Разбуди меня в 4.20 (СИ) - Лис Филипп (книги серии онлайн .TXT, .FB2) 📗
Но сейчас не стоило ошибаться в возможностях и способностях нексуса. Как мог выглядеть эгрегор слепого поиска? Перед уходом в инсталляцию Тачан сказал мне, что планы меняются, мы появимся в разных участках нексуса, поэтому связи не будет, придется действовать автономно. Я сам должен буду найти эгрегора, а как, он все-таки мне поведал. В месте, куда никто не ходит на дне самого глубокого разлома или на вершине самой высокой горы, где мысли притягиваются или улетучиваются вверх или вниз, лишая других эгрегоров части своей вечной наживы, когда все потеряно и когда все путеводные ниточки утеряны вместе с последними мыслями, я найду его. И это будет то, что ищет, не опираясь ни на что, далеко не путями эвристического анализа, далеко не тропами банальной логики.
Он знает, что поднимается из глубин слоистых штолен, во всяком случае, знает, как найти ответ на этот вопрос. Я не делал ничего удивительного и экстраординарного по своей природе. Люди испокон веков через своих посредников общались с эгрегорами, и те давали нам свои ответы и советы. Я был тем передатчиком, я был шаманом, но это субъективная сторона, а не возможность видеть все по-другому.
Я промчался мимо узла, так и не поняв его природу, так и не получив ответов на вопросы, которые никто не видел. Вдыхая носом те треугольники, что падали с неба, я вспоминал свечение, что проходило мимо той червоточины в первый раз, и находил кое-что. Наверное, если можно было соединить на какое-то время две разные системы: систему флюктуации времени и червоточину, которая в силу своих сквозняков способна затягивать все, что только не закреплено, — то получим такую структуру сквозняков, которая разорвет на части некоторую видимую и обозреваемую схему процессов, изучаемых френологией. Почему бы и нет, раз теоретически это возможно?
Но сначала мы найдем эгрегора.
Пройдя две трети пути, я ослабил бег, и в это мгновение мне было второе мерцание. Оно походило на видение или проблеск сознания. Не могу быть уверенным в том, что видел, но мне казалось, что передо мной поляна, поросшая полынью как та, на которой мы инсталлировались, только уже светало. Я шел по кругу, стараясь не задевать траву, а вдалеке за путями шли Дара и Тачан. Черт! Это и есть та самая поляна! Но что с ними? Они шли как во сне, вытянув вперед руки, закрыв глаза. Все это я видел меньше полусекунды, того времени не хватило, чтобы осознать происходящее.
Я снова был в нексусе прежде чем понял о причинах видения. Точно так же в слепую ищем мы опасность, которая уже знает о нашем приходе. Интересно, достигли ли мои приятели Ордена Забвения или только на подходе к их постоянному посольству здесь? Отмахиваясь от назойливых треугольничков, которые были теперь больше похожи на спиралевидные трубочки, я ускорил бег и вскоре заметил, что дорога позади меня скатывается в шарики и падает в безразмерное озеро спокойного ветра, движущегося по кругу своего эпицентра, это как если бы был зациклен в самом себе. Но это было видимостью, не имеющей начала.
Я сошел с дороги, стараясь пропустить ветер мимо меня и сквозь меня, но когда тот пронесся по дороге, развернулся и обратился ко мне без знаков и слов. И все же я чувствовал, что он следит за мной, хотя сам он не был виден, слова он не говорил.
Когда дорога кончилась в темном тупике без стен на точке опоры, которой нет, я понял, что меня, Тачана и Дару надули. Опыт, обобщение, заучивание, примеры и ассоциации привели бы к такому же результату, только с другой стороны. В этом моей вины не было, но то, что поднималось из слоистых штолен, не простило бы нам этой грубой ошибки. Надеясь не запаниковать, я выпустил свое третье тело, которое облетело весь периметр, но не нашло ничего кроме большого разлома вниз.
Вспомнив о том, что говорил мне Тачан, я сделал шаг. Этот шаг унес меня в низ, но голос, витавший надо мной, повторял, будто я поступил правильно. Мысли, спутавшиеся у меня в голове, выходили наружу через впадинки и ямки на черепе. Давление так возросло, что думать вообще нельзя было. То, что нельзя думать глубинно, это условие нексуса, а поверхностные мысли-эмоции растворялись и уходили вверх под действием ветра, что шел из разлома. Как осознанное сновидение или около того.
