Небоскреб - Бирн Роберт (книги бесплатно без TXT) 📗
– Не означает ли это приглашение, – настойчиво допытывался один особенно агрессивный репортер, – что проблемы у Залияна куда серьезнее, чем нам рассказывали?
– А может, они затем и пригласили меня, чтобы доказать, что дела не так уж плохи, как вы думаете, а? – засмеялся Митчелл. – Вы меня пропустите к месту получения багажа?
– Достаточно ли строг нью-йоркский строительный кодекс, учитывает ли он давление ветра на стекла?
– Это хороший конкретный вопрос, и я дам вам конкретный ответ: не знаю.
– Стали бы вы закусывать на площади Залияна в ветреный день?
– В ветреный день я не стал бы закусывать даже в своем собственном дворе. А вы разве не знали, что в Нью-Йорке самые сильные ветра в стране? Средняя скорость ветра в нижнем Манхэттене четырнадцать и восемь десятых мили в час, а вот в Чикаго – только десять и четыре десятых. И тем не менее Чикаго называют «ветреным городом». Так что сами понимаете. Еще удивительно, что так мало окон вылетает из зданий в этих городах. Это говорит о том, какую огромную работу выполняют инженеры.
– Но здание Залияна находится не в нижнем Манхэттене. Оно в самом центре города.
– Вот это и есть один из вопросов, которые я приехал прояснить. А почему вас здесь так много? Сегодня что, бедный на новости день?
– Мистер Митчелл, вы один из исследователей, досконально выяснивших причины крушения «Хайат Редженси» в Канзас-Сити. Есть ли вероятность, что нечто подобное может случиться здесь?
– Да, возможно, в том смысле, что я все досконально выясню. Ладно, вот я и пришел. Помогите мне отыскать чемоданы. Они коричневые, а к ручкам привязаны красные ниточки.
Но лавина вопросов не прекращалась. В конце концов пронзительный голос агрессивного корреспондента перекрыл все остальные:
– Здание Залияна закрыли только на два дня. Достаточный ли это срок? Не говорит ли это о том, что Арам Залиян пользуется слишком большим влиянием в городском управлении?
– Ну, ребята, вы слишком размахнулись! Как я могу ответить на подобный вопрос? Я ведь даже не знаю, где находится ваше городское управление. Я всего лишь инженер, занимаюсь давлением, напряжением...
На экране снова появилось лицо диктора.
– Как вы могли заметить, – сказал он, – Брайан Митчелл – довольно трудный объект для интервью. В эпизоде, который мы не смогли записать, исследователь из Колорадо признался, что давление и напряжение вовсе не сковывают его и что на все в мире можно посмотреть с точки зрения давления и напряжения: на земную поверхность, автомобиль на шоссе, ваши кости, артерии и сердце, даже на ваши отношения с любовниками. И с этой мыслью из мира инженерии. Морт Люби от имени всей бригады новостей желает вам доброй ночи и отличного завтрашнего дня. Кэрол выключила телевизор, вернулась на тахту и снова взялась за раздел путешествий в газете. Она улыбнулась, вспомнив ответы, которые Митчелл дал репортерам. У нее создалось впечатление, что он шел им навстречу, но тем не менее не сказал ничего существенного. Он обаятельный, веселый мужчина с открытым лицом. Мужчина, абсолютно непохожий на Лузетти, а это означает, что предстоящие две недели могут оказаться куда более приятными, чем она думала.
Глава 7
День был свежий и ясный, и из окон 30-го этажа можно было увидеть всю Парк-авеню, тянущуюся к северу мили на четыре. Массивные здания смотрели друг на друга через эту основную городскую артерию почти на всем ее протяжении, башни из стекла и стали, в которых располагались различные офисы и конторы, тянулись от здания компании «Пан-Америкэн» до 59-й улицы на протяжении пятнадцати кварталов. Железобетонные и кирпичные жилые дома и гостиницы доходили до конца 132-й улицы и реки Гарлем. Рядом с Митчеллом стоял Лузетти, выполнявший обязанности гида.
