Потрошитель мозгов - Мэрфи Уоррен (читать книги полные txt) 📗
— Госпожа Рейдел, — произнес он, — ради вас я могу творить чудеса. Вы имеете больший доступ к творчеству, чем кто-либо другой, об этом везде пишут. Если бы вы увидели, на что я способен, то не поверили бы своим глазам.
— Просто великолепно! — воскликнула Ванда. — И так по-голливудски. Дел Стейси из «Саммита», у которого есть сумма, которая мне так нужна, не желает тратить ни цента, а вместо этого я получаю поддержку ресторанного мальчишки!
— Прошу вас очистить помещение! — обратилась к посыльному секретарша, врываясь в кабинет. — Госпожа Рейдел ненавидит плебеев.
— Кто это сказал? Вовсе нет! Дайте мне пирожное!
— Только одно, — сказала секретарша.
Но посыльный, ловко увернувшись от расставленных в стороны рук секретарши, проворно поставил коробку на стол.
В два приема госпожа Рейдел расправилась с первым пирожным и приступила ко второму, прежде чем секретарша успела добраться до белой коробки с масляными пятнами и следами сахарной пудры. Ванда стукнула ее по рукам и принялась уписывать угощение, отбиваясь от наседавшей на нее секретарши.
Когда пять пирожных уже пребывали у нее в желудке, а шестое большими кусками отправлялось в рот, Ванда вдруг заорала:
— Зачем ты позволила мне все это съесть? Что, черт побери, с тобой происходит?!
Секретарша заморгала под градом полупрожеванных кусков, который внезапно обрушился на нее.
— Идиотка! Убирайся отсюда! — завизжала Ванда и швырнула в секретаршу коробкой из-под пирожных, но промахнулась. Коробка приземлилась возле перламутрового стола на ворсистом персидском ковре.
Секретарша, пятясь, вышла.
— Зачем вы пришли? — обратилась Ванда к посыльному.
— Чтобы решить ваши проблемы, если вы мне поможете решить мои.
— Только этого не хватало — посыльный решает мои проблемы!
— Я не вполне посыльный.
— Понимаю. Вы собираетесь стать великим продюсером.
— Нет. Я просто-напросто хочу выжить.
— Мы псе этого хотим. Но зачем вам это нужно? Что в вас такого особенного? И кто вы, наконец?
Посыльный слегка поклонился — он заметил, что так, выходя из комнаты, поклонилась секретарша, — и рука его качнулась наподобие маятника. Госпожа Рейдел не заметила этого движения, но зато прямо на ее глазах край перламутрового стола откололся, словно был заранее подпилен.
— Ты умеешь ломать предметы, ну так что? Чем ты, в таком случае, отличаешься от простых грузчиков?
Посыльный снова поклонился, потом нагнулся и поднял с пола отломанный кусок стола. Ванда увидела рыжеватый отблеск и почувствовала запах горелой пластмассы. Позже она готова была поклясться, что руки посыльного оканчивались вовсе не кистями.
Вероятно, все длилось не больше минуты, хотя в тот момент ей показалось, что время остановилось. И когда посыльный отошел в сторону, перед нею вновь стоял целый и невредимый перламутровый стол, словно его никто никогда не ломал.
— Как тебе это удалось?
— Главное здесь — это определить, с каким веществом имеешь дело и каков коэффициент плавления при различных температурах в пределах температуры воспламенения.
— Ясно, — произнесла Ванда, дотрагиваясь до края стола. Он был абсолютно гладким. — Садись, малыш, — пригласила она. Возможно, этот посыльный сможет ей помочь. В конце концов, именно помощник официанта помог ей проникнуть в мужской туалет в «Браун-Дерби», где она хорошенько прижала Биффа Бэллона, не давая ему ни встать, ни воспользоваться туалетной бумагой до тех пор, пока он не подписал все, что она хотела. Она просто наступила каблуком на его спущенные трусы. Кто-то поглупее и позавистливее мог бы назвать подобное поведение грубой игрой, но победителей не судят. — Детка, — продолжала она, — проблема вот в чем. У меня есть потрясающий план, и я пытаюсь его продать. Просто великолепный план, но один начальник на студии слишком глуп, чтобы это понять. Что бы ты мог предложить?
