Черное сердце - ван Ластбадер Эрик (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Усмехнувшись, он вдавил приклад АК-47 в плечо. Прищурил левый глаз – теперь он видел мир только через правый. Сквозь оптический прицел он рассматривал толпу, лениво переводя перекрестие с одного агента на другого, пока мысленно не уничтожил их всех. Улыбка его стала еще шире, ствол автомата описал широкую дугу и замер, нацелившись точно в голову Атертона Готтшалка.

Молодой человек с трудом поборол желание нажать курок прямо сейчас: в конце концов, он – профессионал, у него есть конкретный приказ и конкретные инструкции. Ровно в двенадцать пятнадцать, выстрелом в сердце.

Очень правильное решение, подумал он. На таком расстоянии голова – не самая удачная мишень. В случае малейшего изменения траектории пуля может просто срикошетить от толстой лобной кости. Выстрел в голову не всегда бывает смертельным. Вот сердце, это совсем другое дело, в случае точного попадания смерть гарантирована.

Молодой человек снова посмотрел на часы. Оставалось тридцать пять секунд. Он прижался щекой к холодному цевью АК-47 и начал мысленный отсчет, как его учили: Миссисипи-раз, Миссисипи-два, Миссисипи-три... [20] Перекрестие прицела чуть сместилось вниз и замерло на широкой груди Атертона Готтшалка. Палец на курке напрягся и начал сжиматься.

Усаживая Эллиота за «свой» столик в «Лютеции», Макоумер испытывал что-то вроде гордости: обедать он предпочитал в полутьме большого зала этого элегантного ресторана с европейской кухней, но вот ленч... Для этого мероприятия требуется хорошее освещение и много воздуха, поэтому зимний сад на террасе ресторана идеально соответствовал требованиям Макоумера к ленчу.

Откинувшись на спинку стула, Макоумер пристально рассматривал сына. Черт возьми, сколько же лет я не видел его в костюме, при галстуке, прилично подстриженным! Макоумер усмехнулся: красивый парень, ничего не скажешь, костюм от «Пола Стюарта» ему очень идет.

Официант принес минеральную воду и, поклонившись, положил на край стола меню и карту вин.

– Шимада с восторгом отзывается о тебе, – Макоумер лениво перелистывал меню, – говорят, ты сумел решить проблему с дополнительными элементами к главной ЭВМ. Мы безрезультатно бились над этим больше месяца. Ты пришел в фирму как нельзя вовремя.

Эллиот церемонно склонил голову:

– Наверное, мне следовало бы поблагодарить его за столь лестный отзыв, но, боюсь, Шимада торопится с выводами. У нас по-прежнему множество вариантов интеграции новых блок-схем, но надо выбрать самый лучший. А какой именно – этого пока никто не знает.

– А как тебе понравилась система лазерной обработки оперативной информации?

– Потрясающая штука, – оживился Эллиот, – скорость срабатывания системы, задействование лазера от обратной связи – это, я тебе скажу, нечто! Одно слово, сказка! Черт, как бы мне хотелось посмотреть «Вампир» в работе!

– Значит я организую тебе командировку на «Голодную лошадь», – кивнул Макоумер. – Но не раньше чем через пару недель. То, чем ты сейчас занимаешься, слишком важно, чтобы я мог позволить отрывать тебя от основной работы.

– А мне здесь нравится, – Эллиот оглядывал ресторан. Рядом с отцом, словно из-под земли, вырос официант. Эллиот протянул Макоумеру карту вин. – Закажем что-нибудь?

– Почему бы тебе не выбрать самому? – Макоумер сосредоточенно изучал меню.

С внутренним трепетом, словно в руки к нему попал Святой Грааль, Эллиот раскрыл тяжелый буклет в красном сафьяновом переплете.

– Я бы остановился на красном вине, ты не против?

– Неплохой выбор.

Эллиот снова поглядел меню вин:

– Полагаю, «Сент-Эмильон», – он провел пальцем по строке, – вот этот, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года.

Официант, успевший бесшумно скользнуть за спину Эллиота, чуть поклонился и одобрительно кивнул:

– Oui, Monsieur, – и забрав карту, отправился выполнять заказ.

