Черное сердце - ван Ластбадер Эрик (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Трейси откинулся на сиденье и вздохнул. Мелькавшие за окнами полицейского автомобиля уличные фонари походили на падающие звезды.
– Медэксперты рано или поздно опознают женщину из подвала, – заговорил наконец Трейси. – А о том, что было наверху, могу рассказать прямо сейчас. Тот молодой человек – сын Макоумера. Киеу каким-то образом удалось подстроить так, что сын выстрелил в отца. Макоумер среагировал инстинктивно и однозначно – по другому быть и не могло, я-то знаю его подготовку... – Он убил своего сына.
Туэйт присвистнул:
– Господи, зачем Киеу это понадобилось? Ради чего он пошел на такое?
– Месть. Другого разумного объяснения я не вижу.
– Что-то не понимаю.
– А ты и не пытайся. В культуре Запада аналогов этому явлению нет, просто поверь мне на слово. Для человека вроде Киеу честь значит куда больше, чем жизнь.
Как для Кима, подумал Трейси.
– Расскажи мне об этом Киеу, – попросил Туэйт.
Они приближались к Кэнел-стрит, что в центре Чайнатауна. В этом есть нечто символическое, подумал Трейси, вспомнив рыбацкую семью танка. Они выловили его из воды, обогрели, дали кров и пищу, а потом их утлое суденышко вновь растворилось в перламутровых водах залива.
Трейси в общих чертах описал схватку на лестнице, правда, на этот раз ему пришлось все же останавливаться на подробностях, которые он опустил в разговоре с Туэйтом сразу после того, как вышел из комнаты Макоумера. В зеркальце он поймал удивленный взгляд Туэйта.
– Лично я не могу в это поверить, – пробормотал Туэйт.
– А у тебя нет иного выбора.
– Видишь ли, – обернулся Туэйт, – скоро состоится эта чертова пресс-конференция. Туда обязательно притащится и капитан Флэгерти, мой начальничек, а также комиссар и мэр. Прежде, чем я суну туда нос, мне хотелось бы самому разобраться.
– По-моему, – решительно вмешалась в перебранку приятелей Лорин, – сейчас самое главное, выяснить, где находится Киеу, а не что он сделал.
Все замолчали. Сидевший рядом с Туэйтом патрульный Уайт неловко заерзал. Туэйт усмехнулся:
– Она права. Но беспокоиться, по-моему, нет причин. Мы разыщем его. Всей этой хреновине конец, и мне глубоко плевать на какого-то там Киеу.
– А вот это напрасно, – возразил Трейси. – Макоумер – всего лишь половина всех проблем, вторая половина – Киеу. Он знает все секреты «Ангки», ему ничего не стоит запустить план Макоумера, его финальную часть.
Туэйт недоверчиво хмыкнул:
– Чего ради? Ты же сам сказал, что он искал способ убрать Макоумера. Значит, он ненавидел его, а это, в свою очередь, убеждает меня, что он не станет продолжать начатое Макоумером.
– Вот здесь ты ошибаешься, – снова возразил Трейси. Машина притормозила у полицейского управления. – Его чувства по отношению к Макоумеру – вопрос сугубо личный. А реализация очередной стадии плана – бизнес. Одно никак не связано с другим.
Туэйт повернул ключ зажигания и заглушил двигатель:
– О чем ты, черт возьми? Он ненавидит этого человека, но тем не менее выполняет его приказы? Почему? Ответь мне, ради Христа? Это же полное безумие!
– В том случае, если рассматривать ситуацию только под одним углом. – Трейси наклонился вперед. – Пойми, Киеу – камбоджиец. А это значит, что когда-то, скорее всего в детстве, он постигал учение Будды. Я думаю, он и сейчас считает себя буддистом.
– Ну и что? – Туэйт недоуменно смотрел на него. Трейси с трудом подавил раздражение. Он вспомнил бои с Киеу. Он видел его горящие глаза, на себе испытал его нечеловеческую силу. Это была сила духа, говорящая о том, что Киеу – личность, и личность по-своему уникальная. В схватке такие вещи становятся понятными после первого же обмена ударами: направляет ли тебя дух, формирует ли дух твою стратегию. Сейчас Трейси уже мог сказать, что знает Киеу. Для этого не понадобилось много времени: первый же бой дал достаточно пищи для размышлений.
