Пассажир - Гранже Жан-Кристоф (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Лестница. Дерево совсем истлело, превратившись в плесень. Под ногами у него чавкала зеленоватая жижа, какие-то насекомые разбегались в потемках в разные стороны. Он вцепился в перила, опасаясь, что они рассыплются у него под рукой. Но они устояли. У него промелькнула нелепая мысль: дом принимает его, хочет,чтобы он добрался до цели.
Коридор. В первой комнате ставни закрыты. Темно. Пусто. Он перешел во вторую. Та же картина. Еще одна комната. Все то же самое. Наконец он наткнулся на дверь, запертую на ключ. На нее даже поставили новенький замок. У него забрезжила смутная надежда. Он попытался высадить дверь плечом, полагая, что она рухнет ему на голову. Но это оказалось не так-то просто. Пришлось спуститься вниз за ломиком. В конце концов, попотев минут десять над петлями и деревом, он сумел взять эту крепость.
Но и здесь было пусто. Лишь в углу стояли две коробки, прикрытые мешками для мусора. Он подошел поближе, осторожно поднял один мешок, опасаясь, что из коробки прыснут по сторонам крысы или черви. Но там лежали нестарые на вид тетрадки «Клерфонтен» в синих пластиковых обложках. Он полистал одну из них, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Это были личные заметки Франсуа Кубела о случаях диссоциативного бегства.
Настоящий клад.
Он сорвал мешок для мусора со второй коробки. Конверты, фотографии, официальные бумаги… Вся жизнь семьи Кубела в цифрах, справках, снимках и бланках… Тот, кто поместил здесь эти документы, постарался защитить их от сырости — внутри коробки также были выстланы мешками для мусора.
Кто же оставил здесь эти архивы? Да он сам. Ведя расследование, он почуял опасность и устроил в родительском доме свой генеральный штаб, собрав в этой комнате вещественные доказательства, связанные с занимавшим его делом и с собственным прошлым.
Он открыл окно и толкнул ставни. Дождевые брызги ворвались в комнату прежде, чем он прикрыл рамы. Он обернулся и огляделся по сторонам. Правую стену занимал камин, прикрытый стальной пластиной. На обоях остались следы когда-то стоявшей тут мебели. Кровати. Шкафа. Комода. А также прямоугольники на месте висевших здесь постеров. Кубела догадался, что это его комната. Та, в которой он жил ребенком, потом подростком. Он повернулся к коробкам. На то, чтобы изучить все эти документы, уйдут часы…
Он потер ладони, словно грея их у огня, и опустился на колени перед своей добычей. Улыбка раздвинула его губы.
Его судьба следовала какой-то горькой логике.
Его расследование началось с пустых коробок в Бордо.
И завершалось полными коробками в Пантене.
Стоило сделать крюк, чтобы увидеть рожу Солина. Хотя майор знал, что Анаис утром выходит из Флери, он никак не ожидал увидеть ее в своем кабинете. Вероятно, полагал, что она воспользуется освобождением, чтобы продолжить расследование в одиночку.
— Отомри, Солина. Это всего лишь я.
Он воздел очки на лоб.
— Вообще-то ты меня удивила.
— У нас ведь договор, так?
Он неопределенно помахал рукой.
— Ну знаешь, в наше время договоры…
Она придвинула стул и села напротив него. Он по-прежнему держался вполне корректно, но с прохладцей. Она поставила локти на стол и ринулась в бой:
— Я под судебным надзором. В понедельник мне надо быть у судьи, и я вполне могу снова загреметь в тюрягу. Если этого не случится, то меня благодаря любезности моего отца сошлют в Бордо. Так что мне остается только сегодняшний день и выходные, чтобы продвинуться в расследовании.
Солина улыбнулся. До него стало доходить.
— Вот что я называю шилом в заднице.
— И стоит поторопиться, пока мне не засадили его по самое не балуй.
Он расплылся в улыбке.
— Ну а твои успехи? — продолжала она.
Солина нерешительно поморщился. И снова принялся крутить обручальное кольцо.
— Да никаких. Не считая того, что безымянная утопленница — действительно Медина Малауи. Мы взяли образцы ДНК у нее в квартире.
— Вы ее эксгумируете?
— Чего ради? Про покойницу лучше забыть. А вот что касается ее делишек при жизни, то тут все по нулям.
— Вы отследили ее последние контакты?
