Путешествие с дикими гусями (СИ) - Русуберг Татьяна (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Я потихоньку попятился, надеясь обойти стадо стороной. Животные стояли смирно, только иногда вздыхали во сне, выпуская из ноздрей призрачные облачка пара. Я уже воспрял духом, как тут мой кед поехал по очередной лепешке. Руки взметнулись вверх в попытке удержать равновесие. Некрупный бугорок впереди, который я принял за теленка, испуганно вскинул голову. На меня уставились два огромных, как плошки, светящихся глаза. Разве у коров глаза светятся?!
Я завопил и рванул прочь от оборотня. Оборотень взвился в воздух и бесшумно полетел над лугом, подкидывая белым задом. Еще несколько темных бугорков сорвались с травы и понеслись следом, совершенно беззвучно, как призраки. Я тоже мчался, не разбирая дороги – в противоположную сторону и со звуковым сопровождением. Внезапно вытянутые, как у слепого, руки ткнулись во что-то мохнатое и теплое.
- Мама! – взвизгнул я.
- Му-у! – рявкнуло разбуженное рогатое чудовище и шарахнулось в сторону.
От испуга я шлепнулся на пятую точку. Мимо меня тяжело проскакало еще несколько волосатых туш, вскоре сгрудившихся в сторонке, подозрительно выставив рога. Это не коровы, а просто бизоны какие-то! Как меня не затоптали в темноте – не знаю. Вот, блин, вам и встреча с живой природой.
Некоторое время я пластом лежал на траве, вдыхая неповторимый аромат коровьего ужаса и пытаясь успокоить пульс. Наверное, это были олени. Или косули. Ну те, с лазерными зенками. Хрен их знает, что они тут забыли. Трава на хозяйском лугу что ли зеленее?
От земли шел сырой холод, и я стал всерьез задумываться о ночлеге. Не под кустом же мне, в самом деле, спать? Так можно и не проснуться. Из жилья вокруг только фермы, которые я пока обходил за километр. Не заявлюсь же я на порог чумазый и вонючий, способный сказать только «Хай![1]» и «Кондом»[2]? В городе было бы проще. Там много мест, где можно укрыться. Но как добраться до ближайшего города я не знал. Значит, придется импровизировать.
Я пошел от фермы к ферме, прячась в тенях, присматриваясь – нет ли где незапертого сарая или хлева, куда можно тайком пробраться? Но большинство подсобных помещений стояло слишком близко к домам, и я не отваживался туда лезть. В нескольких местах меня облаяли здоровенные собаки, которые разгуливали тут свободно, без цепи. К счастью, ни одна псина за мной не побежала, просто отогнали на приличное расстояние, а потом вернулись к своей сахарной косточке, суки сытые.
Повезло мне, когда я совсем отчаялся. У проселочной дороги обнаружился здоровенный коровник, наверное, на несколько сот голов скота. Животные стояли надежно привязанными к раме – это я разглядел через открытые двери, из которых лился яркий неоновый свет, и тянуло живительным теплом. Собак слышно пока не было. Хозяйский дом мерцал рождественскими гирляндами с другой стороны дороги. Окна в нем давно погасли.
В тишине гулко позвякивал металл привязей, да иногда мычала какая-нибудь не заснувшая еще корова. Я распластался спиной по стене и подобрался ближе к двери. Заглянул внутрь. Так и есть – никого. Кроме скотины, конечно. Лампы дневного света освещают выскобленный бетонный пол, сено в кормушках, сопящие над ними ушастые головы. Мда, по ходу, я тут буду самым грязным. Но не к коровам же лезть спать? Они тут пугливые какие-то.
Взгляд скользнул по приставной лестнице, ведущей на чердак. Что ж, это мне знакомо. Я чуть ли не на цыпочках пошел по проходу, шарахаясь от брякающих загородками животных. Птичкой взлетел по стремянке и забился под стреху между каких-то сломанных ящиков. От коров внизу шло естественное тепло, ветер сюда не задувал, режущий глаза свет растворялся в уютных сумерках. Даже непрестанное металлическое бряканье постепенно слилось в монотонный фон, вроде бурчащего за стеной телевизора. Еще не успев согреться, я провалился в сон.
[1] Хай! – Привет! (датский)
[2] Кондом – презерватив (датский)
Нарцисс. Литва
Номер был маленький. Бóльшую его часть занимала двуспальная кровать, заправленная цветастым покрывалом. У кровати приткнулась хромоногая тумбочка. Лампа под пыльным абажуром не работала. Напротив темнело два узких окна. Между ними – репродукция под стеклом. Какой-то раздвоенный мужик в воде на коленях. Слева от кровати – приоткрытая дверь, в которой просматривался край унитаза.
