Пандора в Конго - Пиньоль Альберт Санчес (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Альбиноска? – переспросил Ричард.
– Ты что, не обратил внимания на негров-альбиносов в Леопольдвиле? Они презабавные существа. Наверняка здесь водится немало альбиносов. В этом-то все и дело.
– И эти белые негры живут под землей?
– Конечно нет.
– Но мы же только что своими глазами видели, как она вылезла из этой дыры, – настаивал Ричард с характерным для него бычьим упрямством. – И Маркус тоже видел. Правда, Маркус?
– И что из этого? – Уильям начал нервничать.
– Значит, они появляются из-под земли.
– Нет, Ричард, такого не может быть, – сказал Уильям. В его голосе послышались саркастические нотки.
– Почему не может быть?
Уильям ответил, медленно чеканя каждый слог: он был похож на учителя, который с трудом сдерживает гнев:
– Потому что людей под землей нет, Ричард. Под землей люди не живут. Под землей лежат только мертвецы на кладбищах.
Ричард все же осмелился возразить ему еще раз:
– Ладно. Может, и не живут. Но в таком случае, что она делала под землей?
– Пораскинь немного своими мозгами! Скорее всего, она пришла сюда вместе со стариком, но по дороге немного отстала. Когда девица увидела, что мы связали старика, она спряталась на прииске. Потом, когда негры вернулись, вероятно, укрылась в той норе, где мы ее сейчас нашли. С того времени прошло три дня. Ей не пришло в голову, что негры не будут выходить наружу. Силы ее иссякли, и ей не осталось ничего другого, как выйти из своего убежища. – Уильям подцепил ружьем ее тунику. – Посмотри, во что превратилась ее одежда! Почему она такая грязная и потертая? Да потому, что она провела три дня в этой норе.
– Или потому, что пришла издалека, – прошептал Маркус.
– Ты что-то сказал? – раздраженно спросил Уильям.
Маркус предпочел промолчать. Младший Кравер приказал:
– Пусть снова наденет свою красную пижаму. Я не хочу, чтобы обезьяны видели ее раздетой. От них всего можно ожидать.
Потом он стал подниматься с девушкой по лестнице, Ричард и Маркус последовали за ними. Оказавшись снаружи, Уильям велел неграм образовать круг, а сам встал в центре, расставив ноги и уперев руки в бедра. Пепе переводил его речь.
– Вот причина ваших страхов! Это просто девчонка. Посмотрите на нее! А вы – сотня мужиков – тряслись от страха, слыша, как она ныла. И вам не стыдно?
В лучах конголезского солнца белизна кожи девушки резала глаза. Речь Уильяма возымела некоторое действие на рудокопов. Этот человек мастерски подчинял себе логику; он умел подобрать доводы так, чтобы все реальные события оказались ему на руку. Уильям никогда не стремился убедить собеседника, он желал лишь подчинить его своей воле. И люди покорялись ему. На сей раз младший Кравер превзошел самого себя, он придумал изощренный план.
– Вы выполняли тяжелую работу, – обратился он к неграм. – И, возможно, мы недооценивали ваш труд. Но если вы дошли сюда вместе с нами, то заслуживаете того, чтобы разделить наш успех. Мы пришли к такому решению: если добыча золота будет идти хорошо, ваши труды будут вознаграждены по справедливости и щедро. А теперь, когда наши страхи исчезли, настало время отпраздновать это. – Уильям махнул рукой. – Пепе, Маркус, принесите-ка сюда столик и несколько бутылок шампанского. Да побыстрее.
Уильям собственноручно начал разливать вино. Рудокопы подставляли свои деревянные обеденные миски, и шипящая струйка падала туда. Ваше здоровье!
– Зачем тратить шампанское на обезьян? – удивлялся Ричард, в то время как негры пили и смеялись.
– Это поднимет их дух. Но не снимай с них цепи.
– А беляночка? – спросил Ричард.
Уильям задумался. Женщина не сдвинулась с места. Наконец он сказал:
– Сначала я. – И передал бутылку брату, предоставляя ему право разливать шампанское. – А ты пока последи за ними.
Уильям скрылся вместе с девушкой в своей палатке. Ричард оставил Маркуса за официанта, а сам пошел присматривать за неграми, чтобы те не слишком распоясывались. Он медленно ходил взад и вперед с ружьем на плече и курил. Когда Маркус налил шампанского в последнюю миску, Пепе сказал ему на ухо:
– Господин Маркус, тут один человек хочет поговорить с вами.
– Со мной?
