По ту сторону смерти (СИ) - Лински Говард (читаем книги TXT) 📗
― Я подумал, что вы не одобрите такой подход.
― Никто не совершенен, Том, включая копов. Эта работа меняет тебя. Некоторые люди срезают углы, когда такое происходит, или они слишком давят своим авторитетом, но это обычное дело, потому что они находятся под давлением и отчаянно желают получить результат.
― Это их оправдывает? Ты ведешь себя так?
Когда он не получил от детектива ответа, Том добавил:
― Так почему им можно? ― затем он сказал: ― Я говорил с огромным количеством людей.
― И как много из них были преступниками? ― Брэдшоу покачал головой. ― Я надеюсь, что однажды, если кто-то поставит под сомнение твои действия, они предоставят тебе кредит доверия, прежде чем разрушат твою карьеру из-за слов кучки отребья.
― Большинство их них были преступниками, да, ― признал Том, ― обозленными: наркодилеры, которых обобрали вместо ареста, проститутки, которым приходилось платить откуп за то, чтобы продолжать зарабатывать на жизнь...
― Так значит, они утверждают..., ― произнес Брэдшоу, ― ... большинство преступников скажет что угодно, чтобы навлечь неприятности на офицера полиции.
― В Даремской Констебулярии у вас есть детективы, которые используют шантаж и вымогательство на ежедневной основе, ожидают сокращения разгула преступности вместо того, чтобы их сажать, и это тебя не беспокоит? ― спросил Том. ― Или ты только заинтересован в поиске настоящих злодеев.
― Ты думаешь, что все мы одинаковые, не так ли? Все копы ― ублюдки, все мы коррумпированы и берем взятки?
― Нет! ― отрезал Том. ― Но я не понимаю, почему честные копы всегда идут на уступки, чтобы спасти тех, что перешли черту закона. Я не верю, что все вы берете взятки, или даже половина из вас. Я очень хочу подписаться под теорией прогнившего яблока. Широкое большинство служащих офицеров полиции честнее меня, но просто, скажем, пять процентов... нет... пусть будет один процент детективов такие коррумпированные, какими я их считаю. В Великобритании более ста тысяч офицеров полиции, так что получается тысяча таких людей. Избавьтесь от этих ребят, вместо того, чтобы молча игнорировать проблему, и я прекращу писать статьи!
― Это, именно то, чем мы занимаемся, Том.
― Так, где теперь эти люди? ― спросил Том. ― Под стражей или выпущены под залог, чтобы предстать перед судом позднее?
Брэдшоу не ответил.
― Давай, расскажи мне.
― В настоящее время, они на больничном, ― признание далось Брэдшоу с трудом, ― как будто ты не знал.
― Ну, это же шок. Дай угадаю: депрессия? Нет, стресс! Стресс вызывает больше сочувствия. Как много времени проходит, прежде чем провинившиеся уходят на досрочную пенсию? Ведь так всегда поступает ваша компания?
― Боже, я ненавижу, когда ты говоришь ваша компания, как будто мы все заодно!
― Знаешь, что говорят старики: о том быть ли частью решения или же быть частью проблемы?
― Послушай, Том, я пришел сюда не для того, чтобы с тобой скандалить. Я даже пришел сюда не для того, чтобы просить твоей помощи. Она нужна Фрэнку Джарвису, а не нам. Страдать придется ему, если он не найдет свою дочь. Он просто хочет встретиться с тобой, но, если ты не захочешь помогать ему, потому что все еще затаил обиду на Констебулярию Дарема, тогда это твое право.
Том ничего не ответил. Вместо этого, он ушел из комнаты с пивом, которое пил, и прошел на кухню.
Брэдшоу надеялся, что тот обдумывает его слова. Он осушил остатки своего пива, пока ждал, и, когда Том вернулся, журналист тихо сказал:
― Просто... На меня многое навалилось в последнее время.
― Я вижу, что «Сделай сам» занимает все твое драгоценное время, но я оставлю это здесь просто на всякий случай.
Брэдшоу положил папку, полную документов, на стол перед ним.
― Здесь достаточно, чтобы ты составил представление. Как я и сказал, мужчина прямо сейчас страдает, так что, если ты проснешься утром и передумаешь насчет работы с нами... тогда увидимся в кафе «Роузвуд». Завтрак за мой счет, если ты достаточно созрел, чтобы взяться за это.
