На шаг сзади - Манкелль Хеннинг (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Подъехало такси. Валландер забрался на заднее сиденье и назвал адрес. Стен Виден стоял у ворот, пока машина не скрылась из виду. Валландер нахохлился в уголке, закрыл глаза и задремал. Но не успели они проехать поворот на Рюдсгорд, его словно током ударило. Сначала он не понял, что его разбудило. Какое-то дремотное видение. Потом вспомнил: Стен Виден стоит у окна и снимает деревянную панель.
Сон как рукой сняло. Сведберг много лет хранил свою тайну – женщину по имени Луиза. Когда Валландер перебирал содержимое его стола, там лежало только несколько старых писем от родителей.
У Сведберга был тайник. Так же, как у Стена Видена.
Он наклонился к водителю и изменил адрес – не Мариагатан, а Главная площадь. В половине второго он вышел из такси. Ключи от квартиры Сведберга лежали у него в кармане. Он вспомнил, что в аптечном шкафчике в ванной у Сведберга он видел таблетки от головной боли.
Он отпер квартиру, задержал дыхание и вслушался.
Потом растворил несколько таблеток в воде и выпил. С улицы донеслись веселые молодые голоса, потом все снова стихло. Он поставил стакан на мойку и начал искать тайник. Без четверти три он его нашел, приподняв линолеум под комодом в спальне. Валландер поставил на пол настольную лампу и заглянул. В небольшом углублении лежал коричневый конверт. Он взял его и вышел в кухню. Конверт был не заклеен. Он вытащил содержимое.
Как и Стен Виден, Сведберг обращался со старыми фотографиями, как с драгоценностями.
В конверте лежали два снимка. На одном был портрет женщины, сделанный, скорее всего, в фотоателье.
На другом снимке несколько молодых людей, сидя в тени дерева, приветственно поднимали бокалы.
Обычная молодежная идиллия. Но кое-что было и необычным.
Молодые люди были в маскарадных костюмах, словно их праздник проходил в давно прошедшие времена.
Валландер надел очки.
Почему-то у него заболел живот.
Он вспомнил, что в одном из ящиков письменного стола у Сведберга лежала лупа, сходил и принес.
Что– то было знакомое в этих лицах, особенно знакомой казалось лицо девушки, сидевшей крайней справа.
Он не сразу ее узнал, хотя совсем недавно видел ее фото. Но там она была одета вполне обычно.
Это была Астрид Хильстрём.
Валландер положил фотографию на стол.
Где– то пробило три часа.
9
В шесть утра в субботу десятого августа Валландер не выдержал. Он ходил взад-вперед по квартире, встревоженный и возбужденный, не в состоянии ни думать, ни спать. На столе в кухне лежали два найденных у Сведберга снимка. Они буквально жгли ему карман, пока он шел по пустынным ночным улицам домой на Мариагатан. Только снимая куртку, он заметил, что она мокрая – должно быть, моросило, а он даже и не заметил.
Эти фотографии, найденные в тайнике у Сведберга, имели решающее значение, хотя он пока и не мог сообразить, для чего именно. Но тревога и страх, что прежде ощущались лишь как смутное дурное предчувствие, теперь обрушились на него в полную мощь. Дело, которое и делом-то не было, трое исчезнувших молодых людей, по-видимому, беззаботно путешествующих по Европе, – эти трое вдруг возникли в совершенно другом деле, в следствии об убийстве офицера полиции, самом тяжком преступлении за всю историю Истадской полиции. Убили одного из них, одного из их ближнего круга. За несколько часов, прошедших после того, как обнаружился тайник, Валландер успел создать тысячу версий, одна другой глупее, темнее и противоречивее. У него в руках была решающая улика, беда только, что он понятия не имел, как ее истолковать.
О чем говорили эти снимки? Фотография Луизы была черно-белой, ребят в маскарадных костюмах – цветной. Автоматически впечатанной даты на обороте нет. Значит ли это, что снимки отпечатаны в какой-то домашней фотолаборатории? Или есть фотолаборатории, где машины не впечатывают дату? Формат обычный. Он попытался определить, сделаны снимки профессионалом или любителем. Валландер по опыту знал, что фотографии, отпечатанные в домашних условиях, часто деформируются. Вопросов было много, и он скоро понял, что сам на них ответить не в состоянии.
