Чистая работа - Ла Плант Линда (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
Потом Вернон рассказал им о телефонном разговоре: Сикерт позвонил Рашиду и сказал, что к ним в дом приезжали полицейские. Из-за всего этого Рашид сильно нервничал. Вроде бы какой-то его друг «почикал полицейского», и он страшно боялся, что они приезжали к Сикерту из-за этого.
Анна украдкой взглянула на Ленгтона. Она заметила, что он весь напрягся как струна, почувствовала, как у нее самой натянулись от волнения нервы. Разговор принимал весьма опасный поворот.
— Он думал, они там появились, потому что начали это копать. — Вернона уже била крупная дрожь.
— Что копать? — переспросил Ленгтон.
— Рашид меня совсем запугал, понимаете, все расспрашивал: это с Мерфи серьезно или так — повод, чтобы в общагу попасть и проверить, кто там живет. Я ему сказал, что серьезно. Я про того парня знал, которого порезали: газетка на сиденье в полицейской машине лежала, я там прочитал. Я еще Рашиду сказал, что, может, это какая двойная проверка, потому что вот она в машине была. — И Вернон опять ткнул пальцем в направлении Анны.
— Давай-ка об этом поговорим, Вернон. Ты, значит, в патрульной машине…
— Ну да, я ведь за картошкой и рыбой пошел, так? Вот меня и зацепили, когда я там был. Меня под руки и в полицейскую машину — она как раз за углом общаги стояла, вот! Запихнули меня туда, а там уже один в форме за рулем, а другой около машины стоит, вот! Ну, я там сижу — в смысле, сразу понял, за что попал, так что сочинять все равно ничего не хотел, а тут, смотрю, на заднем сиденье газетка валяется. Я ее беру, а там заголовок большой такой — ну, что полицейского порезали. Но я Богом клянусь, не знаю я про это, ничего не знаю. А потом она садится спереди… — Вернон снова показал на Анну.
— Дальше! — рявкнул Ленгтон.
— Ну… Водила поворачивается, забирает у меня газету и говорит ей… — Вернон показал на Анну, — говорит, что, мол, об этом все еще пишут. Я не помню, как он там точно сказал, но сказал он, что она его знает и что он классный мужик, а она ответила, что они с ним жили, что-то такое…
— Дальше давай! — Ленгтон нетерпеливо взмахнул рукой.
— Я Рашиду пересказал, что слышал, вот и все. Он меня пнул да и вернулся к себе в комнату. Может, у него там дела какие — не знаю, честное слово. Живет он там или нет, тоже не знаю, только через день он ко мне подгребает и говорит, чтобы я Сикерту какое-то лекарство отвез. Я спорить не стал, он мне отдал упаковку, и я поехал к Гейл. Я Сикерта видел всего несколько минут, пока лекарство передавал. После того как мы с Мерфи туда ездили, я там только один раз всего был, честное слово!
— Сикерт спрашивал обо мне? — перебила его Анна.
— Ну, я ему сказал то же самое, что Рашиду: что друга этой полицейской порезали и я точно знаю, что не из-за этого в общаге она была — так, совпало просто.
— Что еще ты ему говорил? — спросил Ленгтон.
— Говорил, что волосы у нее рыжие, а больше ничего. Потом он посмотрел, что я ему привез, и велел мне валить. — Вернон перевел взгляд с Анны на Ленгтона, лицо его блестело от пота. — Вот и все, честное слово, все. Что Гейл убили, я тут ни при чем, жизнью клянусь!
— Так что ты привез Сикерту? Наркоту? Лекарства?
— Не знаю я. Рашид сказал, что это Сикерту нужно, вроде у него с кровью что-то было.
— С кровью? Серповидно-клеточная анемия, что ли?
— Не знаю я.
— Вы отец младшей дочери Гейл? — спросила Анна.
Вернон развернулся к ней:
— Я?
— Да, вы.
— Брехня! Слушайте, я знаю, о мертвых плохо не говорят, но она особо-то не скрывала. Ребятишки у нее все от разных отцов, но не от меня, нет!
— А Рашид этот где работал?
— Что?
Ленгтон вздохнул и побарабанил по столу:
— Рашид где работал, спрашиваю?
— А я знаю? Я уже сколько раз говорил — мы с ним не сильно дружили. Честное слово, все, что я знал, я вам сейчас рассказал.
— Какой он из себя? — спросил Ленгтон.
