Обезьяний рефлекс - Март Михаил (версия книг TXT) 📗
Дверь открыла девушка. В метре от нее стоял мужчина лет сорока с зализанными назад волосами и колким настороженным взглядом.
Марецкий понял, что попал не вовремя. Волосы красотки были растрепаны, а шелковый халатик едва прикрывал пышные формы.
Она многозначительно нахмурила лоб и отвела взгляд в сторону. Потом невинным голосочком спросила:
— Вы ошиблись дверью. Не так ли?
— Нет. Я попал по адресу. Хочу задать вам несколько безобидных вопросов и больше ничего. Я из милиции.
Хозяйку ответ порадовал, а парня не очень.
— Заходите. Что тут поделаешь.
— Это верно. Притвориться, что вас нет дома очень трудно. Первый этаж, и занавеска постоянно дергается.
Марецкий вошел в квартиру, за ним закрыли дверь. Парень, не вынимая рук из карманов, посторонился.
Обстановка квартиры говорила о состоятельности хозяев. При этом они явно больших денег не зарабатывали. У подполковника имелся богатый опыт работы с людьми. Зачем задавать лишние вопросы, если многие ответы написаны на лицах.
Марецкий приоткрыл дверь из гостиной и заглянул в соседнюю комнату.
Громадная кровать с помятыми простынями тоже кое о чем говорила. Бутылки стояли на полу, тут же тарелки с бутербродами, бокалы. Готовить обеды никто из них не умеет.
Марецкий закрыл дверь и сказал:
— Вы не стойте. Присаживайтесь за стол.
Он поставил свой дипломат на один из стульев и подошел к окну с плотными занавесками. Отодвинув одну из них в сторону, Марецкий увидел перед собой двор. Его машина стояла возле подъезда, но номер машины загораживал низкий кустарник, отделяющий дом от тротуара. Прохожих видно хорошо, можно запомнить лица. Пешеходная дорожка проходила метрах в четырех от дома. Но тот же кустарник прикрывал колеса машин и, соответственно, ноги прохожих, что мешало определить точный рост каждого.
Степан отпустил занавеску и, повернувшись лицом в комнату, спросил у девушки:
— А где ваш хозяин?
Она вздрогнула.
— Не валяйте дурака. Будем разговаривать откровенно. Я же не спрашиваю у вас документы. Пока. Вы меня не очень интересуете. Пока. Протоколы мы тоже составлять не будем. Пока.
Парень так и не сел за стол. Ходить по квартире в рубашке с длинными рукавами в такую жару просто глупо. В брюках тем более. Держать руки в карманах неприлично. Но это кому как.
— В командировке. Приедет в четверг.
— Ну а ты куда денешься после четверга? — спросил он у парня.
— Я? А при чем здесь я? Так, заглянул по старой дружбе.
— Давно заглянул?
— Сегодня.
— Руки из карманов вынь.
— Послушай, начальник, я не в строю стою. Ты мне не указ.
Марецкий хотел подойти к столу и взять свой дипломат, но парень отскочил назад и выхватил из кармана нож. Из ручки выскочило лезвие.
— Ну и дурак же ты, братец.
Степан сорвал скатерть со стола и быстро намотал ее на левую руку.
Бой выглядел смехотворно. Защищаясь левой рукой, он дал возможность дважды полоснуть по воздуху ножом разъяренному зверю, загнанному в угол. Один раз попал, но нож лишь скользнул по тряпке, на третьей попытке его рука попала под прием, нож вылетел в сторону и вонзился в дверцу бара, а рука была заведена за спину с такой силой, что парень вскрикнул. Марецкий сбил его с ног подсечкой и оседлал сраженного буяна.
Руки пришлось стягивать собственным галстуком. Наручники Степан с собой не носил с тех пор, как стал начальником. Об оружии и речи не шло.
Сопротивляться не имело смысла. Парень смирился с проигрышем.
Степан поднял его, как щенка, за шкирку и бросил на диван.
— Под рубашку и заглядывать не стану. Поди, вся шкура разрисована. Давно в бегах?
Парень скрипел зубами и молчал.
— Дело твое.
Он повернулся к девушке.
Та побледнела и сидела за столом ни жива ни мертва.
— И где ты подцепила этот подарок?
— Не цепляла я его. Дверь сдуру открыла, он и ввалился. А потом нож к горлу приставил. Что мне оставалось делать?
— И давно он тут обосновался?
— Со вторника.
— Неси его вещи.
— Нет у него никаких вещей. Пиджак только.
— Давай пиджак.
В пиджаке лежали пачка денег из тысячерублевых купюр и паспорт на имя Петра Николаевича Ковалева.
— Грубая работа. Кто фотографию переклеивал? Сам, что ли? Выдан в городе Кургане. Решил в Москве затеряться? С таким паспортом долго не погуляешь. У наших патрулей глаз наметан.
Пошарив в карманах, он нашел две бумажки. На одной записан адрес, на другой четырехзначный номер.
— Адресок-то надо было выкинуть. Зачем таскать с собой улики? Ну а это, как я догадываюсь, код ячейки камеры хранения. Зачем же на билете писал? Сразу ясно, на каком вокзале хранишь вещи. Вряд ли там есть что-то ценное. А вот листок с адреском тебя подвел здорово. Под вышку пойдешь.
— Это за что же под вышку? Три года накинут за побег. Все, начальник. Большего не пришьешь.
Марецкий отодвинул стул и сел.
— В пугалки я с тобой играть не буду. Ты сам все понимаешь. Адрес написан твоей рукой. Большая Бронная, номер дома, номер квартиры. Согласен. Почерк твой проверить просто. Найдем в архиве.
— Мой почерк.
— Приехал ты во вторник. А в среду в тридцать второй квартире барышню убили. А ведь ты к ней приехал и записочку ей в ящик кинул. Твоя записочка уже у экспертов.
— Не убивал я ее. Живая она. Никто ее не убивал.
— Вот это уже интересно. Как тебя зовут по-настоящему? Только не ломайся, как красная девица. По отпечаткам определим.
— Семен Баркасов.
— Ладно, о статьях спрашивать не буду. Твое прошлое меня не интересует. Ты приехал в Москву целеустремленно, к конкретному человеку. Но решил затаиться поблизости. Не на четвертом, а на первом этаже. Здесь хороший наблюдательный пункт. Выяснил, кто здесь живет. Одинокая беззащитная девчонка. Почему бы не воспользоваться ее квартирой? Нагрянул, пугнул, поселился. А дальше-то что? Дальше мокруха. Так вот. У меня к тебе есть следующие предложения. Если ты мне докажешь, что не убивал Ольгу Левину, и поможешь найти, настоящего убийцу, то я тебе оформляю явку с повинной, как обычному беглецу, у которого заговорила совесть. А про этот адресок, налет на квартиру, угрозы и сопротивление властям с оружием в руках мы забудем. Ты подошел ко мне на улице и решил во всем сознаться.
— На вас же формы нет.
— Надену, ради такого случая.
— Красивые куплеты, начальник.
— Оттого и начальник, что слово держать умею. А у тебя и выбора особого нет.
— Ладно. Имен называть не буду. Когда с зоны соскочил, мне кореша подсказали, куда ехать. Мол, есть дом в Москве. Тихое местечко. Там несколько квартир телки занимают. Квартиры им не принадлежат. Все девчонки — наложницы олигархов. Они своих богатеев там ублажают и сами живут. Имеют хорошие бабки с этого. Среди них и Помада затесалась. Это Ольгино погоняло. Она три срока тянула, теперь мужиками крутит в столице. Поедешь к ней, она пристроит. Не то мы прозвоним, кем она раньше была. Но осмотрись. Может заложить. С нее станется. Говорят, в зоне она куму навещала и красиво пела. Осторожность не помешает. А мы ей маляву пошлем. Напомним о себе. Дали «капусты», я на товарняках и добрался до Первопрестольной.
В понедельник объявился. Сидел во дворике с газетой и никого не трогал. Тут машина Любку привезла. Она вышла из «мерса», махнула ручкой и крикнула: «Чао! До следующего четверга. Смотри, не балуйся в Эмиратах!» Потом на первом этаже включился свет. На дворе уже стемнело.
Марецкий глянул на девушку.
— Вот видишь, дорогуша. Можно сказать, пригласила к себе приятеля. Одна фраза, а сколько информации. Он и нагрянул, ничего не опасаясь.
— Все мы тут дуры. А Ольга первая.
— Это почему же?
— Думала, умнее всех. Парня к себе водила. Вот и доигралась. От них ничего не скроешь. Они все знают.
— Ну о них мы поговорим потом. Продолжай, Семен.
— Ночевал здесь же на чердаке. Ольгу так и не видел. Идти напролом не решался. Во вторник опять ее не было. А тут вижу, Любка домой возвращается с полной сумкой продуктов. Ну я и нагрянул к ней. Понял, что пугливая, как кошка, сдавать не пойдет. Начал следить за подъездом из окна. В среду в шесть вечера я ее увидел впервые. Приехала она на своей машине. Красный «жук». До сих пор на том же месте стоит. Узнать я ее узнал, но не очень рассмотрел. Она в темных очках была. Когда Ольга вошла в дом, я выглянул из квартиры и посмотрел на табло лифта. Кабина остановилась на четвертом этаже. Потом хлопнула дверь. Значит, я, не ошибся. Опять глянул в окно. Во дворе появилась новая машина. Бежевая «девятка». Номер не запоминал, он мне ни о чем не скажет. Шофер не выходил. Сидел, читал газету. Я написал записку Ольге и хотел бросить в ящик, но увидел торчащий конверт. Глянул в щель и понял, что пришла малява из Кургана. Рано мне еще высовываться. Ольга Не в курсе. Решил подождать. Хотел установить ее связи. В девятом часу вечера к подъезду подъехал серебристый «Бентли». Из него вышел солидный мужик и вошел в подъезд. Я проделал то же самое. Лифт доехал до четвертого этажа. Через полчаса они спустились вниз. Ольга и этот тип сели в машину и уехали. Бежевая «девятка» поехала следом. За рулем сидел молодой мужик. Я видел только его профиль, когда он проезжал мимо окон. Если он следил за ними, то слишком нагло. Мне пришло в голову, что парень кого-то из них охраняет. Вернулись они в час ночи. Оба вышли и поднялись наверх. Следом появилась та же «девятка». Постояла минут десять и уехала. Не прошло и получаса, я уже собирался ложиться спать. Все и без того ясно. Вдруг слышу, завелся мотор. Я к окну. Смотрю, а «Бентли» уехал. И тут мне в голову пришла шальная мысль. А не проделать ли с Ольгой тот же вариант, что с Любкой? В крайнем случае смоюсь. Есть куда. Забрал у Любки ключи, чтобы не заперлась и пошел наверх. Подошел к квартире, а дверь открыта настежь. Я тихонько пробрался внутрь. Заглядываю в комнату. Кругом горит яркий свет. Ольга лежит на полу. Белый ковер залит кровью, рядом валяется бутылка…