Еще он пытался понять, что эти снимки говорят о том, кто их сделал. Ему показалось, что можно с определенной долей уверенности исходить из того, что снимали разные люди. Может быть, Сведберг сфотографировал Луизу сам? Во всяком случае, выражение ее лица ни о чем таком не говорило. Снимок молодых людей тоже нельзя было назвать особо выразительным. Никакой сознательной композиции ему уловить не удалось. Кто-то поднял камеру, попросил секунду внимания и нажал затвор. Ему подумалось, что где-то есть и другие снимки – тот, что лежал у него на столе, был просто одним из серии праздничных фотографий. Но где эти другие снимки?
И больше всего его беспокоила нелепость самой этой связи. Известно, что Сведберг перед отпуском пытался расследовать дело об исчезнувших ребятах. Почему он решил им заняться? И если уж решил, то почему тайком?
Откуда взялась фотография пирующей молодежи? Где она сделана?
И это женское лицо. Вряд ли это кто-то другой, он был почти уверен, что на снимке он видит Луизу. Валландер долго изучал портрет. Женщина лет сорока, чуть моложе Сведберга. Если они встретились, предположим, лет десять назад, ей было тридцать, а Сведбергу – тридцать пять. Что ж, вполне естественно. Волосы темные, прямые, такая прическа, кажется, называется «паж». Тонкий нос, узкое лицо, на губах – еле заметная улыбка.
Улыбка Моны Лизы. Но глаза у женщины на снимке не улыбались. Совершенно гладкая кожа. Он не мог понять – то ли снимок подретуширован, то ли это просто тщательно нанесенный макияж.
И еще что-то было в этом снимке, что-то ускользающее, но он напрасно пытался сообразить, что именно. Странно – изображение лежит перед ним на столе, и в то же время его как бы и нет…
На обороте ничего не написано. Ни загнутых уголков, ни следов пальцев – новенькие, словно их никто и никогда не брал в руки.
Я нашел два снимка, которые никто никогда не рассматривал, подумал он. Два снимка без отпечатков пальцев, оба – словно неразрезанные книги.
Он дождался шести часов и позвонил Мартинссону – тот вставал очень рано.
– Надеюсь, не разбудил, – сказал Валландер.
– Если бы ты позвонил мне в десять вечера, наверняка разбудил бы. Но не в шесть утра. Я иду в сад – хочу прополоть клумбы.
Валландер сразу, без лишних слов рассказал о найденных снимках. Мартинссон выслушал, не задавая вопросов.
– Нам надо встретиться как можно быстрее, – закончил Валландер. – Не в девять. Через час, в семь.
– Ты говорил с остальными?
– Ты первый.
– Кого ты хочешь видеть на оперативке?
– Всех. Включая Нюберга.
– Нюбергу будешь звонить сам. Он по утрам зол как собака. Если я с ним поговорю, уже не смогу спокойно выпить кофе.
Мартинссон взял на себя Анн-Бритт и Ханссона, Валландер – остальных.
Нюберг и вправду был заспан и зол.
– Оперативка в семь.
– Что-то произошло? Или опять очередной кретинизм?
– В семь часов, – повторил Валландер. – А если ты считаешь своих коллег кретинами или тебе охота поспать, можешь, обращаться в профсоюз.
Он поставил кофе. Нет, зря он так с Нюбергом. Позвонил Лизе Хольгерссон – та сказала, что обязательно придет.
Он взял кофе и вышел на балкон. Термометр обещал еще один теплый день. В прихожей что-то звякнуло. Он вышел посмотреть – на полу лежали ключи от машины. После такой ночи, подумал он. Стен все-таки удивительный парень.
Он чувствовал страшную усталость. И с отвращением представил себе маленькие белые островки сахара, дрейфующие по его сосудам.
В половине седьмого Валландер запер за собой дверь. На лестнице он столкнулся с почтальоном, пожилым мужчиной по имени Стефанссон. Тот приехал на велосипеде – на штанинах были зажимы.
– Опоздал маленько, – извинился Стефанссон, – только я здесь ни при чем. Что-то случилось с машиной в типографии.
