Ночи «красных фонарей» - Квиннел А. Дж. (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Кошмар начался примерно через двенадцать часов. С ней все происходило именно так, как детально описал Кризи. Девочка чувствовала себя все хуже. Она сидела на матрасе с поджатыми ногами, голова ее подпирала каменную стену погреба. Сначала она начала часто зевать, потом ее стала бить сильная дрожь. Глаза ее наполнились слезами, которые текли не переставая. Вскоре потекло и из носа. Майкл сказал, что скоро вернется, вышел из погреба и запер за собой дверь. Поднявшись на кухню, он взял несколько упаковок бумажных носовых платков. Вернувшись в погреб, он раскрыл одну упаковку и протянул Джульетте, но ничто не могло остановить потоки, стекавшие у нее по щекам и из-под носа. Ее майка и джинсы стали мокрыми от пота. В течение нескольких часов он сидел рядом с ней на матрасе и держал ее трясущуюся руку в своей. Она начала тихо стонать. Майклу казалось, что это маленький, беззащитный зверек стонет от боли. Потом почти мгновенно она забылась глубоким сном. Он знал от Кризи, что наркоманы называли такой сон «сном желания». Он мог продолжаться несколько часов, после которых ее муки должны были стать еще страшнее. Майкл поднялся наверх, вышел в сад и запер за собой дверь. Сознание его как будто оцепенело.
Снова спустилась ночь. Он прошел мимо бассейна и взглянул на огни селений на Гоцо, на Комино, на видневшуюся вдалеке Мальту. Все его существо было переполнено ненавистью к людям, сделавшим такое с Джульеттой. Он подумал о Кризи, который в Милане выслеживал этих людей. Он даже придумал некое подобие собственной молитвы о том, чтобы его отец нашел этих людей. В погреб он вернулся пару часов спустя. Девочка все еще крепко спала. Тогда он снова поднялся, подошел к бассейну, скинул одежду и быстро проплыл его в длину пятьдесят раз.
Джульетта проснулась через два часа. Прошло уже около двадцати четырех часов с тех пор, как он ей сделал последний укол, и теперь девочке предстояло спуститься в самые глубины того ада, путь в который ей проложил героин. Майкл сидел на своем брезентовом стуле и смотрел на ее мучения. Девочка начала зевать так, что ему показалось, она свернет себе челюсть. Из носа ее беспрерывно текли слизистые выделения, из глаз обильно катились слезы. Ее зрачки были резко увеличены. Тонкие темные волоски на нежной коже девочки встали дыбом, кожа покрылась мурашками. Майкл знал со слов Кризи, что именно сейчас у нее начнется самая страшная ломка.
Страдания девочки неизмеримо усилились. Ее кишечник начал судорожно сокращаться. На джинсах появилось пятно, по погребу разнеслось зловоние. Она стала лихорадочно стягивать с себя джинсы, потом испачканные трусики и, наконец, промокшую майку, оставшись совершенно нагой. Все это она делала, как будто его в погребе не было, но тут же он поймал умоляющий взгляд ее темных глаз и услышал сдавленный голос, просивший его сделать ей укол. Он встал, подошел к бочке с водой, взял деревянный черпак, наполнил его и облил девочку. Так он сделал несколько раз подряд, но смыть с нее все не было никакой возможности. Джульетту начало рвать.
Судороги кишечника были настолько сильны, что ее одновременно и рвало, и проносило. Он обратил внимание на то, что в рвоте ее была кровь, и ярость его сменилась отчаянием. Майкл заметил, что желудок девочки пульсировал, как будто внутри него извивался клубок дерущихся змей. Он вспомнил слова Кризи и понял, что это было вызвано судорожными конвульсиями всех ее внутренностей. Однако осведомленность о причинах ее страданий никак не облегчила моральную пытку самого Майкла. Кризи говорил ему, что с этого момента девочка не будет знать ни сна, ни отдыха, пока она либо пройдет через этот ад, либо умрет. В его сознании пронеслась печальная мысль о том, что, если ему придется копать могилу, она не будет ни длинной, ни широкой.
На протяжении следующего часа он неоднократно поливал ребенка водой из бочки. И сама девочка, и матрас, на котором она лежала, и пол в погребе – все было мокрым. Он окинул взглядом подземелье, черпак выпал у него из рук. Чувство времени Майкл утратил, и, если бы не часы у него на руке, он не мог бы сказать, сколько времени он здесь провел – часов, дней или недель. Все тело его болело, разум сводило от боли и потрясения картиной тех страданий, свидетелем которых ему пришлось стать. Она оставалась без наркотиков уже около полутора суток, но Майкл знал, что должно пройти еще четыре или пять дней до тех пор, пока она либо переживет эти муки, либо умрет.
Майкл услышал хриплый, резкий шепот Джульетты. Она умоляла его сделать ей укол. Он отошел к стулу и сел, избегая смотреть ей в глаза. Это было просто непереносимо. Взгляд его был сосредоточен на маленьком белом дрожащем тельце, распластанном на грязном матрасе. Она ему предлагала все что имела, а имела она лишь свое измученное болью, обнаженное тело. Она держала руками свои маленькие груди с таким видом, как будто хотела их ему отдать в обмен на укол. Она раскинула ноги в стороны и поглаживала себя между ними, пытаясь изобразить из себя маленькую кокетку. Майкл сосредоточил взгляд на каменной стене чуть выше ее головы. Потом она стала кричать на него, обсыпая проклятиями, с губ тринадцатилетнего ребенка срывались чудовищно грязные ругательства. Ноги ее стали судорожно дергаться и с силой бить по матрасу. Она вся извивалась, продолжая безостановочно колотить матрас. Майкл никак не мог в толк взять, как у этого тщедушного человеческого существа могло хватать энергии, чтобы так долго и с такой силой делать все эти телодвижения. Ему казалось, что даже взрослому человеку было бы просто невозможно перенести все те муки, через которые проходил этот слабый, истощенный ребенок, и остаться в живых.
Майкл был очень напуган. В этот момент зазвонил телефон. Девочка на звонок не обратила никакого внимания, продолжая биться в конвульсиях и колотить ногами по матрасу. Майкл снял трубку. Сначала он услышал щелчок и гудок международной связи, потом – голос Кризи.
– Это ты?
– Да.
– Как дела?
Майкл глубоко вздохнул и ответил настолько спокойно, насколько он только был в состоянии:
– Я в погребе… Мне кажется, она умирает.
– Опиши, что с ней происходит.
Майкл снова набрал полной грудью воздух.
– Она бьется в конвульсиях. Колотит ногами как черт. Просит, чтоб я сделал ей укол.
Голос Кризи был сдержан.
– Ее уже рвало и проносило?
– Да.
– Ты видел этот клубок змей у нее в животе?
– Да.
– Она спала долго?
– Да, проснулась только несколько часов назад… Кризи, но она же почти дитя… Ее тело не сможет этого долго выдержать.
Последовало непродолжительное молчание, после которого Кризи спросил:
– Когда ты сделал ей последний укол?
Майкл взглянул на часы и ответил:
– Тридцать восемь с половиной часов назад.
В трубке снова наступило молчание. Потом Кризи произнес:
– Если она протянет еще сутки, есть шанс, что выкарабкается. Тебе хоть сколько-то поспать удалось?
– Нет.
– Тогда слушай меня внимательно. То, что с ней сейчас происходит, наркоманы называют «бить по привычке». Майкл, что бы ни случилось… и здесь твои эмоции не имеют ровным счетом никакого значения… не вздумай делать ей еще один укол. Что бы она ни делала и ни говорила, не обращай на это никакого внимания. – В голосе Кризи послышались стальные нотки. – Имей в виду, Майкл, как бы плохо ей ни было, о чем бы она тебя ни молила, спаси тебя Бог вызывать врача или кого бы то ни было еще. Врач сделает ей укол и отправит в наркологическую клинику. Может быть, для некоторых наркоманов это и лучший выход, но я нутром чую, что единственный шанс Джульетты – провести с тобой в этом погребе еще несколько дней. А теперь оставь ее одну, запри за собой дверь, поднимись наверх и поспи, как минимум, четыре часа. Поставь себе будильник. Если ты заснешь в погребе, всякое случиться может.
Майкл резко ответил:
– Я просто не могу ее сейчас оставить!
– Должен! Убирайся немедленно из погреба и унеси с собой все, чем она сможет нанести себе вред.
