализационной трубе в ванной комнате. Улыбаться он давно перестал.

– Не нравится мне эта история с детьми, – сказала Санди, оставшись наедине с шефом. – Мы совершили ошибку, с самого начала действовали неправильно. Слова Робина нужно было понимать буквально. Он нисколько не преувеличивал и на самом деле жил в замке, окруженный слугами, где кто-то вдалбливал ему в голову всякие небылицы.

– Невозможно догадаться! – отрезал Миковски. – Слишком похоже на бред. Психбольницы битком набиты такими «английскими королевами» и «римскими папами». Не вини себя.

Санди стиснула зубы, услышав слово «себя». Она прекрасно помнила, что в свое время шеф был наиболее яростным противником «королевской утопии», как он ее называл.

Практически весь день ушел на допрос Менцони и подготовку к предстоящему штурму замка. Миковски не хотел задействовать вертолет для наблюдения за усадьбой, чтобы не спугнуть преступников. Со слов агента по недвижимости, она представляла пустынное поле, огороженное колючей проволокой, в центре которого была густая роща, скрывавшая от посторонних глаз здание. Роща никогда не прореживалась и со временем превратилась в настоящие джунгли.

– Размеры строения невелики, – заметил Миковски, мальчик говорил о замке…

– Большой дом в глазах ребенка легко превращается в замок, – заметила Санди.

– В здании только один выход, высота стены – три метра. Менцони предполагает, что нет ни сигнализации, ни камеры наружного наблюдения, хотя он там не появлялся уже несколько лет. Нельзя ни в коем случае допустить, чтобы похитители забаррикадировались и приготовились к обороне. Не исключено, что они вооружены… Если там дети, то они станут заложниками, и тогда случится непоправимое.

– Вспомнил о трагедии в Вако [12]?

– Именно. Не нравится мне эта история с детьми-иммигрантами, которых никто не видел после работы в усадьбе. У похитителя не было резона отпускать на все четыре стороны свидетелей, которым многое известно. Сама посуди: им некуда податься, они не знают языка – прямой шанс попасть в лапы иммиграционной службы. А там при первом же анкетировании все вылезет наружу. Нет, это слишком опасно. Биллингзли не мог так рисковать. По моему мнению, дети никогда не покидали пределов усадьбы.

Санди напряглась.

– Ты думаешь, он их убивал? – тихо проговорила она.

Миковски кивнул.

Ближе к вечеру Санди еще раз встретилась с Менцони, чтобы побольше узнать о личности преступника. На лице Джеффри было искреннее раскаяние.

– Вот дерьмо, – сокрушался он. – Попробуй догадайся! Тип как тип – ничего подозрительного… Баловал мальчишку, словно будущего президента Соединенных Штатов. На каждый день рождения со всех концов страны свозил для него клоунов, фокусников, дрессировщиков вместе с их питомцами…

– Значит, вы знали, что в усадьбе находится ребенок? – прервала его Санди.

– Знал, – согласился Менцони, – видел пару раз. Мальчишка был просто счастлив, буквально лопался от здоровья и вел себя не как пленник. У меня не могло возникнуть подозрений. Да и остальные дети в этой халупе казались довольными. Представьте этакий «Диснейленд» – игрушки, всякие приспособления, миниатюрный дворец с крепостной стеной, по озеру плавают парусники, а наряженные в костюмы дети отплясывают фарандолу… Вот дерьмо! Нет, это совсем не походило на тюрьму.

Когда стемнело, Санди пришла в отель, где должно было состояться совещание всех членов оперативной группы. В комнате пока никого не было, кроме Миковски, сосредоточенно изучавшего какие-то бумаги.

– Биллингзли нигде не упоминается. Ни единой зацепки. Будь у нас его фотография, я бы обратился к специалистам по деловым кругам. Ведь нужны немалые деньги, чтобы реализовать свой замысел в таком масштабе. По всем расчетам, он должен быть известным человеком, хотя бы на местном уровне.

– Вовсе не обязательно, – возразила Санди. – Может, похититель унаследовал огромное состояние и тихонько проедает его, изнывая от безделья.

– Верно, – подтвердил Миковски. – Отец или дед завещали ему, например, нефтяную скважину где-нибудь в Техасе. Он преспокойно довольствуется дивидендами, доверив специалистам управление бизнесом.

– Биллингзли скорее всего не занимается ни профессиональной, ни общественной деятельностью, – дополнила Санди, – никому не подотчетен и может на долгие месяцы погружаться в свое фантасмагорическое существование. Плавает под толщей льда, как атомная подводная лодка. Однажды он просто исчезает с поверхности моря и начинает жить на полном самообеспечении. Недаром он представился писателем: отличное алиби, оправдывающее экстравагантный образ жизни и более чем странное времяпрепровождение. По-моему, разрабатывать стоит именно эту версию. Похититель – богатый наследник, а не бизнесмен. Работа отняла бы у него уйму времени, ему пришлось бы часто уезжать, налаживать контакты. Да и богатство Биллингзли не стоит преувеличивать. Живет уединенно, никто или почти никто его не знает, и комфортно чувствует себя только в окружении детей, которым он, как ему кажется, способен подарить счастье. Комплекс Санта-Клауса. Похититель считает, что способен исправить недостатки их биологических родителей, лишивших чад ласки и внимания.