Стая - Шетцинг Франк (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Уивер
Уивер не выходила из эйфории.
Достаточно было ввести пароль, как ей был обеспечен доступ к любой мыслимой информации. То, что перед ней тут открывалось как на ладони, в других обстоятельствах она добывала бы месяцами. Фантастика! Она сидела на балконе своего номера, соединившись с банком данных НАСА и углубившись в американскую картографию.
В восьмидесятые годы американские военно-морские силы обнаружили удивительный феномен. Радарный спутник «Геозат» ощупывал океаническую поверхность, чтобы убедиться, что уровень моря всюду одинаков — если не считать колебания прилива-отлива.
То, что показал «Геозат», превзошло все ожидания.
Подозрения, что океан даже в состоянии абсолютного покоя не вполне ровный, высказывались и раньше. Теперь же выявилась структура, которая придавала земному шару вид шишковатого клубня. На нём было множество горбов и вмятин, выпуклостей и впадин. Южнее Индии уровень моря был на 170 метров ниже, чем у берегов Исландии. К северу от Австралии море выпирало над средним уровнем горбом высотой 85 метров. Море походило на горный ландшафт, причём топография поверхности воды приблизительно повторяла подводный ландшафт.
Выводы были подкупающие. Если знаешь форму поверхности воды, примерно представишь и то, что под ней.
Виной была неравномерность гравитации. Подводная гора увеличивала массу морского дна, и сила тяготения там была выше, чем над подводными впадинами. Эта сила притягивала воду, окружающую гору по бокам, и она выдавливала на поверхности выпуклость. Над горами вода выпирала, над лощинами западала. Исключения из этого правила — например, если вода горбилась над подводной равниной, — вначале вызывали замешательство, но потом выяснилось, что некоторые придонные камни в тех местах обладали повышенной плотностью и тяжестью, то есть гравитационная топография действовала закономерно.
Склоны всех этих водных ложбин и бугров были такими пологими, что с борта корабля их нельзя было заметить. Фактически этот феномен нельзя было обнаружить без спутникового картографирования. «Геозат», кроме того, выявил в океане гигантские завихрения течений диаметром в сотни километров. Подобно кофе, который мешают в чашке, массы воды образуют в центре вращения углубление, а по краям поднимаются вверх. Эти воронки, так называемые эдди, порождают дополнительные неровности на поверхности воды. А эдди оказались составными частями более крупных завихрений. Из удалённой точки зрения — со спутника — стало видно, что все океаны в целом находятся в круговом движении. К северу от экватора гигантские кольцевые системы закручиваются по часовой стрелке, а к югу — против часовой.
Стал понятен другой принцип морской динамики: вращение Земли само по себе воздействует на степень ротации воды.
Гольфстрим, оказалось, был вовсе не течением, а западным краем гигантской, очень медленно вращающейся водной линзы, которая давила по часовой стрелке на Северную Америку. Поскольку центр водоворота находился не посередине Атлантики, а был сдвинут к западу, Гольфстрим, прижатый к американскому побережью, накапливался там и вздымался вверх. Сильные ветры и направление течения к полюсу ускоряли его, тогда как непомерное трение о берег его замедляло. Так североатлантический водоворот приходил в стабильное вращение, в соответствии с законом сохранения вращательного импульса, который гласит, что круговое движение остаётся постоянным, пока на него не будет оказано внешнее воздействие.
Эти внешние воздействия и искал Бауэр, но не был твёрдо уверен в их существовании. Исчезновение у Гренландии шлотов, через которые вода каскадами обрывалась в глубину, давало основания для тревоги, но ничего не доказывало. Глобальные изменения можно было доказать только на глобальных изображениях.
В 1995 году, после окончания холодной войны, американская армия постепенно рассекретила картографию «Геозата». Сама система «Геозат» сменилась рядом современных спутников. Со всех этих спутников Карен Уивер могла теперь получить любые данные начиная с середины девяностых годов. Она проводила целые часы, сравнивая и соотнося замеры. Данные различались в деталях — это могло произойти, например, оттого, что радар спутника ошибочно принял густой туман за поверхность волны, чего другие спутники, естественно, не подтверждали, — но в общем и целом всюду было одно и то же.
Чем глубже она вникала в картину, тем больше её начальное воодушевление сменялось тревогой.
В конце концов она поняла, что Бауэр был прав.
Его дрейфователи передавали сигналы недолго, а потом один за другим исчезали. Поэтому экспедиции Бауэра так и не удалось накопить данные. Уивер спрашивала себя, понимал ли несчастный профессор, в какой степени он был прав. Она чувствовала на себе груз его духовного завещания. Он ввёл её в курс дела настолько, что теперь она могла между строк читать то, что для других не имело смысла. Этого было достаточно, чтобы провидеть забрезжившую катастрофу.
Она ещё раз всё просчитала. Удостоверилась, что ошибки не было, но повторила всю процедуру вновь.
Всё оказывалось ещё хуже, чем она боялась.
Онлайн
Йохансон, Оливейра, Рубин и Роше приняли в своих поливиниловых костюмах душ из полуторапроцентной перуксусной кислоты, пары которой без остатка разлагали любого возможного возбудителя, потом смыли едкую жидкость водой, нейтрализовали щёлочью натрона и, наконец, покинули систему шлюзов.
Шанкар и его команда работали над расшифровкой неопознанных шумов. Они привлекли Форда и проигрывали Scratch и другие спектрограммы взад и вперёд.
Эневек и Фенвик прогуливались и спорили о возможностях постороннего воздействия на нейронные системы.
Фрост заявился в номер Бормана, мгновенно заполнив собой всё помещение, и громогласно прогудел:
— Док, надо поговорить!
Он рассказал Борману, что думает о червях. Оба с полуслова поняли друг друга настолько хорошо, что с ходу покончили со всем наличным пивом. Потом начали обмениваться прогнозами — настолько же тревожными, насколько и убедительными. И связываться через спутник с Килем. После того как интернетная связь снова заработала, Киль поставлял одно моделирование за другим. Сьюсс пытался детально реконструировать процесс на норвежском континентальном склоне, и выходило, что такой катастрофы не должно было случиться. Черви и бактерии, конечно, оказали роковое воздействие, но чего-то в этом паззле недоставало — одной детальки, дополнительного толчка.
