Уинтер-Энд - Рикардс Джон (е книги .txt) 📗
— Наверное. Твой отец был хороший человек, — так же тихо отвечает Бен. — Ему нужна была уверенность в том, что с его мальчиком все в порядке, однако он не хотел терять твою маму и тебя из-за совершенной им ошибки.
— Я ездил туда с ним пару раз, — продолжаю я. — Играл с детьми. Возможно, играл и с моим братом, но отец ничего мне об этом не сказал.
— Он старался сделать как лучше.
Я думаю о том, во что превратился Ник-Мэтью. О его записке: «Известно ли вам, какое чувство охватывает человека, у которого отнимают близких? Известно ли вам, что чувствует человек, когда они гибнут?» Он винил моего отца в смерти своей матери. И ненавидел всех остальных за то, что они помогли отцу скрывать прошлое, и за то, что ему пришлось пережить в «Святом Валентине». По его словам, он вернулся, чтобы заманить меня сюда. Но зачем? Разве я виноват в том, что наслаждался жизнью, которой не было у него?
Долгое время я сижу, не произнося ни слова, тупо вглядываясь сквозь дно чашки в далекое прошлое. Я не знаю, что толкнуло отца на супружескую измену, как не знаю и причин его разрыва с Джоанной. Оставил ли он ее потому, что любил мою маму, или только из-за меня? Наверное, Бен прав, отец просто старался сделать как лучше, однако не смог, после того как умерла Джоанна, просто взять и повернуться спиной к своему сыну, законному или незаконному. Во всяком случае, мне хочется так думать.
Джемма накрывает мою ладонь своей, спрашивает:
— Ты как себя чувствуешь, Алекс?
— Узнавать такие новости тяжело, — говорит сидящий напротив нас Бен. — Есть вещи, о которых лучше не вспоминать. Оставлять их в прошлом.
— Дейл, это Алекс. Новости есть?
Я уже подвез Джемму до здания Высшего суда и сейчас сижу в «корвете» у заправочной станции, расположенной неподалеку от городка Смирна-Миллс. Мне необходимо какое-то тихое место, в котором я смогу привести в порядок свои мысли, а придумать я смог только одно такое. Место, в котором начинался роман моего отца и в котором он попытался с ним покончить. Джемму мой выбор не обрадовал, однако она его поняла. Но, прежде чем ехать туда, я решил проверить, нет ли у Дейла чего-нибудь новенького.
— Привет, Алекс. — Дейл делает паузу. — У тебя все в порядке?
Я смотрю сквозь ветровое стекло — ни на что в частности.
— Да. Все хорошо. Тебе удалось что-нибудь выяснить о Мэтью Торне?
— У нас тут целое жизнеописание сложилось. С помощью банков. — Я слышу, как шелестит бумага, — это Дейл перебирает документы. — Мэтью Торн, двадцать шесть лет. Насчет его образования пока точных сведений нет, но ни в каком университете он, похоже, не учился. Работать начал с шестнадцати лет. Ничего особенного — продавец, служба доставки, — однако дальше появляется кое-что интересное.
— Да?
— Проработал четыре месяца в мастерской по ремонту и установке замков в штате Милуоки, затем устроился в Детройте в фирму, занимавшуюся сносом зданий. После этого перебрался в Атланту, работал в авторемонтной мастерской, затем был библиотекарем в Нью-Джерси — почти до самого пожара в «Святом Валентине», а к этому времени он уже умел управляться с замками и сносить дома. И бог знает, чему еще он успел научиться.
— Что потом?
— Перед пожаром уволился, дальше пусто. Вновь появился примерно через полгода, в пенсильванской компании, распродававшей по почтовым заказам армейские излишки любителям поиграть в солдатики. Провел какое-то время горным проводником в Неваде, затем библиотекарем в колледже в штате Нью-Йорк, а затем снова пробел, однако с помощью его кредитных карточек удалось выяснить, что он останавливался на несколько недель в паре мотелей, расположенных гораздо севернее этого штата.
— Как раз в то время, когда погиб Джошуа Стерн?
— Так, — подтверждает Дейл. И умолкает, предоставляя мне возможность задать неизбежный вопрос.
— Где он был, когда погибли мои родители?
— В Майами. Работал автомехаником.
— О боже.
Дейл обходится без комментариев, просто движется по списку дальше.
— После этого снова начинаются блуждания. Продавец в Виргинии, бармен в Канзас-Сити. В общем, всякого рода низкооплачиваемая работа.
