Страж - Маклин Чарльз (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Переобувшись в болотные сапоги, которые я предусмотрительно купил в Пайнвиле, я запер машину и поплелся по грязному проселку по направлению к домам. Возле ближайшего из них двое чумазых ребятишек, которых я заметил на въезде, играли в кустах около забора, выстроенного из железнодорожных шпал. Увидев меня, они замерли, а затем опрометью бросились домой. Чувствуя себя своего рода туристом, я изобразил на лице нечто вроде улыбки на случай, если за мной наблюдают из узких, в небольших наличниках окон. Однако признаков жизни там не было.
Где-то впереди по улице залаяла собака. Я пошел чуть быстрее. Подойдя к основной группе домов, в точном соответствии с инструкцией, выданной мне Скальфом, я увидел тропку, ведущую к хижине Иды. К большому моему облегчению, по дороге я ни с кем не столкнулся. Чем меньше мне пришлось бы вдаваться в объяснения, тем лучше.
Я перешел через речку по камушкам, изображающим здесь нечто вроде мостков, и вышел на твердую каменистую тропинку, ведущую лесом на вершину холма. Она была крутой и тяжелой, под ногами скользила осыпавшаяся с деревьев хвоя. Не пройдя и ста ярдов, я вынужден был остановиться и отдышаться. Я понял, в какой плохой я форме, и подумал о том, каково старушке, а ей наверняка за семьдесят, взбираться сюда или спускаться отсюда. Хотя, возможно, она никуда и не ходит, может быть, ей приносят сюда все, что ей нужно. Мысль о том, что я могу застать ее не в одиночестве, начала тревожить меня: это ведь сильно усложнило бы дело.
Час стоял еще ранний. В долине, куда не проникал солнечный свет, было холодно. С вершины холма пахло дымом. Я решил, что он идет из хижины, а значит, старушка дома. Но этот запах имел для меня и другой — куда больший — смысл, он приносил с собой ощущение надежды. Нелегкое, впрочем, ощущение. На кассете Принт Бегли говорил о железной печке в хижине, — о печке, на которой его мать держала птичий корм. А у подножия этой печки мальчик, как он утверждал, припрятал Библию.
Чем ближе я подходил к цели моих поисков, тем тревожнее становилось у меня на душе. Может быть, я боялся того, что найду там, или того, что не найду ничего. Боялся того, что открою в себе самом и относительно себя самого. Но дело заключалось не только в этом. Я еще раз остановился передохнуть и, тяжело опершись на дерево, бросил взгляд вниз, в долину. Я вспомнил при этом рассказ Принта о том, как он, схоронясь за деревьями, подсматривал здесь за встречей «повторников». Возможно, существуют вещи, к которым лучше вообще не притрагиваться, некие безмолвные и неписаные законы веков, нарушить которые, однако же, нельзя. Я чуть было не повернул назад — и повернул бы, не знай я, что решение зависит уже не от меня.
Когда я возобновил подъем, то обнаружил, что тропа с каждым шагом становится все круче и круче. Невероятным усилием воли я заставил себя дойти до вершины. Зубчатая гряда камней на вершине холма глядела на меня поверх деревьев на фоне бледного неба. Мне хотелось выбраться туда, где сиял свет. Вырваться из этого чертова ущелья прежде, чем его края сойдутся у меня над головой.
Затем совершенно внезапно прямо передо мной показалась хижина, выглядывающая из-за деревьев как замшелый старый пень. Она стояла на бревнах, уже порядком сточенных временем. В дальнем от меня конце крыши, над заколоченным окном, как скрюченный черный палец, в небо торчала труба.
Дым из нее не шел.
Теперь я уже был полностью уверен в том, что все идет вкривь и вкось. Стараясь не шуметь, я свернул с тропы и подошел к двери в хижину.
Стоя за дверью, я прислушивался к происходящему в хижине и одновременно пытался привести в порядок дыхание и вытер пот со лба и с рук. Далеко-далеко, в противоположном конце ущелья, заревела и завизжала электропила. Из хижины же не доносилось ни звука. Если старушки нет дома, все окажется куда проще.
Я пару раз постучал. Никто не ответил. Я взялся за дверную ручку. Она была изготовлена из подковы, настолько проржавевшей, что я испугался, как бы она не рассыпалась в моей руке.
