Стая - Шетцинг Франк (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Эневек массировал своё снова разболевшееся колено. Не надо было играть в теннис. Над ним пронеслась тень — это приземлялся ещё один военный вертолёт.
Внутри отеля по всем направлениям двигались люди — быстро и в то же время без суеты. Половина говорила по мобильным телефонам. Другие со своими ноутбуками примостились в уютных уголках и что-то писали. Эневек прошёл в бар, увидев Форда и Оливейра. С ними был незнакомый рослый человек.
— Леон Эневек, Герхард Борман, — представил их друг другу Форд. — Только не сильно тряси руку Герхарду, а то отвалится.
— Что, теннис? — спросил Эневек.
— Какое там, шариковая ручка! — Борман кисло улыбнулся. — Битый час записывал по телефону то, что две недели назад можно было получить одним кликом мышки. Вернулись в средневековье.
— С завтрашнего дня всё будет в порядке. — Оливейра отпила из своей чашки чай. — Я слышала, для отеля выделили целую сеть.
— У нас в Киле ограниченный доступ к спутникам, — мрачно сказал Борман.
— Он везде ограниченный. — Эневек заказал себе воду. — Вы давно здесь?
— С позавчерашнего дня. Я работал на подготовке конференции.
— Я тоже. Странно, что мы не пересеклись.
— Этот отель — как швейцарский сыр, тут полно ходов.
— О, смотрите. А этот что здесь делает? — Оливейра кивнула головой в сторону лифта. Там стоял мужчина, прибывший с кудрявой шатенкой. Эневек узнал его.
— А кто это? — спросил Форд, напрягая память.
— Это же немецкий актёр, Максимилиан Шелл!
— Уймись, — сказал Форд. — Что тут делать актёру?
— Это он играл в том фильме-катастрофе? «Deep Impact»! Где Земля столкнулась с метеоритом… — спросил Эневек.
— Мы тут все играем в фильме-катастрофе, — перебил его Форд.
— Неужто следующим прибудет Брюс Уиллис?
— Не гоняйтесь за его автографом, — улыбнулся Борман. — Это не Максимилиан Шелл. Его зовут Сигур Йохансон. Норвежец. Он мог бы вам рассказать, что творится в Северном море. Но лучше не спрашивайте его. Он жил в Тронхейме, а от Тронхейма мало что осталось. Он потерял свой дом.
Из нескольких конференц-залов «Шато» Ли выбрала зал средней величины, почти в обрез для группы. Она по опыту знала, что люди, вынужденные сидеть вплотную, либо вцепляются друг другу в волосы, либо проникаются чувством общности. Но не получают возможности держать дистанцию — ни друг к другу, ни к теме.
И рассадить их следовало так, чтобы все перемешались — независимо от национальности или профессии. Каждое место было оборудовано столиком с ноутбуком и блоком для записей.
Пик сел в ряду, зарезервированном для докладчиков. За ним в зал вошёл шаровидный человек в мятом костюме. Под мышками темнели пятна пота. Редкие волосы слиплись прядями. Он пыхтя протянул Ли руку. Пальцы оттопыривались, как раздутые колбаски.
— Хэлло, Сьюзи Вонг, — сказал он.
Ли пожала Вандербильту руку и с трудом удержалась, чтобы не обтереть ладонь.
— Джек. Рада вас видеть.
— Всегда к услугам. — Вандербильт осклабился. — Покажите им шоу, детка. Если не будут хлопать, свистните мне. Мои аплодисменты вам обеспечены.
Он вытер потный лоб, подмигнул и уселся рядом с Пиком. Ли разглядывала его с застывшей улыбкой. Вандербильт был замдиректора ЦРУ. Хороший человек, даже очень хороший. Органам будет его не хватать. Она намеревалась уничтожить его — не торопясь, когда придёт время. Не сейчас. И тогда эта жирная свинья будет валяться на дороге, похрюкивая, как это умеет только Вандербильт.
Конференц-зал наполнялся.
