Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - Кунц Дин Рей (мир книг TXT) 📗
В любом случае любопытство — часть моего дара, моего шестого чувства. И я вынужден задействовать его.
Трейлер, восемнадцатиколесный «ПроСтар+», выглядел круто. Спроектированный с учетом требований аэродинамики тягач с массивной решеткой перед бампером и фарами, напоминающими глаза ящерицы, выкрашенный в красный и черный цвета, с серебристыми сверкающими полосками. Черный фургон без логотипа или рекламных надписей.
Я как раз добрался до торгового района, когда трейлер прокатил мимо меня, направляясь на север. Не осознавая, что делаю, я перешел на быстрый шаг. Когда «ПроСтар+» затормозил перед знаком «Стоп», я его почти догнал.
Когда бегемот ускорился, пересекая перекресток, я побежал и только тут осознал: интуиция подсказывает мне, что этот трейлер — зло.
Нет, разумеется, не сам «ПроСтар+». Я не верю, что в автомобиль может вселиться демон и тогда, без водителя, он будет гонять по городу и давить людей, чтобы попробовать вкус крови покрышками. Не верю я и в то, что Херби, «Фольксваген» из диснеевских фильмов, обладал разумом, позволяющим ему соединять влюбленные сердца и наказывать негодяев. Если поверишь в первое, то поверишь и во второе, а потом поедешь на автомойку на своей «Тойоте» с сексуальным голосом навигатора, чтобы увидеть ее голой и намыленной.
Я быстро отставал от трейлера, но потом, около северной окраины городка, он свернул с улицы к супермаркету. Если бы водитель привез какой-то товар, он бы заехал за здание, к разгрузочной платформе. Вместо этого он остановил трейлер, который занял несколько парковочных ячеек в дальнем от супермаркета конце автомобильной стоянки, ближе всего к улице.
К тому времени, когда я добрался до восемнадцатиколесника, стоявшего в тени колыхающихся под легким ветерком эвкалиптов, водитель успел отойти. Затаив дыхание, я обошел трейлер, оглядывая его со всех сторон.
Моя интуиция стояла дыбом, как шерсть на холке собаки. Обостренная интуиция — тоже часть моего шестого чувства.
День выдался теплый, ветерок приятно холодил кожу, но в непосредственной близости от трейлера температура воздуха упала очень уж сильно, и я не мог списать это падение исключительно на тень эвкалиптов. Я приложил ладонь к борту. По ощущениям, водитель свернул с дороги, чтобы переждать слепящий снежный буран при минусовой температуре.
Но я видел перед собой не рефрижератор, перевозящий замороженные продукты. Холодильной установки, которая обычно монтируется между фургоном и тягачом, не просматривалось.
Я поднялся на ступеньку у топливного бака, чтобы через боковое стекло заглянуть в кабину. Кожаные сиденья, деревянные панели, консоль с проигрывателем компакт-дисков и навигатором джи-пи-эс, просторное помещение для отдыха за спинками сидений. Уютное получилось гнездышко.
На закрепленной над лобовым стеклом рации вместе с микрофоном висела нитка красных бусин, а среди них — пять белых черепов, размером со сливу. Выглядели они так, будто вырезали их вручную, возможно, из кости.
Дальнобойщики по-всякому украшают свои кабины. Миниатюрные черепа не служили доказательством, что водитель опасен, как фигурка Маленькой Русалки не говорила о том, что ее хозяин — наивный мечтатель.
Тем не менее я обошел фургон сзади, чтобы взглянуть на дверцы. Возможно, мне потребовался бы ключ, возможно, и нет.
Прежде чем я успел понять, как работает система рычагов, тихий ласковый голос спросил:
— Тебе нравится мой трейлер, падла?
Его рост составлял шесть футов и два дюйма, то есть он возвышался надо мной на несколько дюймов. Хотя выглядел он лет на тридцать пять, белые волосы, как и брови, указывали, что он или альбинос, или очень уж рано поседел. Лицо с нордическими чертами было покрыто ровным загаром: меланомы он определенно не боялся. Глаза оттенком полностью соответствовали синеве воды в унитазе, оснащенном специальным бачком с очищающим и дезинфицирующим составом, и не уступали ей по привлекательности.
Всегда надеясь, что в любой ситуации, даже чреватой применением насилия, есть потенциал для взаимопонимания и даже дружбы, я сделал вид, что слово «падла» пролетело мимо моих ушей.
— Да, сэр, прекрасный трейлер.
— Хочешь знать, что я везу? Разбирает любопытство?