— Кто?
Ленгтон сильно толкнул стол в сторону Вернона, так что тот даже скорчился на стуле от боли.
— Да я же рассказывал какой! Черный такой, здоровенный придурок, накачанный. Вот и все — я же говорю вам, что толком его не знаю.
— Подумай, может, еще что припомнишь?
— Не знаю я больше ничего, ё-мое! Мне здесь грозят по-всякому, думают — стукач.
Ленгтон смотрел на него выжидающе.
— Ну, так я же сказал: зубов некоторых нет, а спереди фикса золотая или, может, две…
И Вернон нервно улыбнулся, обнажив ряд кривых, желто-бурых от табака зубов.
На обратном пути из Уондзуорта Анна чувствовала себя будто выпотрошенной. Ленгтон пребывал в мрачном настроении.
Снова и снова он спрашивал ее о том, как выглядит Рашид. Они быстро сообразили, что когда хозяин дома стоял в кухне и договаривался с Сикертом насчет нового курятника, то именно Рашида он и видел.
Когда Анна ездила в общежитие в день ареста Артура Мерфи, она только мельком видела человека, который захлопнул перед ней дверь. Он был большой, мускулистый, в боксерских трусах и, как ей вспоминалось, с золотыми коронками на зубах.
— Никакое это не совпадение, — пробурчал Ленгтон.
Получалось, что Рашид вполне мог иметь отношение к убийству Гейл, а самое главное — мог быть одним из тех двоих, которые напали на Ленгтона и ранили его.
— Ну, я же сказал, что найду этих сволочей, и, похоже, уже близко подошел, — негромко произнес он.
— Извини, что ты сказал? — переспросила Анна.
— Ничего.
— Нет, сказал.
— Ну, сказал, что близко подошел, — я об убийстве Гейл и ее детишек, ясно?
Он так и не объяснил, к чему именно он подошел близко. Анна не успела еще ничего сообразить, как у Ленгтона зазвонил телефон. Это был Майк Льюис. Ленгтон выслушал его, прикрыл рукой трубку и обернулся к Анне:
— Экспертиза сейчас подтвердила, что детская челюсть, которую нашли в свинарнике, принадлежит родственнице Гейл Сикерт, — судя по размеру, это челюсть младшей дочери. Других останков не нашли, пока еще работают. — Ленгтон продолжил разговор: — Мне нужны данные по черному мужчине, Рашиду Барри. — Он продиктовал его имя по слогам. — Он был в общаге, а теперь мы точно знаем, что и в свинарнике тоже. Дальше, у нашего подозреваемого, Сикерта, похоже, есть заболевание крови, потому что ему нужно было какое-то лекарство, так что распорядись, чтобы там проверили больницы.
Анна смотрела на Ленгтона, и ей стало как-то не по себе, когда Ленгтон усмехнулся и произнес:
— Ладно, Майк, давай действуй. Вроде что-то вырисовывается, да?
На этом он закончил разговор, с облегчением откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Теперь они знали больше и могли надавить на Мерфи, заставив его помогать им. В полицейской машине они долго ехали на остров Уайт, в тюрьму Паркхерст, всю дорогу Ленгтон угрюмо молчал.
Анна злилась на саму себя, оттого что не догадалась, откуда Вернон узнал о ее отношениях с Ленгтоном. Она винила всех подряд, а не додумалась, что все очень просто — из газеты, которая валялась на заднем сиденье патрульной машины и из ее разговора с водителем.
— Я не додумалась, — вслух произнесла она. — Ну, насчет газеты.
Ленгтон негромко сказал, чтобы она не переживала, но это ее не успокоило, она сердилась все больше. Анна потянулась вперед с заднего сиденья и постучала по плечу Ленгтона:
— Слушай, извини… Я давно хотела сказать тебе, но все тянула, тянула… Ну, сейчас хоть мы знаем.
— Что знаем?
— Что у Сикерта были основания меня запугивать. Он или имеет отношение к нападению на тебя, или знает, кто это сделал.
— Да, только мне кажется, что большее отношение к этому имеет Рашид Барри. В принципе мы должны искать Сикерта по этому убийству, но и Рашид тоже на подозрении. — Он обернулся к ней: — Не привязывай сюда нападение на меня. Рано еще делать выводы, а меньше всего сейчас мне надо дергаться из-за того, что у меня может быть личный мотив для участия в расследовании. Слышишь, Анна?
