Последнее испытание - Мэрфи Уоррен (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
За тяжелыми двойными дверями красного дерева неожиданно послышался топот ног. Анин на всякий случай нырнул под стол. Нет, не страшно... Топот не тяжелый и не громкий, стало быть, не охрана и не бунтовщики. Поскольку ни у кого больше в Стомике не могло быть солдатских ботинок, оставшихся после введения войск ООН. Вероятно, кто-то из родственников.
— Отец! Отец! Враг приближается! — донесся до него отчаянный крик.
Анин выглянул из-под стола. Перед ним стояла старшая дочь, Персефона. Темное лицо ее блестело от пота.
— Как ты прошла мимо моей охраны? — удивился Анин.
Девушка ответила ему растерянным взглядом.
— Какой охраны? Там никого нет.
Анин выглянул за дверь — коридор пуст. Ни одного охранника.
— Кто же тогда охраняет мое золото? — воскликнул он, мгновенно вспотев.
— Эвридика и Омфала.
Анин кивнул.
— Отлично! Кому же доверять, если не собственным дочерям?!
Персефона подошла к отцу и прижалась к его груди с бесчисленными орденами и медалями. Он награждал себя сам — за каждую победу над внутренним врагом.
— Отец, надо бежать! Мятежники перекрыли все дороги и приближаются к резиденции.
— Но не могу же я оставить золото!
— И кто его потащит?
— Ты и твои замечательные законопослушные сестры, естественно!
— Но у нас не хватит сил, чтобы тащить такую тяжесть!
Анин с отвращением и злобой оттолкнул дочь.
— Будь проклят тот день, когда я породил на свет дочерей вместо храбрых воинов сыновей! Сыновья никогда бы не подвели!
Персефона рухнула на колени, обняла ноги верховного главнокомандующего длинными коричневыми пальцами и прижалась круглыми щеками к его коленям.
— Я не хочу умирать, отец! Спаси меня!
— У вас с сестрами есть оружие?
— О да, самое лучшее! Советские автоматы Калашникова. Не какая-то там китайская дрянь!
— Скажи-ка, а дверь в хранилище выдержит атаку и артобстрел?
— Вроде бы. Ты сам говорил.
— Тогда ступай туда. Запритесь в подвале и ждите, когда я вернусь за вами и золотом.
— И долго там сидеть, отец?
— До тех пор, пока я не уничтожу мятежников.
— Но ведь не станешь же ты сражаться с ними в одиночку!
Анин потряс красноватым кулаком.
— А я и не собираюсь. Сражаться за нас будут американцы.
Персефона вскочила на ноги.
— Но ведь американцы — наши враги!
— В прошлом да. В будущем — само собой разумеется. Но в данной ситуации я временно сделаю их своими союзниками. Поскольку они полные болваны и обвести их вокруг пальца ничего не стоит. Ладно, ступай в хранилище и запрись там. И захвати с собой продовольствия дня на два, на три.
— Ты так быстро собираешься расправиться с мятежниками?
— Да, — отвечал Магут Ферозе Анин, провожая свою кровь от крови и плоть от плоти к потайной дверце в кухне, за которой открывался лаз в подвал.
Закрывая массивную дверь хранилища, он сердечно попрощался со своими рыдающими дочерьми. Они посылали ему воздушные поцелуи и клялись в вечной любви.
Анин тут же привел в действие часовой механизм замка, поставив его так, чтобы открылся он автоматически только в 1999 году.
До этого времени Анин рассчитывал расправиться со всеми мятежниками. Пусть выпустят пар, все утрясется и успокоится, и тогда Магут Ферозе Анин спокойно достанет свое золото.
А заодно и предаст земле прах умерших и совершенно не нужных ему дочерей. Он проклинал женщин, родивших их. Обманщицы! Каждая из них клялась родить ему наследника и сына! Ничего, они свое получили — за ложь он без долгих церемоний обезглавил каждую.
Итак, разобравшись с тяжелой дверью хранилища, Анин подошел к другой — дверце в полу, о существовании которой не подозревал никто, даже его несчастные дочери, и скользнул в темноту.
Сейчас он спокойно пройдет по туннелю три-четыре мили и доберется до берега реки. Там, в сарае лодочной станции, у него припасен катер. А уже оттуда он уплывет куда угодно и подыщет себе надежное укрытие.