Я нерешительно опустил сумку на потертый палас – когда-то оранжевый, а теперь неопределенно-бурый. На таком наверняка не видно кровавых пятен.
- А где я буду спать? – спросил и тут же втянул голову в плечи. Вспомнил, что надо беречь зубы.
Но на этот раз Ян не рассердился.
- Вот пол. Вот кровать, - ткнул он в оба предмета желтым от никотина пальцем. – Выбирай.
- Кровать, - быстро сказал я и принялся рыться в сумке на предмет пижамы. В конце концов, прежде чем мы переехали к Игорю, я частенько спал с мамой – на съемной квартире был только один диван-раскладушка. А мама вообще девочка.
Штаны с растянутой резинкой внезапно вылетели у меня из рук и приземлились под подоконником, раскинув голубые крылья. Я удивленно поднял глаза на Яна.
- Это что еще за детский сад? – скривился он, стягивая через голову футболку.
На широкой груди заиграли покрытые курчавым волосом мышцы. Я уставился на волка, скалившегося на меня с мясистого бледного плеча. Сглотнул и перевел взгляд на несчастную пижаму. Да, медвежата и пчелы это, пожалуй, пройденный этап. В конце концов, мне скоро двенадцать, хоть я и мелковат для своего возраста.
Скинув рубашку и джинсы, я быстро юркнул под одеяло. Даже зубы не стал чистить. На трусах у меня был Губка Боб, и я не знал, как отреагирует на мультяшного героя мой брутальный хозяин. Ян между тем скрылся за дверью ванной. Зажурчала тугая струя, захрюкал бачок, загудели утробно трубы в стене прямо за моей головой. Ян хлопнул рукой по выключателю и в темноте прошлепал к кровати. Пружины заскрипели под грузным телом. Я проворно отодвинулся на самый край. А то мама вечно жаловалась, что у меня ледяные ноги.
Окна номера выходили на улицу, и светофор на ближайшем перекрестке окрашивал пахнущий грязными носками мрак поочередно в зеленый, желтый и красный. Когда желтый зажегся снова, я почувствовал чужую руку у себя на бедре. Грубые пальцы прошлись по животу, нашарили мою ладонь и потянули вниз. Я лежал спокойно, не понимая, чего хочет Ян. Неужели этот татуированный суровый мужик любит спать, держась за ручку?
Но оказалось, он хотел, чтобы я подержался за кое-что другое. Я попытался отдернуть руку, но его лапища крепко сжала запястье. Так крепко, что меня перекосило от боли.
- Что с тобой, пацан? - судя по щекотавшему мне ухо дыханию, половина кривых зубов у Яна давно сгнила. – Ты чего, никогда не дрочил?
Я пискнул что-то невразумительное, чувствуя, как полыхают щеки, - и вовсе не потому, что светофор за окном замигал красным. Ян водил моей рукой по своему вздыбленному достоинству, и я не знал, то ли сжать пальцы покрепче, чтоб он завопил от боли и выпустил меня, то ли наоборот растопырить их и прикинуться веником. Выбрал второй вариант, чисто из опасений, что первого смогу и не пережить.
Ян недовольно зарычал:
- Ты первобытный или как? Члена никогда не видел?
Я замотал головой, вспомнил про темноту и проблеял:
- Не-е то чтобы...
С меня спорхнуло одеяло и улетело куда-то в ноги. Зелено-желто-красный Ян стащил с себя боксеры и начал демонстрацию. Я попытался сбежать, но меня поймали и сунули носом в нечто, напоминающее статую Свободы на волосатом пьедестале. Раскаленная головка разве что не светилась в темноте, как факел. Глаза у меня сбежались вместе и расширились настолько, что стало больно в черепе. Я попытался отодвинуться, отпихивая бедра Яна руками – ведь я уже разглядел все в деталях! Но тот надавил мне на шею и ткнул в пахнущий мочой пах. Я извернулся, задыхаясь, и впился зубами в чужую плоть.
Рев над моей головой посрамил концерт туалетных труб, устроенный соседом слева. Меня с матюками дернули за волосы, бросили на спину, прижали руки к матрасу. Волосатые ляжки вдавили плечи в кровать. Казалось, грудная клетка расплющится под весом Яновой туши. Я едва мог вздохнуть, а в губы мне уже совалась та часть тела, которой совсем было не место у моего лица.
