Ассасины - Гиффорд Томас (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Дверь отворила Маргарет Кордер, личная секретарша и надежный щит Хью от всего внешнего мира. За ее спиной высилась сиделка, богатырского телосложения женщина в ослепительно белом халате, настороженно косившаяся время от времени на дверь в Длинную залу.
— О святой отец, — тихо произнесла Маргарет, — боюсь, он ведет себя не самым лучшим образом. Думаю, ему нужна мужская компания, но все его обычные посетители настолько поглощены работой... Словом, вы как раз то, что ему сейчас нужно. Чтобы было с кем поговорить, а не продолжать управлять миром, ну, вы меня понимаете. А нашу бедную няню он вообще к себе не пускает. В буквальном смысле. Он не в самой лучшей форме, но, уверяю, сил у него достаточно, чтоб устроить сущий ад и полностью отравить нам существование. — Персик помог секретарше надеть норковое манто, зарплата вполне позволяла ей купить такую роскошную вещь. — Я буду в «Нассау Инн». Практически все время там.
— Вы просто сокровище, — с улыбкой заметил Персик.
— Для меня это каникулы, падре. Я привыкла работать. И чем была вынуждена заниматься весь сегодняшний день?...
— Ах, мисс Кордер! Вы, должно быть, знаете уйму всяких секретов. Просто удивительно, как это до сих пор вас еще не похитили!
— Падре!
— Да я просто пошутил. Он что, действительно так несносен?
— Вы только с ним не спорьте. — Она вздохнула. — Выпивка, сигары, тут мы не можем его остановить. А когда попробовали, лицо покраснело, так и налилось кровью, и мы испугались, не дай бог, еще удар хватит. А это хуже сигар и выпивки. Сестра Уордл будет поблизости, или здесь, в холле, или на кухне, так что если что понадобится, зовите. А как связаться со мной, вы знаете. Закажу ужин в номер, возьму хорошую книжку. Вы когда-нибудь читали книги отца Данна?
— Да, конечно. Ведь он мой друг.
— Я его просто обожаю! Что за изощренный, изобретательный ум! И потом, как может священник так много знать о сексе?
Персик покраснел и стал похож на шестнадцатилетнего юнца.
— Сила воображения делает порой чудеса. Иного объяснения у меня нет.
— Ну, надеюсь, у вас тут будет все в порядке.
Лицо у Хью Дрискила осунулось. Морщины в уголках глаз стали глубже. Когда Персик приблизился к дивану, он отложил в сторону один из альбомов для фотографий в темно-зеленом кожаном переплете. Персик мельком успел заметить лицо Вэл. Цветной снимок теннисного корта, стройные и загорелые ее ноги, коротенькая юбочка вздулась от ветра, и видны маленькие белые трусики. Она улыбалась и щурилась, прикрыв ладонью глаза от солнца. Двадцать... да нет, двадцать пять лет тому назад. Невыразимо больно было думать о том, что ее уже нет в живых.
— Присаживайтесь, святой отец. Хотите выпить? Угощайтесь. — На журнальном столике стояли бутылка виски «Лэфройг», графин с водой, серебряное ведерко со льдом. — Смешивайте по вкусу, не стесняйтесь. Я намерен подержать вас у себя. Будете выслушивать мои жалобы о том, какой печальный оборот приняли события к концу жизни. И мне плесните чуток. Что-то в горле пересохло. — Он наблюдал за тем, как Персик смешал себе в бокале виски со льдом, затем налил и ему, в тяжелый граненый стакан. — Врачи, сестры, это совершенно чудовищное существо, что находится сейчас в доме, — они обращаются со мной так, словно я умираю. Да какая, черт возьми, разница, когда это случится? Маргарет по природе своей спасительница жизней. И все, как вы могли заметить, идет не самым лучшим образом... Скажу более того, жить, по-моему, вообще не стоит. Просто надо доделать несколько вещей, перед тем как уйду. О Господи, Персик, куда только девается время? Просто тает, сжимается, и все. Типичные жалобы каждого умирающего. Ладно, чему быть, того не миновать. Дочь моя мертва. Меня пытаются убедить, что в этом замешана Церковь. Сын вообще бог знает где, разоблачает Церковь и выставляет себя на посмешище... У меня, знаете ли, есть друзья в Риме, время от времени получаю от них весточки. Да... — Слова он произносил немного невнятно, глотая слоги. Впрочем, Персика удивило другое. Никогда прежде Хью Дрискил не был столь многословен. Просто поток сознания. Он всегда был молчалив, любил выражаться кратко и эмоций при этом не выказывал. На старике был темно-красный халат с синим кантом и синими же инициалами на нагрудном кармане. Он приподнял стакан, в нем звякнули кубики льда, и жестом указал в дальний конец комнаты, в сторону холла, где несла дежурство сестра Уордл. — Она меня боится. Понимает, кто я. Бедняжка. Я был с ней груб. Сказал, что ей не мешало бы побриться. Сам не понимаю, что это на меня нашло...
— Она может воспользоваться одноразовым станком, — заметил Персик.
Хью Дрискил расхохотался глухим хрипловатым смехом.
— О Господи, Персик! Не обижайтесь, но мне кажется, Бог создал вас не для духовного сана.
— Другие тоже иногда так говорят.
— Вы невинная душа. Неважный материал для священника. Зато человек хороший. Вы очень хороший, добрый человек. Дочь вас любила... вы были таким славным мальчиком. Скажите, а вы любили Вэл?
— Да, любил.
— Что ж, все сходится. Она мне говорила то же самое. И еще говорила, что вам можно доверять...
— Когда говорила, сэр?
— Сэр? Какой еще сэр? Перестаньте, Персик. Говорила во время последнего нашего разговора. Перед тем, как погибла.
— Правда?
Хью Дрискил рассматривал снимок девочки, щурившейся на солнце. Потом стал медленно переворачивать страницы. Перед Персиком проходила вся история семьи, только вверх ногами. — А вот и вы. Стоите под новогодней елкой рядом с Вэл... счастливые то были дни... Нам ведь не дано предвидеть свое будущее, верно, отец?
— Если бы мы могли, — заметил Персик, — то никогда бы не были счастливы.
— А вот и моя жена. Здесь она с кардиналом Спеллманом... незадолго до своей смерти. Вот уж несчастная была женщина, моя Мэри. Впрочем, вы ведь ее знали...
— Ну, нельзя сказать, что знал. Я был тогда еще слишком молод. И переехал сюда уже... после.
— Да, верно. Так о чем это я? Если честно, вы немного потеряли. Мэри была со странностями. Никогда не умела правильно обращаться с детьми... И еще знаете что? Я как-то плохо помню ее лицо. Мне должно быть стыдно, верно? Да, конечно, последнее время с памятью у меня не очень. Но суть в том, что память далеко не всегда является желанной гостьей. К примеру, мне вроде бы говорили, что Папа того гляди сыграет в ящик...
— Вам лучше знать, чем мне. У вас такие связи. Кардинал Д'Амбрицци...
— Да, что верно, то верно. Старина Джек звонил мне несколько раз. Что ж, друг мой, пришла пора сказать вам ужасную правду. Сейчас буду пытать вас клещами, как во времена инквизиции... — Он криво улыбнулся. — Помните ли вы вашего предшественника в Нью-Пруденсе, отца Джона Траерне. Помните?
— Отца Траерне? Да, конечно, помню.
— Так вот. Я знал его достаточно близко. В последние годы он превратился в упрямого и чрезмерно любопытного старого шута. Позвольте рассказать вам о нем одну историю. Персик, сегодня вы играете роль моего сына... которого на самом деле у меня никогда не было. Мой сын должен был стать священником, а вместо этого занялся футболом и адвокатурой... Впрочем, не буду и дальше чернить его в ваших глазах, вы ж его друг... — И Хью Дрискил протянул стакан, давая понять, что ему надо подлить виски.
Персику не нравилось, какой оборот принимает этот разговор. С того места, где он сидел, был виден двор, ярко освещенный фонарями. О'Нил видел, как его старенькую битую машину засыпает снег, что шел не переставая с момента приезда. Прогноз по радио обещали неутешительный, с Огайо и Среднего Запада надвигался циклон, и первый обильный зимний снегопад был обещан именно на сегодня. При этом почти не было ветра, и вся сцена за окном напоминала рождественскую открытку. Персик подлил в стакан Дрискила виски, добавил льда и воды.
— Этот святой отец время от времени получал от меня изрядные суммы. К тому же он знал, что это я выплачиваю ему содержание в Нью-Пруденсе. Он был ирландцем и вместо благодарности, естественно, возненавидел меня всеми фибрами души. Он всегда хотел казаться более значимой персоной, чем был на самом деле, хотел показать, что вовсе во мне не нуждается... ну, вы знаете такой тип людей. Маленький человечек, ненавидящий свою жизнь... Вот и допился до смерти. Скажите, святой отец, а вы много пьете?