Что это за укрытие, он пока еще не знал, но в Африке полно мест и стран, готовых предоставить убежище такому храбрецу и хитрецу, как Магут Ферозе Анин. «Можно, к примеру, отправиться в Руанду, — размышлял он, шагая по туннелю, — там всегда найдется кого убить, есть также и гуманитарные грузы, которые можно украсть и перепродать».
Двигаясь в потемках по гудящему от насекомых туннелю, он вдруг задумался: а можно ли добраться до Руанды на лодке? Дело в том, что за время своего правления он самолично несколько раз перекраивал карту Стомика. По последним прикидкам, эта маленькая страна занимала около восьмидесяти процентов Африканского континента.
Непобежденного и непримиримого врага Соединенных Штатов Америки устраивал только такой вариант.
Посадка в аэропорту Ногонгога самолета внутренних африканских авиалиний прошла на удивление гладко, если учесть прискорбное состояние единственной здесь взлетно-посадочной полосы.
Самолет никак не мог остановиться, хотя пилоты давно заглушили моторы. Лайнер промчался мимо здания аэровокзала, и стюардессы прямо на ходу стали открывать дверь.
Из ангара на большой скорости выкатил изрешеченный пулями грузовик с трапом. Он поравнялся с самолетом и помчался рядом с распахнутой дверью.
— Я требую остановить самолет! Я должен с достоинством ступить на землю! — заявил Чиун стюардессе.
— — Что вы, останавливаться никак нельзя! Это самоубийство! — возразила она.
— Идем, папочка, — бросил ему Римо, повиснув на дверном косяке. — Сперва выскочу я, а ты — следом!
Стюардессы пытались втащить Римо назад, вцепившись в него пальчиками с покрытыми золотым лаком ногтями.
— Пожалуйста, не надо! Это самоубийство!
— Чего вы так печетесь обо мне? А на него вам почему-то наплевать, — бросил Римо, указывая на мастера Синанджу.
— Он старый, все равно скоро умрет. А ты молод, силен, сперма тебя так и распирает.
— Сперма?
— Именно. И для нас это очень важно.
— Ладно, свяжетесь со мной на обратном пути, — произнес Римо и ловко спрыгнул прямо на трап несущегося рядом грузовика.
Следом за ним в легком грациозном прыжке опустился мастер Синанджу.
Грузовик помчался к зданию аэровокзала и притормозил у огромной воронки, по всей видимости, от артиллерийского снаряда. Оттуда все еще валил дым, затеняя медно-красное полуденное солнце.
Римо с Чиуном вошли в битком набитый беженцами зал ожидания. Доставивший их самолет уже поднялся в воздух и летел прочь. По нему палили из зенитных установок.
Поблизости не было ни одного такси. У выхода выстроились в ряд худые плешивые верблюды с пробитыми пулями седлами.
Чиун подошел к мужчине, который, по всей видимости, распоряжался этим «транспортом», и заговорил с ним на беглом суахили.
— Я на верблюде не поеду! — спохватившись, крикнул ему Римо.
Мастер Синанджу даже не оглянулся. Судя по всему, беседа перешла в другую плоскость. Голоса звучали все громче и раздраженнее. Собеседники торговались бы часа два, а то и три, если бы один из верблюдов вдруг не плюнул на сандалию Чиуна.
Испустив пронзительный вопль, мастер Синанджу заходил кругами, с негодованием тыча пальчиком в бессовестного верблюда, затем в бессовестного владельца верблюда и, наконец, снова в верблюда. Его тоненький голосок перешел в сплошной визг.
Наконец он подошел к ученику, ведя за собой на толстой веревке бессовестного верблюда.
— У нас есть транспорт, — объявил он.
— Какой транспорт! Это всего лишь плюющийся верблюд.
Верблюд не замедлил подтвердить слова Римо и выпустил целый поток слюны в придорожную грязь.
— До ездока ему не доплюнуть, — возразил учитель.
— Не скажи. И потом, я прекрасно видел, на какое жульничество ты пустился. Все видел!
— Зато мне сделали скидку за оскорбление.
— Как же, как же! Ты понял, что верблюд плюется, и сам нарочно подставил ногу.
— Перестань! Меня оскорбили!