Макоумер наконец выбрал блюда и отложил меню: он хотел, чтобы сын первым начал разговор, хоть раз взял бы на себя инициативу в их отношениях.

Эллиот задумчиво крутил серебряную вилку и наконец поднял взгляд на отца:

– Полагаю, ты обратил внимание на круги у меня под глазами.

– Если честно, то нет, – солгал Макоумер. – Я как раз думал, как неплохо ты выглядишь.

– Ты имеешь в виду мой новый костюм? – В голосе Эллиота появились нотки нервозности.

– Вовсе нет, – мягко ответил Макоумер. – Я имею в виду, что ты сейчас сидишь здесь, в «Лютеции», со мной.

Эллиот замолчал. Он думал о том, что после стольких лет сопротивления отцу он все же поддался ему, и это оказалось не так уж и плохо. В действительности ему даже нравилось то, чем он сейчас занимался. А взять хотя бы этот ресторан! Приятная спокойная атмосфера, словно они в мгновение ока перенеслись в Европу – негромкие голоса, звон тонких хрустальных бокалов, увитые цветами стены, приглушенный свет, падающий сквозь жалюзи. Он чувствовал, как душа его постепенно оттаивает. Тяжесть в груди покидала его – а она всегда была частью его, Эллиота, существования, частью, и весьма существенной, его мировосприятия. И только при мысли о Кэтлин он чувствовал, как сжимается сердце. Правда, уже не так болезненно, как раньше.

– Дело в том, – медленно начал он, – что я по-прежнему очень плохо сплю.

К столику подошел официант, в руках его была бутылка вина. Он торжественно откупорил ее и осторожно разлил багровую жидкость в бокалы. Все трое замерли. Официант вопросительно взглянул на своих клиентов:

– Вы не хотите пригубить? Вы изменяете своим правилам, мсье.

– Это твой выбор, Эллиот, – улыбнулся Макоумер. – Ко мне он не имеет никакого отношения. Тебе решать, будем мы пить это вино или закажем другое. Либо ты говоришь да, либо нет.

Эллиот непроизвольно напрягся. Либо ты говоришь да, либо нет. Все правильно. Именно этого я и хочу, убеждал он себя, подняв за тонкую ножку-стебелек бокал и пригубив темно-красное вино. Сухое, терпкое, но каков букет!

– Потрясающе! – воскликнул он, и Макоумер засмеялся. Искренняя реакция сына обрадовала его.

– Отлично, отлично.

Официант заполнил бокалы и принял заказ. Макоумер выбрал confitde caneton [21] – это было одно из его любимых блюд, потому что... потому что это было невероятно вкусно. Эллиот заказал телятину в перечном соусе. Начали они, однако, с белонских устриц.

– Я хочу сказать, – продолжал Эллиот, когда официант ушел, – что очень много передумал после нашей... дискуссии.

Выражение лица Макоумера не изменилось, он просто внимательно слушал сына и ждал, когда тот захочет услышать его мнение.

– В тот раз я был просто взбешен, я был готов плюнуть тебе в лицо. Но после, в общем, не знаю, что произошло... Может, мы до конца выяснили отношения, короче, не знаю, – он снова принялся вертеть в руках вилку. – Я наговорил много лишнего. Я знаю, ты всегда желал мне добра, но у тебя были свои представления о том, каким должно быть это добро. Я не могу обвинить тебя в излишней патетике. Это не так.

– Спасибо, – Макоумер совершенно искренне благодарил сына.

А теперь самое трудное, подумал Эллиот:

– Относительно Кэтлин...

Он так надолго замолчал, что Макоумер был вынужден вмешаться:

– Так что насчет нее?

– Конечно же, ты был прав. Я как бы проиграл еще раз все то время, что мы были вместе. Я... В общем, сейчас я понимаю, что она замышляла. Дело вовсе не во мне. Но я верил, понимаешь? Я хотел верить.

– И она это поняла, Эллиот. Я уже говорил тебе, это очень и очень опасная женщина. Если она сумела одурачить Готтшалка, это кое о чем говорит.

– Если тебе это доставит удовольствие, могу повторить твои слова: она была очень опасной женщиной.

Увидев улыбку отца, Эллиот не удержался и тоже заулыбался.

Официант принес устрицы, горячие поджаренные тосты и большую тарелку с аппетитным желтым маслом.