Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод) - Смит Уилбур (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗

На углу Шон пустил лошадь шагом, растягивая последние минуты ожидания... но вот они остановились перед белой плетеной изгородью, окружающей дом.

Аккуратный, зеленый сад, яркие клумбы маргариток и голубых азалий. Дом увеличили, к тыльной стороне пристроена новая комната; все сверкает свежей белой штукатуркой. На воротах вывеска золотом по зеленому полю: «Maison [ 6] Ады. Портниха высокого класса».

Шон улыбнулся.

– Старушка нахваталась выражений.

Потом сказал Дирку:

– Жди здесь!

Сам он спрыгнул с лошади, передал повод Дирку и прошел в ворота. У дверей остановился, поправил шейный платок. Оглядел свой новый костюм и сапоги – все куплено в Питермарицбурге, – смахнул с обуви пыль, пригладил подстриженную бороду, подкрутил усы и постучался.

Ему открыла молодая женщина. Шон ее не узнал. Но девушка откликнулась на его появление мгновенно: зарумянилась, попыталась поправить волосы, не привлекая внимания к тому, что они в беспорядке, и убрать из рук шитье – короче говоря, проявила все признаки смущения незамужней молодой женщины, которая неожиданно оказалась в обществе рослого, хорошо одетого и привлекательного мужчины. Но, поглядев на ее лицо с уродливым лиловым шрамом, Шон почувствовал жалость.

Он приподнял шляпу.

– Дома ли миссис Кортни?

– Она в мастерской, сэр. Как ей сказать, кто пришел?

– Ничего не говорите – это сюрприз.

Шон улыбнулся, и девушка подняла руки к щекам, пытаясь скрыть свое уродство.

– Не угодно ли войти, сэр?

Она стыдливо отвернулась.

– Кто там, Мэри?

Шон вздрогнул, услышав этот голос из глубины дома. Голос ничуть не изменился, и прошедших лет как не бывало.

– Джентльмен, тетя Ада. Он хочет вас видеть.

– Сейчас приду. Пригласи его сесть и принеси нам кофе, Мэри.

Мэри с облегчением исчезла. Шон в одиночестве стоял в маленькой гостиной, держа в больших загорелых руках шляпу и глядя на дагерротип над камином – фотографию Уэйта Кортни. Хотя он этого не сознавал, лицо на снимке было почти его собственным – те же глаза под густыми черными бровями, тот же высокомерный рот, даже тот же упрямый подбородок под густой бородой лопатой и тот же крупный, крючковатый нос Кортни.

Дверь мастерской растворилась, и Шон быстро повернулся на звук. Улыбаясь, вошла Ада Кортни, но, когда она увидела Шона, улыбка застыла на ее губах – Ада побледнела. Она неуверенно поднесла руку к горлу и слабо охнула.

– Боже! – прошептала она.

– Ма. – Шон неловко переступил с ноги на ногу. – Здравствуй, ма. Рад тебя видеть.

– Шон. – Краска вернулась на ее щеки. – Мне на мгновение показалось... ты стал вылитый отец. О Шон!

И она кинулась к нему. Он швырнул шляпу на диван и подхватил мачеху за талию.

– Я ждала тебя. Я знала, что ты придешь.

Шон поднял ее и с радостью и смехом поцеловал, она тоже смеялась.

– Пусти-ка, – сказала наконец Ада задыхаясь и, когда Шон послушался, схватилась за него.

– Я знала, что ты вернешься. Вначале в газетах много о тебе писали, да и люди рассказывали... но в последние три года не было слышно ничего, совсем ничего.

– Прости.

Шон слегка охладился.

– Гадкий мальчишка! – Она дрожала от волнения, волосы выбились из тугого пучка, и прядь свесилась ей на щеку. – Ах, как хорошо, что ты вернулся.

Неожиданно она заплакала.

– Не надо, ма. Пожалуйста, не надо.

Он никогда раньше не видел, как она плачет.

– Это просто... просто от неожиданности... – Она нетерпеливо смахнула слезы. – Все в порядке.

Шон отчаянно пытался чем-нибудь отвлечь ее.

– Эй! – с облегчением воскликнул он. – У меня есть для тебя еще один сюрприз.

– Позже, – ответила она. – Не все сразу.

– Да он не станет ждать.

Шон провел мачеху к двери и вывел на веранду, обнимая рукой за плечи.

– Дирк, – крикнул он. – Иди сюда.