— Мы даже не уверены, в какой точно день она исчезла. К тому же у нее дома не нашлось ни записной книжки, ни ноута. Их забрал то ли Януш, то ли кто-то другой еще до него.
— Есть детализация ее звонков?
— Скоро будет. Но что-то мне подсказывает, что для клиентов у нее был другой номер.
— А банковские счета?
— Тоже ничего особенного. Проститутки предпочитают наличку.
— Опрос соседей?
— У нее в квартале он ничего не дал. Никто ее не видел. Она вела ночной образ жизни.
— Ведь она еще и училась.
— Похоже, клиенты чаще видели ее голую задницу, чем преподы — ее золотистые локоны.
Грубость лысого ее раздражала, но у полицейских, как и в жизни, близких не выбирают.
— А сутенер, клиентура?
— Ищем.
— Связывались с ОБС, ГОБТЛ?
Преемники легендарного отдела нравов — отдел по борьбе со сводничеством и главный отдел по борьбе с торговлей людьми — основные органы по отмыванию грязного белья Франции.
— Нет, — отрезал Солина. — Сейчас мне их помощь ни к чему.
— Никто не знает, что труп удалось идентифицировать?
Анаис улыбнулась. Несмотря на свое положение, а точнее, именно из-за него Солина одинок — больше, чем медведь, возвращенный в заповедник. Решив раскрыть это дело в одиночку, он не мог никого просить о помощи. Теперь ему без нее не обойтись.
— Соль, — она впервые назвала его этим прозвищем, которое ему очень шло, — мне нужен кабинет, комп с Интернетом, машина и два нормальных помощника. А еще позвони в комиссариат на площади Инвалидов и хоть лопни, но устрой так, чтобы ты стал моим надзирающим офицером.
— А ты не треснешь, детка?
— Со мной, — сказала она, пропустив его реплику мимо ушей, — ты получишь результат меньше чем через сутки.
Солина хранил молчание и все теребил свое обручальное кольцо, словно онанировал.
Она стояла на своем:
— Я для тебя — единственный шанс добиться того, чего ты хочешь. Твои парни не подготовлены для того, чтобы заниматься уголовным расследованием. Ты ни к кому не можешь обратиться, а в понедельник прокуратура назначит судью, который передаст дело уголовке.
Он по-прежнему молчал.
— Ты с самого начала это знал. Потому и приходил ко мне в тюрягу.
Лицо Солина напряглось, на лбу залегли морщины. Его мысли можно было читать как открытую книгу.
— Так да или нет?
Солина расслабился и захохотал.
— Что тут смешного? — насторожилась Анаис.
— Вспомнил твоего папашу.
— При чем тут мой папаша?
— Нелегко ему пришлось с такой дочкой.
— Он тоже не подарок. Так ты дашь то, что мне нужно, или нет?
— Пойди принеси себе кофе. А я пока все устрою.
Она молча вышла. Коридоры с ковровым покрытием, кондиционеры, тусклые светильники чем-то напомнили ей изолятор, разве что осовремененный. То же самое заключение. Ни красок, ни контактов с внешним миром, ни свободы.
Стоя перед кофейным автоматом, она искала мелочь. У нее дрожали руки, но на сей раз от приятного возбуждения. Она приняла решение. Разделить расследование пополам. Парни из ОБОП пусть занимаются тем, что связано с Мединой. Для себя она приберегла след, о котором никто не знал, — дагеротипы. И ни слова Солина. Ей нужно закрепить за собой преимущество перед этими мужиками.
Кофе потек в стаканчик. Первый глоток обжег ей глотку. Второй пошел лучше, но никакого вкуса она не почувствовала. В измученном желудке что-то урчало и булькало. Она не ела уже… сколько же времени она не ела?
Когда она вернулась в кабинет, Солина был не один. Рядом с ним стояли двое громил с повадками отморозков.
— Познакомься с готом Фитоном и классиком Сернуа. Мои лучшие ребята. Они будут помогать тебе до понедельника.
Анаис окинула их взглядом. Первый — тощий небритый дылда в грязных джинсах, темных кроссовках и черной куртке, из-под которой выглядывала майка с вытянутой физиономией Игги Попа. Со своим коротким хвостиком на затылке и жирно подведенными глазами он выглядел законченным нариком. Второй, такой же высокий, но вдвое тяжелее, был в фирменном измятом костюмчике, запачканном галстуке и с трехдневной щетиной, плохо сочетавшейся с его короткой стрижкой ежиком. Табельное оружие у обоих демонстративно висело на поясе.