Ручка, однако же, повернулась, и дверь несколько приоткрылась.
— Миссис Бегли? — я дал двери легкого пинка. — Есть тут кто-нибудь?
Дверь поддалась с большим трудом, как будто кто-то изнутри ее придерживал.
— Миссис Бегли, — повторил я.
Запахом сырости и гниения обдало меня из темного помещения. Преодолевая тошноту, я понял, что никого тут нет. Или я вышел не на ту хижину, или Скальф ошибся и Иды Бегли уже нет в живых. В этой хижине явно никто не жил уже давным-давно.
Надавив плечом, я все-таки открыл дверь.
И увидел печь.
Она высилась как трон в дальнем конце комнаты: роскошная реликвия из прошлого столетия, покрытая сейчас пылью и паутиной. Оглядевшись еще раз по сторонам, чтобы убедиться, что здесь никого нет, я вошел внутрь. Послышался страшный скрип, как будто все сооружение готово было рассыпаться и покатиться вниз по склону. Пройдя в глубь комнаты, я склонился к печи, а затем опустился на колени возле скульптурной, в форме звериной лапы с когтями, ножки.
Палкой, подобранной по дороге, я принялся расчищать от листьев и всякой дряни основание из листового железа, на котором стояла печь. Убрав мусор, я увидел, что основание привинчено к полу тяжелыми болтами примерно через каждые три дюйма по периметру. Прямо перед печью, там, где доски пола уходили под ее основание под прямым углом, трех болтов не хватало.
Именно так Бегли все и описал на кассете.
Я очистил место вокруг недостающих болтов как можно тщательнее, а затем принялся поднимать половицы при помощи все той же палки. Одна из них, бывшая заметно короче остальных, сдвинулась сразу же.
Я отложил палку в сторону и начал отдирать половицу руками. В комнате вроде бы стало темнее, как будто на нее неожиданно упала какая-то тень. Внезапно почувствовав, что за мной наблюдают, я резко обернулся. В проеме двери с ружьем в руке и заслоняя своей массивной фигурой почти весь проход, стоял Зак Скальф.
— Смотрите-ка, кто сюда пожаловал, — зловеще произнес он. — Ну, парень, и как ты думаешь, чем это ты сейчас занимаешься? Слышал когда-нибудь о неприкосновенности чужой собственности? И о вторжении в частное владение?
— Да брось! Да погоди минуту, — шутливо запротестовал я. — Ты ведь не говорил мне... — И тут я понял, что он не шутит. Я хотел было подняться на ноги, но он живенько вскинул ружье.
— Ну-ка, полегче! Полегче, я тебе говорю!.. Ни с места! Стой, где стоишь, чтобы мне было тебя видно. На коленях, а обе руки к полу. Вот так-то лучше.
— Да что это ты? Разве не об этой хижине ты мне рассказывал?
— Видел Иду?
— Слушай, почему бы тебе не оставить ружье в покое? Оно меня раздражает. Давай поговорим спокойно.
Он хмыкнул и немного опустил ружье, дуло которого, однако же, по-прежнему целилось мне прямо в грудь.
— Ну а теперь выкладывай: какого хрена ты заявился сюда из Нью-Йорка и какое тебе дело до братца Бегли? И не вешай лапшу на уши насчет книги — не на такого напал.
— Но это правда. И я могу доказать это. Когда мы вернемся в мотель...
— А кто тебе сказал, что ты вернешься в мотель? — хмыкнул Скальф. — Я застукал тебя возле этой печи. Чего ты тут искал?
— Библию.
— Не пудри мне мозги, парень, — мягко произнес он и взвел курок. — Что там, выкладывай!
— Честное слово, Библия! Когда Принт был мальчиком, если это только та хижина, он приходил сюда иногда почитать Библию. Он прятал ее здесь под печью.
— Ну а ты-то как про это прознал?
— Мне сказал его товарищ по оружию.
— Сказал про Библию? — Скальф оскалился в злобной ухмылке.
— Послушай-ка, я даже не знаю, на месте ли она. И все остальное, — я вздохнул. — Он ведь мог забрать все с собой, когда ушел...
— Это правда? — Глаза Скальфа сузились от любопытства.
— Да ты же сам его в тот день видел. Не помнишь, у него было с собой что-нибудь?
Он покачал головой, а затем, надеясь извлечь какую-то выгоду из ответа, добавил:
