Войны мафии - Уоллер Лесли (мир бесплатных книг TXT) 📗

Вертолет над Ричланд-Тауэр снова привлек внимание Чарли. Он подпрыгивал и кренился, как колибри на манхэттенском сквозняке, и казался таким же настороженно и беззащитно хрупким среди острых, как кинжалы, шпилей. К чему такой шум на свадьбе?

В ослепительно нарядном сером костюме, с белым галстуком, Чарли торопливо проскочил мимо накрытых столов, мимо четырех стоек с напитками. И проскользнул в большую комнату, скрытую от взора непосвященных.

Там было прохладно. Постепенно в темноте он начал различать терминалы компьютеров, шкафы с документами. Чарли подошел к маленькому радиопередатчику.

— Тауэр вызывает «Линкс-1». Охрана с вертолета отменяется. Как поняли?

Через трехслойное окно Чарли видел, как, качнувшись, развернулся и исчез на западе вертолет.

— Принято, сэр. Охрана с вертолета отменяется.

Выключая передатчик, Чарли услышал, как у него за спиной хлопнула дверь. Он резко повернулся и встретил взгляд темно-оливковых глаз дяди Итало, родного брата его отца, одного из четырех братьев Риччи, единственного из них, кто никогда не был женат, поскольку взвалил на себя бремя ответственности за весь клан.

Итало подошел к Чарли и стал рядом с ним, худой, маленький, на голову ниже племянника. Глаза Чио, глубоко посаженные на узком лице, аккуратная тонзура — все это могло бы принадлежать средневековому аббату, мистику и аскету. Очень впечатляющая внешность, античный колорит которой не нарушал ни щегольской костюм, ни белый галстук.

— Убрал вертолет? За твоим скальпом охотятся враги!

Чарли забыл все заготовленные резкие слова. Этот старый...

— Он так трещал, словно вот-вот развалится.

Чио задумался, потом медленно кивнул — словно утверждая законность превращения плоти и крови Христовой в вино и хлеб.

— Это было бы неприятно.

— В особенности для новобрачных. — Чарли, наблюдая за лицом старика, решил шуткой разрядить напряженность между ними. — Чио, я сейчас представил тебя главой трибунала Святой инквизиции. Что ты сделаешь с негодяем, организовавшим катастрофу?

— На костер! — хрипло каркнул Итало, включаясь в игру. За трехслойным окном облака клубились над щербатым оскалом небоскребов Нью-Джерси. — Какой вид, Чарли. Meravigliosa [3]. Стоит каждого пенни, которое мы сюда вложили.

Дядя всегда действовал на Чарли угнетающе — всегда, даже не принимая в расчет вчерашнее оскорбление. Они молча стояли среди приглушенного клекота компьютеров, продолжавших получать и рассылать информацию. Полдень в Манхэттене — это вечер в Базеле и Лондоне, утро в Сиднее и еще вчерашний день в Гонконге и Сингапуре. Офисы «Ричланд», рассеянные по всему земному шару, непрерывно запрашивали что-то на главном пульте и передавали какие-то данные.

Мигнула лампочка передатчика, Чарли произнес:

— Тауэр слушает.

— Это Энцо. Начали прибывать лимузины.

Чарли проводил дядю к выходу из компьютерного зала, запер дверь.

— Шампанского, — бросил он бармену, тут же протянувшему два высоких изогнутых бокала. Чарли приподнял свой. — Чио, — произнес он очень серьезно, с нажимом, — когда более внимательно обдумаешь мое предложение, то поймешь, почему наше будущее должно быть именно таким, как я хочу. Можешь не соглашаться с этим сейчас, но ты мудрый человек и не можешь не понять, что это необходимо.

Итало, прищурив темные глаза, поднял бокал.

— Чин-чин.

Страх понемногу улегся, Чарли сделал глубокий вдох, и воздух показался ему сладким. Норманнский рыцарь перед походом к Святой Земле просит благословения у своего духовника, у фанатика, отправляющего еретиков на костер. Чио пока не благословил его. Но и не послал за дровами для костра.