— В Канзас-Сити?! Когда?
— Примерно через полгода после смерти твоих родителей. Провел там несколько недель.
— Я тогда лежал в одной из больниц этого города.
Голова моя идет кругом — я пытаюсь понять, как долго Ник-Мэтью следил за мной, вынашивая планы мести.
— Мы можем сделать для тебя что-нибудь еще?
— Не сейчас, — отвечаю я. — Мне нужно подумать.
— Конечно, Алекс. — Еще одна пауза. — Ребята говорят, что ты и доктор Ларсон уезжали куда-то этим утром. Появилось что-то новое?
— Расскажу потом, — говорю я. И прерываю вызов. — Может быть.
К озеру Клэй ведет извилистая каменистая дорога. Я останавливаю «корвет» под синевато-серым небом и некоторое время смотрю на виднеющийся за деревьями, главным образом березами и елями, водопад, на его белую пену и серебристую воду. Коттедж отсюда не виден, его заслоняет склон горы.
Я и сам не вполне понимаю, почему приехал сюда. Скорее всего, из желания вызвать призрак моего детства, и сделать это в одной из его символических опорных точек. Вид поднимающейся по горному склону дороги сохранился в моей памяти со времени первого приезда в эти места, его словно пропитывало волнующее предвкушение уик-энда, который я проведу здесь с отцом.
Детские впечатления формируют нашу дальнейшую жизнь, мистер Рурк.
Слова, произнесенные Николасом в комнате для допросов. Тут я вспоминаю другие его слова, и меня пробирает дрожь.
Озеро Клэй. Маленький коттедж примерно в тридцати ярдах от берега. Деревья, у самой кромки воды…
Вы напоминаете мне мальчика, удящего — под присмотром любимого папочки — рыбу на озере Клэй.
Здесь, на озере Клэй, происходили тайные свидания отца с Джоанной Торн. Здесь же, скорее всего, и был зачат Мэтью. Здесь было положено начало лжи.
Она была жертвой, мистер Рурк. Жертвой. «Вашей?» Смех.
Не здесь ли он прятался, готовясь к убийству Анджелы Ламонд? Может, позвонить Дейлу, сообщить ему о моих подозрениях? Но я не уверен, что он пожелает отправлять людей в такую даль, руководствуясь всего лишь догадкой, особенно после вчерашней пустой беготни. К тому же мне не хочется, чтобы Дейл оказался здесь, если Ник и вправду засел в коттедже. Коттедж — мой дом, и, если в нем что-либо произойдет, лучше, чтобы посторонние при этом не присутствовали. Мне кажется, что их присутствие оскорбит память отца. И я, достав из кармана мобильный, отключаю его.
Я проверяю кольт и, убедившись в том, что у меня имеется запасная обойма, открываю дверцу «корвета» и выхожу под дождь. А затем, с пистолетом в руке, начинаю, пригибаясь, точно охотник, взбираться по склону, приближаясь к коттеджу.
Устланный мокрым мхом лес служит мне прикрытием, я поднимаюсь на гору неподалеку от места, с которого начинает свой путь вниз водопад. Вдали, за серой гладью озера Клэй, теряется в облаках вершина горы Брайтуэлл. Коттедж — домик из толстых досок и с каменным фундаментом — стоит в тридцати ярдах от воды. Рядом с ним я вижу старенькую «хонду» — точно такая была у Валленса — и красный пикап. За окнами коттеджа различается тусклый свет.
Подобравшись поближе, я стискиваю рукоять пистолета, затем быстро и по возможности бесшумно пересекаю отделяющее меня от пикапа открытое пространство. А оказавшись за пикапом, рискую на миг высунуться из-за него, чтобы бросить взгляд на коттедж, прежде чем метнуться под прикрытие его стены у одного из маленьких окон.
«Пригнись — и бегом к задней двери». Под деревьями, растущими у воды, никого не видно, дощатый причал пуст.
«Теперь подберись к фасаду коттеджа». Я осторожно заглядываю в окно. Николаса не видно, и я пробую открыть дверь.
Она не заперта. Я осторожно толкаю ее и вхожу в дом.
Вдоль всей западной стены, справа от меня, тянется гостиная. Над камином приколоты какие-то бумажки, скорее всего, записи или планы. В дальнем конце гостиной стоит телевизор, он включен, но звука нет. Слева от меня дверь, ведущая, насколько я помню, на кухню, впереди еще одна, приоткрытая, за ней спальни. В коттедже тихо, только дождь стучит по крыше.