— Надеялся, что ты придешь, — пришла мне первая волна-мысль. — Видел тебя, ищущего вслепую. Знал, что что-то произойдет, но могу только верить и искать, как могу: без признаков и возможности. Наблюдаю тебя, прыгающего в пропасть сомнений. Верю тебе. Говори…
Вокруг меня никого не было, но то, что было, вмещалось в моей голове, как если бы это я говорил сам себе за место эгрегора. Падение тормозило мой ход вниз, но выход был вверху, а стены проносились так близко и так быстро, что уцепиться за них я не мог. Не мог, ведь я не мог мыслить, поэтому любая мысль уцепиться была для меня чужой и улетала вверх, как все мысли. Он сам формулировал за меня слова, которые я не мог произнести, сам отвечал. А моя роль — роль наблюдателя, не принимающего решения, поэтому все мои слова и мысли он видел как желудь на ладони, как в мысль в мозгу…
— Что идет за нами из нексуса?
— Был там и видел, как из слоистых штолен поднимается Карасаз, это сиреневое безумие, способное поглотить нексус. Оно проникает во все щели, где только есть функция к жизни и переписывает сами законы нексуса так, чтобы эти функции угасли. Оно уже поглотило дремлющего Даггота, разрушило Омут и засыпало пропасть, отделявшую нексус от диарексиса. Назад пути нет. Тот, кто носит имя Вечного и Таинственного, должен выйти против Карасаза и остановить продвижение сиреневого безумия к центру нексуса и шлюзам пограничных миров. В противном случае Карасаз захватит и оплетет шлюзы и откроет их, а когда пограничные миры будут взорваны, смещенные миры удаленного и периферийного типа будут разрушены, потеряв точку вращения.
— Почему сиреневое?
Эгрегор помолчал, а потом изменился в голосе и самой форме голоса, а только потом ответил, заставляя исчезать все остальные вопросы по одному. Этот голос был подобен взрывающемуся пути, который я только что прошел.
— Сиреневое — переходный цвет между красным и синим, холодом и теплом, правым и левым, землей и небом, плюсом и минусом, взлетом и падением, притягиванием и расталкиванием, погружением и всплытием, включением и отключением, севером и югом, приобретением и утратой, радостью и горем, правильным и искаженным, прибитым и отковырянным, обдуманным и бездумным, отражением и поглощением, расширением и сжатием, плоским и выпуклым, кроной и корнями, систолой и диастолой…
— Но это не ответ на вопрос! — сказал он за меня и за меня удивился.
— Да, ответ прост: сиреневый цвет — один из редких цветов в природе…
Падение прекращалось. Я либо достигал дна, откуда ветер дул сильнее, либо пропасть подходила к той точке, откуда действовала сила притяжения и сила отталкивания в виде ветра. Стараясь понять исходные вещи, я начал кое-что понимать.
Третье мерцание открыло мне глубокий канализационный люк, куда я проваливался, но еще старался уцепиться за лестничные скобы, торчащие из каменной кладки. Тесно и глупо. А сквозняки дули из черной дыры, не способные остановить мое тело. Я видел нексус во всей полноте и в полной аналогии со словами эгрегора. Даже в какой-то момент мне примерещилось, что внутри, на дне пропасти разлита сиреневая лужа, отражающая и поглощающая свет. Я был там, но не мог осознать, насколько приблизился к истине.
Я ждал удара, он произошел.
Приходя в себя, я ощупывал ушибленные места, в том числе и голову. К большому удивлению своему я заметил, что на моем черепе появились новые бугорки, но я понятия не имел о том, что все это значит.
За большими дверями, ведущими к бесконечной радости я попал в тупик, я слышал эгрегора, пожиравшего мои мысли и отвечавшего на вопросы. И это конец пути, я не мог дальше идти, силы меня оставили. Потоки света вырывались из-под моих ног, в безудержном танце они стремились вверх, спасаясь от кого-то или чего-то исходящего из-под основания мира, спрятанного подо мной. Я мог перестроить их так, чтобы они образовали мощный канат, по которому можно было влезть обратно наверх, на дорогу и тупик, находящийся в конце пути из силикатного кирпича. И это решало проблему выбора.