Йен Брэдшоу ушел, но еще тогда, когда он шел по подъездной дорожке, Том появился позади него в дверях.
― Йен, ― позвал он и, когда Брэдшоу повернулся лицом к журналисту, надеясь, что тот поменял свое мнение, Том обратился к нему, ― Временами ты такой лицемерный хрен. Тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил это?
― Нет, ― возразил Брэдшоу весело, ― но меня называли хуже.
― Я чертовски уверен, что называли, ― заметил Том, плотно закрывая за собой дверь.
***
Том Карни не спал той ночью. Вместо этого, он лежал без сна, напоминая себе о многочисленных разумных причинах избегать еще одно партнерское взаимодействие с Констебулярией Дарема, даже, хоть они и послали в качестве акта примирения парня, о котором он раньше был высокого мнения.
Том уже был достаточно загружен делом Ребекки Холт. Чем больше он о нем думал, тем больше убеждался, что жюри присяжных приговорило Ричарда Белла за убийство в силу коллективной антипатии к его персоне, в совокупности с предыдущими доказательствами потери контроля против женщины годы назад. Отсутствие алиби также не помогало. Честно говоря, Том Карни не знал, был ли Ричард Белл убийцей или нет. Белл вполне мог обмануть его, чтобы избежать правосудия, но Том был достаточно заинтригован, чтобы провести глубокое расследование, чтобы на самом деле узнать, что произошло с Ребеккой.
Но, и это было большое но, ему будет очень сложно это сделать без контактов в местной полиции, сотрудничающих с ним. В прошлом, он бы мог позвонить Йену Брэдшоу и попросить его проверить тот или иной факт или поделиться деталями расследования, но эта дорога для него сейчас была закрыта. По сути, он знал, что, если он возобновит старое дело, такое как убийство Ребекки Холт, это лишь еще сильнее разозлит высшее начальство Брэдшоу, так как у них на руках уже был вынесенный приговор, и они не хотели бы, чтобы его правильность оказалась под угрозой из-за назойливого репортера.
Так же был еще вопрос с его финансовым положением. Семья Ричарда Белла выплатит ему гонорар, пока он будет работать над делом, и мужчина был рад этому, так как это может помочь сохранить ему свой дом, но, даже работая над делом лишь неполный рабочий день, отнимет у него часы, чтобы закончить, казалось бы, бесконечный проект. Если полиция тоже хочет ему заплатить, Том сможет нанять кого-то, чтобы закончить все работы по дому. Тогда он может продать его и вернуться к тому, в чем он, действительно, хорош. Однако он не сможет сделать этого, пока втянут в постоянную вражду с Констебулярией Дарема.
Наконец, была девушка, о которой нужно подумать. Том знал наиболее вероятный исход на данном этапе, но что бы ни случилось с Сандрой, ее семья заслуживала узнать правду, какой бы болезненной та не была: а не жить остаток жизни в ужасной неопределенности, не зная, жива ли их дочь или нет.
Затем Том сел, откинул одеяло и поднялся с кровати.
― В чем же, черт возьми, здесь дело? ― спросил он сам себя, бросив попытки уснуть и потащившись вниз. Он приготовил чашку чая, а затем взял фотографию Сандры Джарвис, которая была рядом с папкой, которую оставил ему Брэдшоу. Неулыбчивое лицо девушки придавало ей загадочную внешность, как будто она умышленно таила секрет.
― Что же с тобой случилось: ― спросил он изображение Сандры Джарвис. ― Куда ты отправилась?
Глава 16
В кафе «Роузвуд» был один из тех колокольчиков, которые звенят, когда открывается входная дверь. Йен Брэдшоу смотрел на запотевшее окно двери каждый раз, как слышал звон.
Когда он прозвенел в шестой раз, его бдительность была вознаграждена.
― Я не ожидал, что ты появишься.
Брэдшоу взглянул в уставшее лицо с темными кругами под глазами.
― Я всегда за то, чтобы позавтракать за счет Полиции Нортумбрии, ― сказал ему Том.
― Я бы не хотел, чтобы ты думал об этом, как о подкупе.
― Прямо сейчас, за булочку с двойным беконом я продам душу, вместе со всеми своими журналистскими принципами.