– Да, – ответил Пепе, показывая пальцем на старого негра, похоже, самого пожилого из всех.
Шампанское не интересовало этого человека, он не желал участвовать в празднике. Остальные же негры пили и приплясывали, насколько им позволяли кандалы на щиколотках. Маркус и Пепе подошли к старику. Уильям был в своей палатке, но Ричард мог увидеть их, поэтому Маркус решил отвести старика за дерево. Пока они шли туда, Маркус спросил Пепе:
– Этот негр такой же, как и все остальные. Почему ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?
– Стариков всегда надо слушать.
Маркус оглянулся. Ричард был поглощен наблюдением за подвыпившими неграми и за палаткой: он с нетерпением ждал своей очереди. Старик заговорил, сопровождая свою речь причудливыми жестами и поклонами. Пока он разглагольствовал, Пепе почему-то молчал.
– Почему ты не переводишь? – раздраженно спросил Маркус.
– Потому что он пока еще ничего не сказал. Он представляется.
Тон старого негра изменился, и Пепе начал переводить:
– Он говорит, что устал от жизни и ему нечего терять. Он говорит, что видел, как шестеро его сыновей и девятнадцать внуков погибли от рук белых: одни – во время переходов, другие – на сборе каучука, третьи были казнены за проступки. Старику не хотелось жить, он желал смерти. Поэтому, когда жители его деревни разбежались, он остался у порога своей хижины.
Маркус вспомнил его. В одном из опустевших поселков они нашли тогда только одного старика с клюкой, который сидел, равнодушно взирая на происходящее. Экспедиции очень нужны были носильщики, и любые руки были подспорьем, поэтому Пепе надел на него наручники.
– Он говорит, что сам не знает, зачем живет так долго. Смерть, если разобраться, вовсе не так страшна. Люди живут, а потом умирают, а когда умирают, то превращаются в праотцов.
– Покороче, Пепе!
– Он говорит, что не боится умереть. Но сейчас он не может понять, за что ему послана такая страшная смерть.
– Пепе! Что ему нужно от меня?
– Он говорит, что хочет сам выбрать свою смерть, – перевел Пепе, совершенно безразличный к произносимым словам. – Он говорит, что хочет, чтобы вы – наименее белый среди белых – убили его.
Мне, как лицу, записывающему историю Гарвея, в тот момент было нетрудно оказать ему небольшую услугу. Этот незначительный эпизод не оказал никакого влияния на общий ход событий. А потому я бы мог написать, что Маркус Гарвей сжалился над стариком и освободил его. Но он этого не сделал.
– Заткни ему глотку! – закричал Маркус. – Прикончи его сам, если ему так этого хочется. Ты еще менее белый, чем я.
– Он говорит, что белые люди опаснее самой страшной опасности. Он говорит, что белые убивают людей только тогда, когда никто их об этом не просит, и не убивают, когда их об этом попросишь.
– Довольно! Не переводи больше ни слова! – закричал Маркус, затыкая уши. – Зачем ты меня так мучаешь, Пепе? Я думал, мы с тобой друзья!
В этот момент послышался голос Ричарда, который приказывал рудокопам вернуться на прииск. Скоро он заметит их отсутствие.
– Разве ты не слышишь приказ господина Ричарда, Пепе? – проговорил Маркус в отчаянии. – Всем пора работать!
Уильям вышел из палатки нескоро, а когда появился, казался другим человеком. Его взгляд сверлил окружающие предметы более настойчиво, чем обычно. А еще в его глазах светилась грусть. Маркуса это очень удивило, потому что Уильям был человеком, который не знал печали, ему было знакомо лишь разочарование. Чем больше он наблюдал за Уильямом, тем более невероятным ему казалось то, что он видел.
Казалось, Уильям вышел из палатки помолодевшим лет на двадцать. Он стал мальчишкой, скверным мальчишкой. Ребенком, который злится, но в то же время боится чего-то. Он отошел в сторону от палатки неуверенным шагом, устремив взгляд куда-то вдаль. Потом взял револьвер и прицелился в воздух, словно пытался вспомнить забытые уроки стрельбы в цель. Он был похож на актера, репетирующего роль, которую играл много лет тому назад. Опустив пистолет, Уильям стал сжимать и разжимать пальцы обеих рук, словно разминая затекшие конечности. Ричард ничего особенного не заметил; ему не терпелось скорее зайти в палатку. Он направился туда своей носорожьей походкой, топча все на своем пути; его жирное тело двигалось на удивление проворно, подчиняясь желанию. Однако Уильям преградил ему путь:
