Жизнь, застигнутая врасплох (Сломанные побеги-2) - Март Михаил (читать книги полные .txt) 📗
— Важно, чтобы они мне не мешали. Если я берусь за дело, то довожу его до конца. Чтобы ни случилось, на стоянку я приеду и ваш товар доставлю.
— Вы мне нравитесь, Ефим Иваныч. Я читал вашу биографию. Служили на флоте?
— Тридцать пять лет назад. Срочник.
— И получили боевую медаль?
— Глупости. «Медаль за спасение на водах».
— Герой. Но медали за спасение на пожаре вы не достойны. Дали сгореть известному писателю на подмосковной даче. А могли бы спасти. Умышленное неоказание помощи пострадавшему. Есть такая статейка в уголовном кодексе.
— Он был мертв.
— Вскрытие показало наличие угарных газов в легких. Значит, он дышал, когда начался пожар.
— Мне об этом ничего неизвестно.
— А мне известно. Я вхожу в состав международной комиссии по судебно-медицинской экспертизе. Могу получить любую сводку из любого конца света.
— Все-то вам подвластно. Воспользуюсь дружескими или, точнее, партнерскими, связями с вами и попрошу вас оказать мне услугу. Выясните, пожалуйста, по какой причине в Париже четвертого октября позапрошлого года погибла женщина. Ее имя Лили Бертран.
Профессор усмехнулся.
— Ответ получите в пути. Ни пуха ни пера!
— К черту.
Садык вышел из кошмарного помещения.
Слепцов тяжело вздохнул.
Паспорт, права, удостоверение, деньги, телефон и наручные часы ему вручили на следующее утро, когда подогнали к его лачуге джип.
— Я должен осмотреть машину сам.
— Пожалуйста, — пожал плечами вечно улыбающийся Захар, передавая ему ключи.
— А где же эскорт?
— Вы его не увидите. Не забивайте себе голову всяким хламом. Маршрутный лист лежит в «бардачке». На территории Казахстана вам ничего не грозит. Расслабьтесь.
В багажнике лежали инструменты, запаска, сумка с вещами, фотоаппарат и видеокамера.
— А это зачем?
— Вы же журналист. Необходимый антураж. Можете снимать лысую природу убогой страны.
Павел открыл стальной кофр, где лежала камера.
— Это же профессиональный «бетакам». Он стоит кучу денег.
— Идем на жертвы ради достоверности. Постарайтесь не потерять. Но вы несете ответственность только за порошок, остальное вам простится. Вещи тоже пригодятся. Люди не путешествуют без личных вещей. К тому же вам нужна зубная щетка, бритва, чистое белье. Это нормально.
— Добавьте сувениры. Люди моего возраста любят привозить из командировок всякие пустяки женам и детям.
— Хорошая мысль. Исполним. Лишнее барахло отвлекает проверяющих. Детские игрушки могут сыграть важную роль.
Слепцов обследовал всю машину вдоль и поперек. На землю постелили халат.
Когда он вылез из-под машины с озабоченным видом, Захар спросил:
— Что не так?
— Свежая краска. Легко обнаружить крепежные болты.
— Вы же их на ощупь нашли, Ефим Иваныч. Менты под машину не полезут. А краска покроется пылью. Вам придется ехать по Казахстану тысячу километров.
— В общем-то, меня все устраивает. Будь я ментом, то придираться ни к чему не стал бы.
— Управление по борьбе с наркотиками — не менты. Грамотное подразделение. На границе вы в этом убедитесь. Надежней детектора лжи. Учащенный пульс по зрачкам определяют. Можно машину и не проверять. Достаточно взглянуть на водителя. Сунут в лицо удостоверение «Служба наркоконтроля» — и человек сам себя выдаст. Действуют неожиданно, где ты их не ждешь. Потом уже и досмотр проводить можно. Психическую атаку редко кто выдерживает.
— Спасибо, что предупредили.
— Если вы не испугаетесь, а удивитесь, то к вам и в багажник заглядывать не станут.
— Ладно. Поиграем в гляделки со службой наркоконтроля.
— Вы выиграете. Так считает хозяин. Ваше стремление попасть в Москву сильнее страха. Залог успеха.
Слепцов рассмеялся.
— Вам смешно?