– Под тем куполом, – сказал Лузетти, – находится старое нью-йоркское центральное управление, теперь оно называется зданием Хельмслея. Вон там, слева, старое здание компании «Юнион Карбайт», а сразу за ним здание Международной телефонно-телеграфной корпорации. – Он показал на два темных стеклянных здания с задернутыми шторами окнами на правой стороне улицы. – А это Американс кий банк химических предприятий. Мы выполняем работу для всех этих фирм. Они всегда платят вовремя. Сразу за этим банком – «Уолдорф», там, где свешиваются флаги.
– Я люблю эту гостиницу, – сказал Митчелл. – И все еще надеюсь встретить в вестибюле Клодетту Колберт или короля Хуссейна. Не понимаю, как вы можете нормально работать с таким видом из окна. Я бы проводил весь рабочий день, прижавшись носом к стеклу.
– Я бы вам этого не посоветовал, – сказал Лузетти, усаживаясь за свой письменный стол. – Это своего рода аргумент в нашу пользу, которым мы можем воспользоваться в деле Лестера.
– Лестер – это тот парень, который выпал из окна?
– Да, – кивнул Лузетти, – по всей видимости, у него была привычка прижиматься лбом к стеклу. У нас есть свидетели, которые под присягой засвидетельствуют это. Насколько я понимаю, он пытался преодолеть боязнь высоты. Мы можем настаивать на версии, что он облокотился о стекло настолько сильно, что выдавил его наружу. Преступная небрежность с его стороны. Безрассудное пренебрежение к своей собственной безопасности. Это окно использовалось таким образом, которого владелец здания не мог предвидеть. И когда одно стекло выпало, то, возможно, резкий напор ветра воздействовал на окна, расположенные с противопо ложной стороны, и они рухнули внутрь. Как вы считаете, с технической точки зрения это звучит правдоподоб но?
– Нет.
– Вы считаете, что мужчина не в состоянии выдавить стекло?
– Да. И я считаю, что мужчину, тасующего бумажки за письменным столом, не должна тревожить вероятность оказаться висящим над улицей на высоте шестидесяти этажей. Хотя я, конечно, не юрист.
Лузетти отреагировал короткой улыбкой на этот колкий намек своего собеседника, а потом сказал:
– Нет, вы не юрист. Вам не приходится иметь дело с противостоянием сторон. Другая сторона обращается ко всему миру, а это означает, что нам надо защитить нашего клиента настолько надежно, насколько это возможно, даже если это будет означать, что правду мы... ну, надо представить дело в наилучшем свете. Я завидую вашей роли. Вам просто надо раскопать факты и предоставить другим людям решать нелегкие вопросы о виновности и наказании.
– Слава Богу. Послушайте, что касается фактов, то я ведь не знаю, что сумею раскопать за две недели. Надеюсь мне удасться провести общее обследование и дать кое-какие рекомендации, но вряд ли более того. Чтобы узнать, почему эти окна разбились, возможно, придется проделать уйму исследований... испытать в лаборатории куски стекла и стали, поместить масштабный макет в аэродинамическую трубу и так далее в том же духе. Господи, да просто на то, чтобы прочитать все эти документы, уйдут месяцы. Готов побиться об заклад, что есть сотни тысяч всяких бумаг, на которые следовало бы взглянуть: контрактные документы, планы, спецификации, переписка, всякие записочки, переводные ордера, кодексы, дневники, доклады... Чтобы разобраться во всем этом, может понадобиться целая армия высокооплачиваемых людей, вроде вас и меня. И это только начало.
Лузетти наклонился вперед и понизил голос до заговорщического шепота:
– Ну вот, мистер Митчелл, одна из причин, по которой мы наняли вас, как раз и состоит в том, что нам не хотелось бы иметь слишком уж большие неприятности. Мы хотим, чтобы вы добрались до самой сути дела, не устраивая вокруг этого особой суеты, как вы уже не раз делали. Мы также хотим, чтобы вы показали, что ответственность не должна ложиться на плечи Залияна, во всяком случае, не в большей степени, чем это соответствует принципам справедливости. Изнурительная исследовательская программа и полное обнародование всего в суде – на это он может пойти только в самом крайнем... – Лузетти внезапно замолчал, потому что в кабинет кто-то вошел. Он поднял взгляд и улыбнулся: – О, вот и ваш помощник... один из наших лучших адвокатов. Мисс Оуэнс, это мистер Митчелл. Мистер Митчелл, это мисс Оуэнс.
