Ночи «красных фонарей» - Квиннел А. Дж. (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Голос Сатты выдавал его глубокое волнение. Он немного отпил из стакана и продолжил:
– Я чувствую сейчас себя так, будто на шесть лет помолодел. Я смотрю на тебя, как на бомбу с подожженным бикфордовым шнуром. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что в самое ближайшее время кто-то станет давить на меня, чтобы я нашел тебя и арестовал. Естественно, я этому давлению не поддамся. Теперь моя работа связана с искоренением коррупции. Каковы же результаты? Я ловлю их, а они дергают своих политиков, как марионеток за ниточки, и каждый раз выходят сухими из воды. Прошу тебя, Кризи, сделай мне одолжение… Последнее время жизнь моя стала скучна. Думаю, что Донати, на след которого мы напали, сейчас твоя главная зацепка… Ну, ладно… это лишь интуиция мне подсказывает, но ты не должен с него слезать. Ты знаешь моего помощника… прости, я оговорился, – моего коллегу Беллу… ты ведь его хорошо знаешь. У него мозги как раз так устроены, чтобы тебе в этом деле помочь. Ему уже давно положен долгосрочный отпуск. Я предложу Беллу участвовать с тобой в этом деле. Я прикрою тебя законом, который в этой стране представляю. Но прошу тебя, позвони тем людям, которых ты знаешь и которым веришь, и попроси их помочь тебе сломать хребет этим тварям из «Синей сети». Ни в Италии, ни в других европейских странах нет никаких официальных структур, которые могли бы справиться с этой задачей.
Воцарилось долгое молчание. На лице Кризи застыла легкая усмешка.
– Интересно, когда дело будет сделано, станут мне карабинеры выплачивать пенсию?
Сатта тоже улыбнулся. Его улыбка выдала всю гамму бушевавших в нем чувств.
– Ты никогда раньше не слышал, чтоб я так с тобой разговаривал, и никогда больше не услышишь. Зло, с которым ты собрался покончить, никогда не предстанет перед законным судом. Но наказание ему одно – смерть. Я тебя прикрою, что бы ты ради этого ни совершил. Сейчас, Кризи, ты должен быть крайне осмотрительным и в нашем городе, и в любом другом месте Италии. Не забудь, твое лицо здесь знают очень многие, и любой мафиозный клан дорого бы дал за то, чтобы заполучить тебя.
Кризи пожал плечами.
– Именно поэтому я и остановился в этой паршивой гостинице, где полностью предоставлен самому себе.
Итальянец задумчиво кивнул, потом указал на телефонный аппарат.
– Пора трубить сбор, – сказал он.
Кризи бросил на полковника вопросительный взгляд.
– Твой телефон не прослушивается?
– Можешь мне в этом поверить.
Кризи набрал номер. Он звонил Блонди в Брюссель. Хоть беседа шла намеками, она поняла смысл каждого его слова.
– Опорный пункт, – произнес он.
– Считай, что готов.
Он стал объяснять ей, с кем она может говорить обо всем своими словами.
– Естественно, Майкл, а со временем, может быть, девчушка по имени Джульетта. Полицейский из Копенгагена, которого ты однажды видела. Француз из Марселя, который назовется Совой. Его босс – другой француз, которого ты знавала в Алжире. Он был легионером. Теперь живет в Марселе.
Кризи услышал, как она выразительно хмыкнула и ответила:
– Да, я его помню… безобразным он никогда не был.
– Да, конечно, – пробурчал он, – ты знала каждого мало-мальски симпатичного легионера в Северной Африке.
Она снова улыбнулась и сказала:
– Он неплохой человек и к тебе с уважением относится. Еще кто?
– Конечно, Макси. Кроме того, свяжись с австралийцем и французом, которые помогли мне сделать работу в Штатах, скажи, чтоб были готовы… Ставки обычные… плюс командировочные. Через пару дней буду у тебя.
Кризи положил трубку и взглянул на Сатту, улыбка на лице которого растянулась до ушей.
– Значит, война началась, – довольно проговорил полковник.
– Она начнется тогда, когда я получу от тебя хоть какую-то определенную информацию, – ответил Кризи, потом снова снял трубку и набрал другой номер. Телефон зазвонил, но, подчинившись внезапному побуждению, Кризи нажал на рычаг.
Лицо Сатты выразило удивление.