И почувствовал, как она застыла, глядя на входящего в ворота Дирка.

– Это твоя бабушка, – представил Шон.

– А почему она плачет?

Дирк разглядывал Аду с нескрываемым любопытством.

Позже они сидели за столом в кухне, а Ада и Мэри громоздили перед ними горы еды. Ада Кортни всегда считала, что первым делом мужчину нужно накормить.

Мэри была взволнована почти так же, как Ада – она воспользовалась теми минутами, когда оставалась одна, и теперь была аккуратно причесана и надела яркий новый передник, но пудра, которой она старалась скрыть уродливые шрамы на коже, только привлекала к ним внимание. Из сочувствия Шон старался не смотреть на нее, и Мэри это заметила. Она взялась завоевывать внимание Дирка, ненавязчиво суетясь вокруг него, а Дирк воспринимал это как нечто естественное.

Пока они ели, Шон коротко рассказывал Аде, как провел те годы, пока отсутствовал, смягчив описание обстоятельств смерти матери Дирка и не распространяясь о том, чем не мог гордиться.

Наконец он закончил:

– И вот мы дома.

– Моряк из морей вернулся домой, и охотник с гор вернулся домой... [ 7] Дирк, не набивай так рот и держи его закрытым, когда жуешь. Вы надолго к нам? Мэри, посмотри, не осталось ли слоек в миске – Дирк еще не наелся.

– Он переест и заболеет. Не знаю. Ненадолго – ведь идет война.

– Собираешься участвовать?

– Да.

– О Шон! Неужели это обязательно?

Она знает, что иначе нельзя. Выбирая в коробке сигару, Шон впервые за все время внимательно взглянул на мачеху. Есть седина (почти столько же, сколько черных волос); виски совсем белые, и кожа утратила свежесть молодости, высохла, так что возле уголков глаз появились морщинки; кожа на руках плотно натянута, выпирают костяшки пальцев и синие вены.

Вдобавок Ада пополнела, грудь у нее полная и круглая, не два холма, а ровный валик...

Но прочих ее качеств, хорошо памятных ему, казалось, не только не убавилось, но даже прибыло – спокойного самообладания, проявляющегося в неподвижности рук и тела и смягчавшегося весельем в уголках рта; в глубине глаз – сочувствия и понимания всего, на что они смотрели. А пуще всего – неуловимой ауры доброты: он снова почувствовал, что за этими глазами не может таиться ничто разрушительное.

Шон раскурил сигару и заговорил сквозь дым, скрывавший его лицо:

– Да, ма, я должен идти.

И Ада, чей муж тоже ушел на войну и не вернулся с нее, не смогла утаить в глазах печаль.

– Да, вероятно, должен. Гарри уже ушел – и Майкл просился вместе с ним.

– Майкл? – переспросил Шон.

– Сын Гарри. Он родился вскоре после... после твоего отъезда из Ледибурга. Этой зимой ему исполнится восемнадцать.

– Какой он? – нетерпеливо спросил Шон. «Майкл, вот как назвали моего сына. Моего первенца. Клянусь Господом, это мой первенец, а я даже не знал его имени, пока он не стал почти взрослым».

Ада смотрела на него, и в ее глазах был невысказанный вопрос.

– Мэри, пожалуйста, отведи Дирка в ванную. Постарайся хоть немного отереть ему рот. – Когда они вышли, она ответила на вопрос Шона: – Он высокий мальчик, высокий и стройный. Смуглый, как его мать, но серьезный. Всегда первый в классе. Я его очень люблю. Он часто сюда приходит. – Она немного помолчала, улыбаясь, и добавила: – Шон...

Шон быстро перебил:

– А как Гарри?

Он чувствовал, о чем она собирается спросить.

– Гарри не слишком изменился. Ему не везло. Бедный Гарри, на ферме его преследовали неудачи. Чума рогатого скота уничтожила стада, ему пришлось брать ссуду в банке. – Она поколебалась. – И он много пьет. Не знаю – он никогда не приходит в отель, и я не видела его выпивающим, но по всему так и есть.

– Я отыщу его, когда отправлюсь в Коленсо.

– Тебе нетрудно будет его найти. Гарри – заместитель командира полка, при генерале. На прошлой неделе он из майора стал подполковником и награжден орденом «За выдающиеся заслуги» вдобавок к Кресту Виктории. Он осуществляет связь между имперскими и колониальными войсками.