Прежде чем я усну - Уотсон Си Джей (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Но потом я представила, что было бы, наткнись я случайно на свою книгу в шкафу или где-то на полке. Что бы я сказала самой себе, кроме: Посмотри, как низко ты пала. Посмотри, что сулило тебе будущее, пока автомобиль на скользкой дороге не перечеркнул все в один миг, превратив тебя в никчемное существо…
Вряд ли это вызвало бы у меня восторг. Думаю, я бы впала в истерику — и все пошло бы гораздо хуже, чем сегодня, когда я узнавала правду постепенно; я бы кричала и плакала. Это был бы просто кошмар.
Неудивительно, что Бен хотел скрыть от меня этот факт. Я представила, как он собирает все экземпляры романа и сжигает их в железной печке для барбекю на заднем крыльце, раздумывая, что бы мне сказать. Какая версия прошлого стала бы для меня наименее болезненной. Версия, в которую я буду верить до конца своих дней.
Но теперь-то все открылось. Я знаю правду. Свою, настоящую — не ту, что мне навязали, а ту, что вспомнила я сама. И так или иначе она теперь сохранена, если не в моей памяти, так в этом вот дневнике. Теперь она не истает как дым.
Я вдруг понимаю, что дневник, который сейчас веду — моя вторая книга, как я теперь с гордостью осознаю, — может принести мне не только пользу, но и навлечь опасность. Это не фантазии. В нем есть правда, о которой, возможно, лучше не говорить. Тайны, которым лучше не выходить на свет.
И все же — я вожу и вожу ручкой по странице.
14 ноября, среда
Сегодня утром я спросила Бена, носил ли он когда-нибудь усы. Я еще не совсем пришла в себя, точно не знала, что правда, а что нет. Я проснулась довольно рано и в отличие от обычного, не будучи в иллюзии, что я все еще девочка. Я ощущала себя взрослой. Сексуальной. Первый вопрос, родившийся в моей голове, был не «Почему я в постели с мужчиной», но «Кто он такой?» и «Как с ним было?». В ванной я с ужасом увидела свое отражение; но снимки вокруг зеркала в общем соответствовали видимой истине. Я увидела подпись под одним из снимков — Бен, — и имя показалось мне знакомым. Мой возраст, брак, все эти факты я как будто вспоминала, а не слышала впервые в жизни. Да, они были как будто «зарыты», но неглубоко.
Доктор Нэш позвонил мне, как только Бен ушел на работу. Он рассказал мне про дневник, мы договорились, что он заедет позже и отвезет меня на сканирование, и после этого я принялась за чтение. Несколько эпизодов я как будто почти вспомнила, кроме того, я вспомнила, как писала целые абзацы. Значит, какие-то крупицы памяти пережили эту ночь.
Может, именно поэтому мне было необходимо убедиться, что все описанное — правда. И я позвонила Бену. Когда он поднял трубку и сказал, что не занят, я спросила:
— Бен, скажи, ты когда-нибудь носил усы?
— Какой странный вопрос! — воскликнул он. Я услышала звон ложечки в чашке, наверное, он размешивал сахар в кофе, разложив перед собой свежую газету. Я немного растерялась. Я не знала, насколько мне следует откровенничать.
— Просто… — начала я. — Я кое-что вспомнила. Кажется.
Он молчал.
— Вспомнила?
— Да. Я уверена. — У меня в голове проносились образы, почерпнутые сегодня из дневника — его усы, голое тело, возбужденный пенис, — и сцены, что я вспомнила вчера. Как мы с ним лежали в постели, целовались. Они мелькнули яркой вспышкой и снова покрылись мраком. Мне вдруг стало очень страшно. — Просто я вспомнила тебя с усами.
Он рассмеялся, и я услышала, как он поставил чашку на стол. Я почувствовала, что почва уходит у меня из-под ног. «Может, все, что я написала, это ложь. В конце концов, я ведь романистка, — подумала я. — Точнее, была когда-то».
Я вдруг увидела всю шаткость своих построений. Раз я писала романы, значит, мое убеждение в том, что я писательница, могло быть лишь «удобной» выдумкой. А значит, я никогда не была писательницей… У меня голова шла кругом.
С другой стороны, я чувствовала, что это правда. Я убедила себя в этом. Кроме того, я умела печатать. Или я только написала, что умею…
— Ну скажи мне, — сказала я в отчаянии. — Это… просто важно.