— У меня вопрос. Интересно, он всех своих курьеров по полгода держал в психушке? Первые два месяца испытываешь только страх, а потом начинаешь понимать цену свободе. Жизнь без свободы ничто. И ничего уже не страшно. Молодец профессор.
— Вряд ли. Курьерами были бывшие военные. Служили в Казахстане, получили квартиры, Великий Нерушимый лопнул. В России их никто уже не ждал. Здесь жилье. Но профессии-то нет. С голоду сдыхали. Семья, дети. На все пойдешь ради денег. А свободы у них выше крыши. Только что с ней делать. Не нужна. За один год, помнится, более тысячи самоубийств зарегистрировали.
— Печальная статистика.
— А вашу идею с психушкой я расскажу Садыку.
— Не старайся. Он ее уже прочел в моем отчете под названием «Падение в ад».
Захар глянул на часы.
— Пора. Садитесь в машину и выезжайте из города. Дорога здесь одна. Потом сверитесь с картой.
Улыбчивый мужик открыл ворота.
Павел сел в машину. Руки и ноги помнили, что нужно делать. Он выехал из двора и свернул вправо. Шел седьмой час утра. Восходящее солнце светило ему в спину.
Как долго он ждал этой минуты. У него навернулись слезы на глаза.
Припекало. Майское солнце в Казахстане прогревало землю достаточно хорошо. В аулах, где ютились люди, цвели яблони. Посреди степи они казались яркими кляксами, оставленными художником на сером незагрунтованном холсте. От этих яблонь у Слепцова поднималось настроение.
Он сидел за баранкой третий день и подъезжал к границе с Россией. Одна беда — дороги. В хороших условиях пройденное расстояние можно покрыть в два раза быстрее. Но стоит ли думать о таких мелочах? Нет, конечно. Голая степь, и та радовала. Однообразие не сравнимо с мрачными стенами камеры, где на тебя давят безысходность и тоска. Сейчас его переполняли надежда и вера. Он ехал домой. Дома уже не существовало как такового, но дом — не крыша над головой. Твой дом там, где ты нужен. А он нужен. Просто каждый должен заниматься своим делом. Слепцова еще не забыли, теперь он доказал самому себе — писать он может, хорошо писать, и в этом его предназначение. Хорошую книгу можно написать где угодно. Будь то чердак или тюремная камера. Если ты не потерял сам себя, то остальное не имеет значения. Бери в руки перо и пиши. Ему есть о чем писать. Деньги приходят и уходят, с голода он не умрет.
Сделанные Слепцовым выводы грели душу. Творческий подъем подстегивал, давал силы, вселял уверенность.
Границы как таковой не существовало. Обычный КПП на дороге, где вместо милиции машины проверяли солдаты. Машину обыскали качественно, с собакой, но ничего интересного не нашли. К документам не придрались. Огромного плюшевого верблюда ощупали, но через рентгеновскую установку не пропускали. Слепцов чувствовал себя комфортно, он думал о своем.
Ему вернули документы и пожелали счастливого пути. Какое счастье, он ехал по России, получая наслаждение от одной только мысли — наконец-то!
На подъезде к Оренбургу на карте стоял крестик, означающий место стоянки. Здесь он мог отдохнуть и расслабиться. Таких крестиков на карте было немного. Они контролировались людьми профессора Садыка. Здесь можно, выйдя из машины, поесть, купить себе сигарет, сходить в нормальный туалет. В дорожных условиях обозначенную точку можно назвать бизнес-центром. Ресторан, заправка, почта, телеграф, рынок, игровые автоматы, несколько магазинов и автобусная станция плюс огромная автостоянка.
Павел подъехал к ресторану. До Оренбурга оставалось более восьмидесяти километров. Можно позволить себе пару рюмок коньяка. Авось пронесет.
Размяв ноги и спину легкой гимнастикой, он направился в ресторан. Ему очень хотелось горяченького.
В зале немноголюдно. Он сел за столик у окна. За стоянкой по другую сторону шоссе находился продуктовый магазин. Проще купить бутылку — взять с собой и не искушать судьбу. Выпьет перед сном.
Вышколенный официант в жилетке принес меню. Даже сюда пришла цивилизация. Рынок диктовал новые условия.
