Темное разделение - Рейн Сара (читать бесплатно полные книги .txt, .fb2) 📗
Все это увело мои мысли в другом направлении. Я буду решительно сопротивляться тому, чтобы Мэйзи выгнали на улицу под благочестивые разглагольствования Эдварда вперемежку с викторианским бахвальством типа: никогда больше не омрачай этот дом своим присутствием, избавь нас от лицезрения своего стыда, проститутка. Господи, ведь уже двадцатый век, и Мэйзи-Дэйзи не какая-нибудь жадная девка с улицы Пикадилли или одна из тех развязных девок, которые развлекают мужчин в курительной комнате на мужских вечеринках! Я бы поспорила, что про этик женщин Эдвард знает намного больше, чем говорит! Но поведение его собственной прислуги должно быть безукоризненным, конечно, и он так этого не оставит, чтобы применить на практике чопорную мораль и нравственность восьмидесятых и выбросить девушку на улицу.
Так что я попросила ее не волноваться, мы что-нибудь придумаем. Мне кажется, что лучше всего было бы поехать надолго к моей семье и забрать Мэйзи с собой. Эдвард говорил, что мне нужно отдохнуть, и почему бы не поехать куда-нибудь на несколько недель — на юг Франции или Германии, там очень хорошо в это время года, и поездку легко организовать. А Шропшир и Уэльс-Марш очень хороши в любое время года — даже сейчас, с покрытыми снегом лугами и безмолвными голыми деревьями — или Западная Эферна, глухое местечко, и даже мать Эдварда не сможет упрекнуть меня в том, что я ношусь.
Кстати говоря, за Западной Эферной есть место под названием Мортмэйн-хаус, где находится больница и сиротский приют и где девушки в положении Мэйзи могут спокойно родить в дружелюбной обстановке и потом оставить ребенка на попечение приюта.
Насколько я могу судить, до родов осталось четыре или пять месяцев, и будет довольно легко найти ей какую-нибудь временную работу на месте. Там большое сельскохозяйственное общество, и они всегда рады честным, старательным девушкам для работы на кухне и молочной ферме, а потом, по возвращении в Лондон, можно объяснить челяди, что она осталась работать в Шропшире. Я понимаю, что ей не по душе будет отказаться от ребенка, и я ей сочувствую, но вряд ли у нее есть другой выбор — она слишком молода, чтобы выдавать себя за вдову, и (это придется сказать) не настолько сметлива, чтобы убедительно врать про мужа, убитого при Мафекинге или Ледисмите [10]. Не уверена, что она вообще знает, где эти города находятся.
Итак, завтра утром я скажу Эдварду, что по его совету я еду в Западную Эферну на несколько недель, и Мэйзи едет со мной.
Вопрос: делаю ли я это для того, чтобы, сохранив жизнь ребенка Мэйзи и дав ей самой возможность начать новую жизнь, таким образом компенсировать несправедливость того, что произошло с Виолой и Соррел?
Ответ: да, возможно.
Вывод: в любом случае, какая разница?
— В любом случае, какая разница, — медленно сказал Джо, — если операцию не сделают?
Полуденное солнце освещало палату Мел, и приезд Джо резко вырвал ее из теплой дремоты. Она не сразу поняла, что именно он сказал.
— Я не думаю, что они хотят делать ее сразу. Мистер Бреннан сказал, что хирурги, наверное, предпочтут, чтобы близнецам исполнилось хотя бы шесть месяцев, потому что…
— Я имею в виду, — сказал Джо слегка нетерпеливо, — какая разница, если ее не сделают вообще?
В этот раз смысл слов до нее дошел. Мел посмотрела на него и подумала: «Конечно же, он не хочет сказать, что против разделения? О боже, я думаю, что это именно то, что он имеет в виду». Через мгновение она сказала, максимально сдержанно:
— Но мы не можем допустить, чтобы они так выросли. Они не смогут… ну, ходить в обычную школу, например, если все-таки пойдут, на них будут показывать пальцами как… как на уродов. И они не смогут ни с кем встречаться, не смогут выйти замуж…
«Ты этого и хочешь, — вдруг подумала она, глядя на него с ужасом. — Ты хочешь иметь возможность выставлять их напоказ, потому что это вызовет сочувствие к тебе. Бедный Джо Андерсон, какая трагедия, но он такой смелый и самоотверженный, посвятил свою жизнь этим бедным девочкам… И все для того, чтобы помочь тебе выиграть выборы, ты, эгоистичное чудовище! Боже мой, мне нужно как-то отговорить тебя!»