Может, у него сейчас другие проблемы. Человек, в сферу деятельности которого входят расправы, шантаж, убийства, может иметь самые разные причины для беспокойства.

Позади них нерешительно кашлянул официант. Он протягивал Чио радиотелефон.

— Si? [4] — Лицо Чио заострилось, как кинжал. — Очень плохо... — Он нахмурился. — А второй? — Пауза. — Ben fatto, cugino. Arrivederci [5].

Чио вернул телефон официанту и уклончиво скользнул взглядом мимо Чарли. Потом с печальной гримасой посмотрел племяннику в глаза:

— Пино умер в больнице.

Они молча смотрели друг на друга, словно мысленно прощаясь с умершим, и одновременно обмениваясь телепатическими, сверхчувственными посылами — им не было нужды облекать мысли в слова. В глазах Чарли вопрос: «Кто?! Кто хочет, чтобы я не расставался с короткими штанишками?» И каменный, каменно-неподвижный взгляд Чио: «Сдохну — не скажу». Чарли чувствовал, как в нем просыпается ярость. Этот проклятый старик, этот заговорщик, интриган! Не он ли затеял все это, чтобы подрезать крылышки не в меру шустрому племяннику?

— А второй? — Чарли знал, что самым бесцеремонным образом нарушает этикет. Никто не имеет права задавать Чио вопросы. Но к черту этикет! В бешенстве Чарли настойчиво повторил: — А второй?

— Эль Профессоре, какой второй? — Чио с непроницаемым выражением лица поднял бокал с шампанским. Чарли сделал то же самое.

Тихо звякнув — не громче, чем стекляшка, упавшая на ковер, — стальной шмель прошил оба бокала, рассыпая осколки хрусталя и разбрызгивая во все стороны шампанское.

— Чио, на пол!

Пуля ударила в стальную подпорку навеса над террасой, согнувшуюся, как сломанное, вывернутое в сторону колено.

— Ложись, Чио, ложись!..

Чарли и старик припали к полу. Вертолет, качнувшись, унесся на огромной скорости.

— Боже мой, Чарли!

Чарли помог старику подняться из лужи шампанского. Воздух снова стал колючим и разреженным. Внизу раздавались гудки подъезжающих лимузинов. Страх вернулся. Чарли отряхнул костюм Чио от пролитого шампанского и проводил к прибывающим гостям.

Следом за трагедией — фарс. Они с Чио рядом стояли у лестницы, пожимая руки, кивая и улыбаясь, хлопая прибывших по плечу, изображая родственную любовь.

Что могут прочитать в его душе эти невежды? Он казался себе чайкой, разгуливающей по берегу среди гниющей рыбы, поклевывающей зловонные куски. В семье его считают гением? Какая чепуха! Глупец, сумевший внушить окружающим, что его удачи заслужены. Очковтиратель. Стервятник, хлопающий крыльями под звуки серебряных труб.

Впервые в жизни необходимость прикасаться к людям вызывала у него физическую тошноту. Его передергивало от стыда, он жадно хватал воздух. Этот одуряющий запах охотящихся голодных чаек! До чего омерзительно находиться здесь рядом с этими убийцами, этими грабителями, этими... кровными родичами.

Новый залп гудков внизу — прибыло еще несколько машин. С ослепительной фальшивой улыбкой Чарли распорядился усилить охрану внизу. Ход событий очевиден, не так ли? Его собственный дядюшка прислал ему предупреждение, и бедняге Пино пришлось умереть в подтверждение этого. А в полдень кто-то прислал предупреждение самому дядюшке. Так ли уж важно, кто? Чарли трясло.

Иногда в Нью-Йорке сирены вообще не умолкали. Вдалеке над Нью-Джерси огромный клуб грозовых облаков набирал высоту и плотность. Чарли передернулся и не смог удержать дрожь. Похоже, на восток с огромной скоростью надвигалась гроза. За считанные секунды тучи поглотили солнце — так же деловито, как кто-то едва не лишил жизни Чарли.