– В чем дело?
Кризи задумчиво сказал:
– Как ты думаешь, есть вероятность того, что телефон Гвидо прослушивается?
Сатта с улыбкой покачал головой.
– Я достаточно часто останавливаюсь в его пансионе, поэтому телефон там регулярно проверяют. Уверен, что он не прослушивается.
Кризи снова набрал номер и через несколько секунд говорил с Пьетро, который был для Гвидо как родной сын. Именно он делал в пансионе основную работу. В те драматические недели, когда несколько лет назад Кризи вел войну против клана Кантарелла, Пьетро переправили на Гоцо, чтобы не подвергать опасности. Разговор был недолгим, но эмоциональным.
– Как ты там, сморчок занюханный?
– Я твой голос узнал, козел вонючий. Что ты хотел?
– Хозяин там поблизости не околачивается?
– Нет, он со своей матерью… у нее голова разболелась.
Кризи мягко усмехнулся и сказал:
– Слушай внимательно и передай по назначению. Могут звонить такие люди: я сам, Майкл, Сатта, Беллу, Штопор Два, Блонди, девочка по имени Джульетта, Десерт, Сова, Лаура, Макси, Николь, Миллер, Кайяр… только они. Скажи хозяину и сам на носу заруби – принимать от них все известия. Больше ни с кем языком не трепать.
Последовала пауза, во время которой Пьетро записывал имена. Потом он спросил:
– Когда ты объявишься?
– Через несколько дней. – Кризи положил трубку, взглянул на Сатту и сказал: – Еще пара-тройка звонков, и я буду готов.
Сатта кивнул и снова наполнил стаканы. Кризи связался с Леклерком в Марселе. Они болтали о совершенно безобидных вещах и людях, таких, как кузен в Милане и старая тетушка в Неаполе. Кризи упомянул несколько кодовых слов, которые были бы совершенно непонятны постороннему человеку, даже если их разговор и прослушивался. Сатта тоже почти ничего не понял, хоть слушал беседу с напряженным интересом. Однако он знал, кто такой Леклерк, и понял, что речь шла о доставке оружия как в Милан, так и в Неаполь.
В заключение переговоров Кризи сказал в трубку:
– Мне говорили, Сова неплохо поработал. Не мог бы я его и в этом деле использовать? – Какое-то время он внимательно слушал, потом, удовлетворенно кивнув, сказал: – Хорошо, – и повесил трубку.
Затем он позвонил Майклу на Гоцо, понял по его голосу, какие муки тот переживал, и дал ему все необходимые советы и указания. Когда он кончил говорить, Сатта по его лицу заметил, что Кризи терзают глубокие душевные страдания.
– Что случилось? – спросил итальянец.
Кризи рассказал ему все о Джульетте. Сатта был одним из немногих людей, понимавших Кризи и чувствовавших, насколько глубоко внутри него были скрыты эмоции, которые он постоянно сурово подавлял.
Полковник положил руку на плечо друга и спокойно сказал:
– Пока что ты собрался с копьем в руках выступить против ветряных мельниц. Ты еще только воображаемого дракона собираешься поразить. Если же реальное зло, о котором ты думаешь, существует, ты его уничтожишь… и что потом делать станешь? Снова к себе на остров подашься?
Кризи осушил стакан, кивнул и сказал:
– Снова подамся на остров… к моему сыну… – После недолгого раздумья он заговорил опять. Голос его звучал угрюмо. – В ближайшие сорок восемь часов выяснится: может быть, и к дочери.
Он поднял голову, размял затекшее тело и уже более мягким тоном сказал:
– Марио, скажи мне честно, неужели, ты можешь меня себе представить после всего, что случилось, после той жизни которую я прожил, вместе с сыном и дочкой? У меня была жена, был ребенок, а потом – жизнь кончилась. И вдруг теперь, может быть, у меня будут сын и дочь.
В наступившей тишине явственно тикали секунды. Внезапно Кризи произнес то, чего полковник карабинеров не ожидал никак:
– Марио… Я знаю, ты человек набожный. Если сегодня ночью у тебя будет время… пожалуйста, помолись о моей дочери.
Глава 27
Господь сотворил мир за шесть дней. На седьмой он решил отдохнуть. Спустя бесконечность он ненадолго прервал свой отдых, чтобы спасти одно из своих творений.