Джо объяснял, что в первую очередь они купят большой дом:
— В каком-нибудь месте, где близнецам будет спокойно. Я думаю, мы можем себе это позволить, особенно учитывая, что уже почти решено, что Фарадей слагает с себя полномочия члена парламента. И все говорят, что я пробьюсь на дополнительных выборах.
— Я уверена, что пробьешься, — сказала Мел, автоматически ответив ему. — Но послушай, близнецам нужно сделать операцию как можно скорее! Это просто необходимо!
— Я же не отклоняю эту мысль совсем. В будущем…
Он говорил голосом «я разумный человек, и это разумное рассуждение», но Мел слышала в его голосе стальную нотку. Она искала какой-нибудь аргумент, чтобы не оттолкнуть его, даже польстить, но ничего не могла придумать.
— Я не хочу тебя смущать, — торжественно сказал Джо, — но это вопрос религии, Мел. Я много думал над Этим. И надеялся, что ты поймешь.
Похоже, что его религиозные убеждения основывались на личных эгоистических амбициях. Бессмысленно терять самообладание и вообще демонстрировать эмоции. Мел осторожно сказала:
— Но операция не противоречит никаким религиозным запретам, ведь так? Мартин Бреннан сказал, что это довольно простая процедура. И риск очень мал. Я думаю, нам следует доверять ему.
На мгновение в глазах Джо мелькнуло раздражение. Он сказал:
— Я не знаю, почему ты не видишь, что Бреннан просто дамский угодник и карьерист, ищущий славы. Ты бы видела его донжуанский список!
— Мне наплевать, если у него целый гарем! — резко ответила Мел и затем поняла, что это прозвучало слишком резко.
Черт! Она хотела сказать что-нибудь, что сгладило бы это впечатление, но Джо уже встал и собирался уходить. Ему не хотелось бы сильно утомлять ее после родов, сказал он заботливо. И он понимает, что ей трудно говорить об этом, поэтому они обсудят это в другой раз. Но Мел должна помнить, что он вполне способен позаботиться о своей семье. Не важно, что случиться, близнецы всегда будут в достатке, даже в роскоши. У них будет прекрасная жизнь.
Кроме, подумала Мел, обычной нормальной жизни, которая должна быть у них. Она откинулась на подушку, размышляя.
Между 1898 и 1915 годами дом Блумсбери принадлежал какому-то Филипу Флери. Гарри добыл эту информацию с удивительной легкостью, уже через неделю получив ответ от агентства по регистрации земельных сделок. Флери, кем бы он ни был, видимо, продал дом вскоре после начала Первой мировой войны одному из небольших отделов Военного министерства. Возможно, это была дань патриотизму или было вызвано тем, что здание реквизировали. Также могло быть, что владелец хотел выбраться из Лондона до того, как в небо над ним поднимутся цеппелины.
Позже, в середине двадцатых годов двадцатого века, домом завладела некая компания по управлению собственностью, о которой говорила Анжелика, и с этого времени у него, видимо, часто сменялись арендаторы.
По данным агентства недвижимости, местом предыдущего проживания Филипа Флери было графство Оксфордшир. Не очень конкретная информация, зато точно указывала, что его профессия — писатель. Писатель. Один из серьезных молодых людей в мягких рубашках и с задумчивыми глазами, о которых говорила Анжелика? Гарри думал, что невозможно жить в Блумсбери и быть писателем, не разделяя, хотя бы в определенной степени, основные взгляды той эпохи. Фабианское общество и прерафаэлиты. Раскин, и Милле, и Обри Бердсли, различные движения и идеализм во всех своих многочисленных проявлениях. Был ли Филип Флери частью всего этого? Что он писал? Стихи? Романы? Три маленькие статьи про свободную любовь или бунтарские брошюры, призывающие к созданию Лиги Наций? А ведь именно то, что он писал, и хотела найти Симона. Интересно, сохранились ли какие-нибудь его работы? Совсем маловероятно, но все же…