Многие не знали друг друга и рассаживались молча. Ли терпеливо ждала, пока утихнет всякий шум. Почувствовав общее напряжение, она поднялась, улыбнулась и сказала:
— Расслабьтесь.
По рядам прошёл тихий шелест. Кто-то закинул ногу на ногу, кто-то откинулся на спинку. Норвежский профессор с небрежно наброшенным на шею шарфом почти скучал, его тёмные глаза смотрели на Ли спокойно. Она попыталась составить о нём представление, но Йохансон оставался закрытым для неё. Она спросила себя, в чём причина. Человек потерял свой дом, катастрофа коснулась его ощутимее, чем кого бы то ни было здесь. Он должен быть подавленным, но почему-то не подавлен. Причина могла быть только одна. Йохансон не рассчитывал узнать здесь что-то новое для себя. У него есть своя теория, и она перевешивает горе и отчаяние. Он знает больше, чем они все.
Надо держать этого норвежца в поле зрения.
— Я знаю, какую напряжённую работу вам пришлось прервать, чтобы приехать сюда, — продолжала она. — И я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы сделали нашу встречу возможной. Особенно я хотела бы поблагодарить собравшихся здесь учёных. Глядя на вас, я уверена, что мы сможем рассмотреть события недавнего прошлого в свете надежды. Вы даёте нам пример мужества.
Ли произносила эти слова без пафоса, спокойно и приветливо, заглядывая каждому в глаза, — и сразу добилась безраздельного внимания. Один только Вандербильт оскалил зубы и ковырялся в них.
— Многие из вас недоумевают, почему мы не провели эту встречу в Пентагоне, в Белом доме или в доме правительства Канады. Ну, с одной стороны, мы хотели предоставить вам по возможности приятную обстановку. Преимущества «Шато Уистлер» известны, и главное из них — местоположение. Горы надёжны, берега — нет. Сейчас не надёжен ни один город вблизи побережья.
Она оглядела лица присутствующих.
— С другой стороны, побережье Британской Колумбии рядом. В кратчайшее время можно добраться на вертолёте до моря и до исследовательских лабораторий, особенно института Нанаймо. В «Шато» мы создали опорный пункт, чтобы наблюдать за поведением морских млекопитающих. А в свете европейских событий решили перестроить этот опорный пункт в кризисный центр. И лучший из возможных составов кризисного управления, леди и джентльмены, это вы.
Она дала этим словам время подействовать. Она хотела, чтобы люди в зале осознали свою значительность. Если они почувствуют свою избранность, это поможет им держать язык за зубами.
— Третья причина — та, что мы здесь можем работать без помех. «Шато» целиком ограждён от средств массовой информации. Разумеется, когда такой заметный отель внезапно становится недоступен, а вокруг снуют вертолёты, это не останется незамеченным. Но официально нигде не объявлялось, для чего мы тут собрались. Если нас спрашивают, мы говорим об учениях. Об этом можно писать сколько угодно, но ничего конкретного не напишешь, поэтому от пишущих мы избавлены. — Ли сделала паузу. — Известно, что не всё можно предать огласке. Паника была бы началом конца. Сохранять спокойствие — залог дееспособности. Позвольте мне сказать вам совершенно откровенно: первой жертвой любой войны всегда становится правда. А мы на войне. На войне, которую мы должны вначале понять, чтобы выиграть. Поэтому необходимо взять обязательства перед собой и перед человечеством. Конкретно это означает, что отныне вы никому, даже самым близким людям, членам семьи и друзьям, не имеете права ничего говорить о работе в этом штабе. Каждый из вас сразу после этого заседания подпишет соответственное обязательство, а к соблюдению подписки мы относимся очень серьёзно. Я бы предпочла услышать ваши возможные сомнения до начала обсуждения. Поскольку, естественно, эта подписка — дело добровольное. Отказ не повлечёт никаких неприятностей для вас, но в этом случае вы должны будете покинуть зал прямо сейчас и немедленно вылететь домой.