– А то, что одна из основных заповедей буддизма – фанатичный поиск мира, – ответил Трейси. – Буддийский монах не станет сажать овощи и фрукты для пропитания. Знаешь почему? Не потому что ленив или не любит поесть, а потому, что когда будет возиться на своей делянке, случайно может наступить на какого-нибудь жучка или убить мотыгой червяка. Он зависит исключительно от крестьян, которые снабжают его продовольствием.
– Ты хочешь сказать, что этот человек... Это чудовище, которое, как нам известно, убило, как минимум, троих, а скольких вообще – этого не знает никто, так ты хочешь сказать, что этот монстр – убежденный пацифист? – недоверчиво спросил Туэйт.
– Именно это я тебе и пытаюсь втолковать.
– Тогда ты просто рехнулся. Убийство и пацифизм – понятия взаимоисключающие.
– Нет, – Трейси покачал головой. – Ты снова рассуждаешь как представитель Запада. В сознании человека Востока, точнее Азии, двойственном, по сути, с младенчества, эти два понятия вполне могут сосуществовать. Одно не влияет на другое. Киеу учился искусству убивать у красных кхмеров. Убийство для них – политический императив: они убивали, чтобы освободить свою родину от тирании. Эту мысль вдалбливали в голову Киеу непрестанно, и он поверил в это. Но при том верил в мудрость Амиды Будды, потому что это знание первично и без него жизнь теряет всякий смысл. Он верил в то, что ему предначертано. Он верил в Будду.
– В Камбодже, может, все и так, – нетерпеливо перебил его Туэйт. – А как насчет этой страны? Он убивает здесь. Это не одно и то же.
– Абсолютно одно и то же, – невозмутимо ответил Трейси. – Если у него есть достаточно убедительные мотивы продолжать убивать.
– Ты хочешь сказать, что Макоумер?..
– Когда дело касается людей – особенно людей, – важно нажать на нужную кнопку, и тогда получишь желаемый результат. Если находишь достаточно веский мотив. Пусть даже рациональное или иррациональное зерно этого мотива спрятано глубоко в подсознании, – Трейси пожал плечами.
Туэйт провел рукой по лицу:
– Ну, и что, черт побери, я теперь должен говорить на пресс-конференции? Мы уперлись в тупик.
– Думаю, ты ошибаешься.
Лорин вздрогнула: по голосу Трейси она уже все поняла. В полутьме салона глаза его сверкали. Лорин почувствовала, как снова защемило сердце.
– Нет, – взмолилась она, – нет, прошу тебя. Трейси накрыл ее руку ладонью. Лорин пыталась что-то возразить, слова не шли к ней. Что могут слова? – в отчаянии подумала она. Он уже принял решение. Она закрыла глаза, чтобы никто не заметил ее слез. Смерть и разрушения. Вот что она видела перед собой. Смерть и разрушения.
– Я не могу больше, – прошептала Лорин, тряся головой словно плакальщица. – И не проси меня потерпеть еще один только раз. Я не могу сидеть и...
Голос ее сорвался. Туэйт и Уайт озабоченно смотрели на нее. Они ничего не понимают, подумала Лорин, им на все наплевать. Какая им разница, погибнет Трейси или нет? Не они же его любят.
Она, точно слепая, нащупала ручку двери и, помогая себе плечом, открыла ее.
– Лорин, – окликнул ее Трейси.
– Нет! – закричала она. – Это уже слишком!
И бросилась к свободному такси.
В полицейской машине воцарилось молчание. Туэйт отвернулся, делая вид, что страшно увлечен архитектурными деталями здания управления полиции, в котором проработал не один год.
– Догоним? – предложил, наконец, Туэйт.
– Не надо, – с закрытыми глазами ответил Трейси. – Что я ей скажу? И потом, она слишком хорошо меня знает.
«...и расчлененное тело женщины, обнаруженное в подвале дома Макоумера, было идентифицировано как тело Джой Трауэр, жены покойного Макоумера и младшей сестры сенатора Вэнса Трауэра, представителя демократической партии от штата Техас. Опознание проводилось в присутствии ближайших родственников покойной».
Атертон Готтшалк с растущим ужасом вслушивался в слова детектива, сержанта Дугласа Туэйта. Все пропало. Джой мертва, Макоумер мертв. Сколько им понадобится времени, чтобы найти тело Кэтлин?