— Дай-ка подумать, — сказал Бен. Я представила, как он прикрывает глаза и покусывает нижнюю губу, изображая задумчивость. — Кажется, да, носил какое-то время. Очень недолго. Было это давным-давно. — Снова пауза. — Да, точно, носил. Примерно неделю. Много-много лет назад.
— Спасибо, — я почувствовала облегчение. Почва под моими ногами обрела твердость.
— Все хорошо? — спросил Бен.
— Да.
Доктор Нэш заехал за мной в середине дня. Он предложил сначала перекусить, но я не хотела есть. Слишком нервничала.
— Мы встречаемся с моим коллегой, доктором Пакстоном, — сообщил он мне уже в машине. — Он специалист в области функционально-визуальной диагностики пациентов с нарушениями такого рода. Мы давно работаем вместе.
— Хорошо, — сказала я.
И вот мы сидим в машине, двигаясь с черепашьей скоростью в плотном потоке.
— Я звонила вам вчера? — спросила я.
Доктор подтвердил.
— Вы прочитали ваш дневник? — задал он встречный вопрос.
Я сказала «да» и добавила:
— Почти целиком. Я пролистывала некоторые места. Он уже довольно солидный.
Это его заинтересовало.
— Какие места вы пролистывали?
На минуту я задумалась.
— Те, которые показались мне знакомыми. Они словно только напоминают мне о том, что я и так знаю. Помню…
— Отлично, — воскликнул доктор. — Великолепно!
Я покраснела от удовольствия.
— А по поводу чего я вам звонила?
— Вы хотели узнать, правда ли, что вы написали книгу, — ответил он.
— И что же? Написала или нет?
Он снова повернулся ко мне. И при этом улыбался.
— Да. Да, это так.
Поток машин тронулся, и мы вместе с ним. Я чувствовала воздушную легкость. Я знала, что действительно написала роман. И просто отдалась мерному ходу машины.
Я представляла доктора Пакстона моложе. На нем был твидовый пиджак, из носа и ушей торчали пучки седых волос. Ему давно было пора на покой.
— Добро пожаловать в Центр визуальной диагностики Винсент-холл, — сказал он, когда доктор Нэш представил нас друг другу. Потом, не отрывая взгляда, подмигнул мне и энергично потряс за руку. — Не волнуйтесь. Это не так страшно, как кажется. Проходите, не стесняйтесь. Я вам все сейчас покажу.
Мы вошли в здание Центра.
— Мы сотрудничаем как с больницей, так и с университетом, — поведал он, когда мы проходили главный вестибюль. — Получается, у нас есть и кнут и пряник.
Я не поняла и ждала, что он разовьет свою мысль, но он замолк. Я улыбнулась и сказала:
— В самом деле?
Он ведь хотел помочь мне. Надо быть вежливой.
— Все от нас вечно чего-то требуют, — рассмеялся он. — И никто не собирается за это платить.
Мы зашли в «приемную». По стенам ряды стульев, на столиках те же журналы, что покупал домой Бен — Radio Times, Hello! — но тут еще несколько новых названий: Country Life и Marie Claire. Повсюду стаканчики из-под кофе. Ощущение, что тут состоялась вечеринка, которую все спешно покинули.
Доктор Пакстон остановился у двери в кабинет.
— Хотите посмотреть, как ведется мониторинг?
— Да, — ответила я. — Очень.
Мы прошли в кабинет.
— Функциональная МРТ относительно новая методика, — начал доктор Пакстон. — Вы слышали об МРТ? Магнитно-резонансная томография?
Мы очутились в маленькой комнатке; ее освещало лишь тусклое мерцание компьютерных экранов. Одна из стен была занята окном, за которым было еще одно помещение, где находился аппарат цилиндрической формы с выдвинутой, словно язык, лежанкой. Мне стало не по себе. Я не знала, что это за штуковина. Я ведь потеряла память, откуда мне было знать?
— Нет, не слышала, — сказала я.
Он улыбнулся.
— Простите. Конечно, откуда? Так вот, МРТ — рутинное исследование. Грубо говоря, это все равно что просвечивание рентгеном. Здесь используется аналогичный принцип, только нас интересует работа мозга. Его функционирование.