— Существуют кое-какие способы стимулировать активность человеческого мозга, но уже сложившийся интеллект нельзя улучшить даже при помощи химических препаратов, которые чаще всего отрицательно влияют на человеческую природу.
— Иными словами, он не переменит своего решения, — подытожила Ванда.
— Вы не сказали, что речь идет всего-навсего о пересмотре решения. Это как раз вполне реально.
— Каким образом?
— Боль.
— Как могло получиться, что ты всего лишь посыльный?
— Я только выгляжу как посыльный. Специально, чтобы беспрепятственно проникнуть к вам в кабинет.
— Ты влюблен в меня, малыш?
— Конечно, нет.
— Послушай, если ты собираешься работать на меня, тебе придется запомнить одно важное правило: бывают случаи, когда откровенность лучше держать при себе.
— Прошу вас точно указывать мне подобные случаи.
— Сам подумай, малыш. А теперь скажи мне, какую боль ты имеешь в виду?
— Выкручивание суставов производит в человеческом организме боль, намного превышающую допустимый порог. Люди готовы пойти на все, лишь бы она прекратилась.
Ванда Рейдел представила себе, как Делу Стейси выкручивают руки. А потом отрывают ноги. И вот уже его тело корчится на полу, а она бросает его в кипяток, чтобы посмотреть, действительно ли ракообразные от этого краснеют.
— Разве я сказал что-нибудь смешное? Почему вы улыбаетесь? — спросил посыльный.
— Да нет, я просто задумалась. Послушай, а ты можешь сделать так, чтобы не убить человека, а только как следует его напугать?
— Да, уж страху нагнать я умею.
— Гм. А если тебя поймают, то, конечно же, поверят мне, а не какому-то там посыльному. По крайней мере, в суде. Вот послушай, что я собираюсь продать: режиссер-лауреат премии Киноакадемии плюс сценарист-лауреат той же премии и в придачу актер, который, я уверена, будет выше всяческих похвал. Нужно только немножко нажать на участников, а потом продать все Стейси.
— Что значит «нажать»?
— Дело в том, что режиссер не хочет со мной разговаривать, потому что мне не удалось заполучить Марлона Брандо. А сценарист вообще ни с кем не разговаривает. Но мне они нужны позарез. С Биффом Бэллоном я уже договорилась.
Предупредив юношу, что она не желает ничего знать о его методах, Ванда дала ему адрес сценариста и режиссера и велела снять этот дурацкий белый халат.
— Если что-то сорвется, мы незнакомы.
— О, я вижу, вы поднаторели в самогипнозе.
— Весьма, — ответил Ванда Рейдел по прозвищу Спрут. — Кстати, Хьюблейн твое настоящее имя?
— Нет.
— Как же тебя зовут?
— Гордонс. Мистер Гордонс.
— Никогда не слыхала, чтобы кто-то менял такое имя. А как тебя звали до того, как ты стал Гордонсом?
— С тех пор, как я появился на свет, я Гордонс.
Ванда протянула ему краткий проспект фильма, на который он должен был подписать сценариста и режиссера. С Биффом Бэллоном она уже договорилась.
Уолтер Матиас Бликден принимал солнечные ванны и читал «Проклятьем заклейменные», когда вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за ногу, свисавшую в бассейн.
— Валери, прекрати немедленно! — прикрикнул он.
— Что ты сказал? — переспросила жена, просматривая очередной сценарий, от которого собиралась отказаться. Она сидела у него за спиной.
— Надо же, а я думал, что ты в бассейне и схватила меня за ногу.
— Нет, — сказала жена.
— Что ж, теперь мне ясно — ты не в бассейне.
Неожиданно он почувствовал, что не может пошевелить ногой. Тогда он изо всех сил дернул ею, но она не двинулась с места. Ее словно зажали в тиски.
— Помогите! — заорал Уолтер Матиас Бликден. Жена тут же отшвырнула сценарий и бросилась к бассейну. Нога оказалась зажатой между перекладинами лестницы. Освободив ее, Валери вернулась к своим сценариям.
— Но этой лестницы раньше здесь не было, — сказал Бликден. Ему было около шестидесяти; на покрывавших грудь седых волосах блестел лосьон для загара.
— Может, ты просто не заметил, — бросила Валери.
— Нет, я точно помню, — упорствовал Бликден.