— Нет, сэр. Меня — нет. Просто нравятся красивые трейлеры.
Его зубы сверкнули столь неестественной белизной, что я испугался: вдруг получил радиоактивный ожог от его улыбки.
Похоже, ему нравилась нарядная ковбойская одежда. Явно сшитые на заказ черные остроносые сапоги украшали полоски белой змеиной кожи. На черных джинсах выделялись красные стежки швов, манжет, карманов. На красной шелковой рубашке стежки, наоборот, были черными. На галстуке-боло зажим представлял собой вырезанную из кости голову змеи, и так же выглядели наконечники, крепившиеся на концах шнурка. Алые манжеты и воротник черного приталенного пиджака искрились блестками.
— Если ты верующий, можешь сказать, сколько ступенек на лестнице, которая ведет на небеса? — спросил он.
— Видите ли, сэр, я не теолог. Всего лишь оставшийся без работы повар блюд быстрого приготовления.
— Ступенек только две, падла. Первая ступенька — прикосновение к моему трейлеру. Вторая — отсутствие убедительного для меня объяснения.
— Сэр, но ваш трейлер действительно красавец, а я всегда хотел стать дальнобойщиком.
— Ты никогда не хотел стать дальнобойщиком.
— Признаюсь, преувеличил, но трейлер — красавец.
Пистолет сорок пятого калибра «Сиг Сауэр» появился в его руке точно так же, как голубь появляется в руке фокусника: материализовался из воздуха. Хуже того, пистолет смотрел мне в пах, и меня бы это нисколько не волновало, если бы мужчина держал в руке голубя.
— Хочешь стать евнухом, чтобы более никогда не тревожиться, встанет у тебя или нет?
Он вновь поджарил меня ослепительной улыбкой, и теперь я напоминал себе яичницу-глазунью, которую вот-вот подхватят деревянной лопаточкой.
— Мне бы этого не хотелось, сэр.
Растущие в ряд эвкалипты скрывали нас от проезжающих по улице автомобилей. Люди с автомобильной стоянки шли в супермаркет и возвращались на нее, но к зданию они находились гораздо ближе, чем к нам. Едва ли их могла заинтересовать парочка разговаривающих дальнобойщиков, а своим телом ковбой закрывал пистолет от посторонних взглядов.
— Думаешь, я не сделаю этого у всех на виду? Ты удивишься, узнав, чего не видят люди. Выстрела они не услышат. Ты упадешь, прежде чем успеешь крикнуть. А как только ты упадешь, я наступлю тебе на шею, разорву трахею. Потом обойдусь с тобой будто ты пьяный. Прислоню к стволу одного из деревьев, и тебя будут принимать за бродягу-алкаша, отсыпающегося после выпитого. Ни у кого не возникнет желания подойти к обоссанному алкашу. И я гарантирую, никто не вспомнит меня. Никто меня не заметит.
Я видел искренность в этих глазах цвета воды из унитаза, и я знал, что он, как ни безумно это звучит, мог слить меня из этого мира.
Внешне я нерешительный и невзрачный, как и любой другой безработный повар блюд быстрого приготовления. Плюс ужас, который читался у меня на лице. И мужчина, конечно, никак не мог ожидать, что я схвачу его за запястье обеими руками и направлю пистолет в землю, подальше от моих причиндалов между ног.
Он нажал на спусковой крючок, от выстрела шума было меньше, чем от пули, которая отрекошетила от асфальта и едва не задела мою левую ногу.
Может, я не смог бы выкрутить запястье ковбоя достаточно сильно, чтобы заставить его выронить пистолет, но произошло нечто экстраординарное. Когда я прикоснулся к нему, еще до того, как пуля практически бесшумно вылетела из глушителя, автомобильная стоянка исчезла, и на несколько мгновений меня окружил мир, открывшийся моему мысленному глазу.
Безлунной ночью я стоял перед стальной платформой, поднятой на стальных колоннах, круглой сценой, освещенной пляшущим пламенем факелов, закрепленных на высоких стержнях. На сцене, на стульях с прямыми спинками сидели трое детей: мальчик лет восьми, девочка, наверное, лет шести и девочка постарше, возможно, десятилетняя. Сидели с широко раскрытыми глазами, приоткрыв рты, руки бессильно лежали на коленях. Лишенные эмоций. Одурманенные. Мужчина с белыми волосами, в кроваво-красном костюме, черной рубашке и черной маске поднялся на сцену по стальным ступенькам. С огнеметом. И сжег детей.
