Слава - Кертис Джек (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

– Что же дальше? – спросила Лаура.

– Перед уходом, уже стоя в дверях, он сказал: «Мне понравился этот вечер, но вас не назовешь умной. Вам просто повезло. Я не знаком с Мэри и никогда с ней не встречался. Я наугад взял это имя из телефонной книги. Вы были пятой в моем списке».

Лаура посмотрела на Дикона, ожидая продолжения.

– Что он сделал потом?

– Ушел.

– Не причинив ей вреда?

– Вся соль заключалась не в этом, во всяком случае, не для этого парня. В определенном смысле он был прав – Хилари действительно повезло. Я не говорю, что этот парень вполне нормален, но он не собирался убивать или насиловать ее. Может быть, он и думал об этом, но ему было достаточно знать, что она в его власти. Кто знает, через полгода или через год он мог вернуться к этому, так или иначе. Это взрослый вариант детской игры, когда дети кого-нибудь выслеживают.

– Вы знали эту девушку? Эту Хилари?

– Нет. Она заявила в полицию, и это дело поручили мне.

– Я не понимаю, как ему это удалось.

– Очень просто.

– Но у него была какая-то информация – он что-то знал о родителях Мэри и всякое такое.

Дикон прикурил новую сигарету, потом посмотрел на ингалятор, который Лаура положила на диван рядом с собой.

– Как вы переносите табачный дым? Что у вас? Астма?

– Не волнуйтесь, – ответила она. – У меня действительно астма. Не из-за курения, это сезонное. В последнее время в воздухе много пыльцы.

– Он ничего не знал, – продолжал Дикон. – Она сама рассказала ему обо всем. «Мэри сейчас у родителей» – во множественном числе. Значит, оба они живы. «Она собирается заехать к ним перед конференцией» – следовательно, они живут где-то неподалеку. А если это не так, значит, они переехали или там живут еще чьи-то родители. Если вы говорите о ком-то, то предполагается, что вы знаете его родителей. «Она все еще носит длинные волосы?» Здесь шансы пятьдесят на пятьдесят. Если «да», то это только подтверждает, что вы знакомы. Если «нет», значит, вы были знакомы в то время, когда у нее была длинная прическа. Он спрашивает, поправился ли ее отец. Не секрет, что пожилые люди часто болеют. Такой неопределенный вопрос звучит даже лучше, чем упоминание о какой-то конкретной болезни отца, так как в этом случае может показаться, что вы знакомы с семьей гораздо ближе, чем тот человек, с которым вы говорите. Все мошенники владеют этой техникой. Вы слушаете, собираете информацию, а потом выдаете ее обратно. И люди слышат от вас нечто внушающее им доверие. А на самом деле они сами рассказали вам об этом в предыдущем разговоре.

– И вы думаете, что Кэйт была... что это – чистая случайность? Какой-нибудь сумасшедший?

Дикон тяжко вздохнул.

– Вы позвонили мне... вы знали Мэгги... вы верите в то, во что верите, – по всему этому я задавал вопросы циничному и жизнерадостному полицейскому, у которого и своих проблем навалом. А так как он мой друг, он будет задавать вопросы другим полицейским, которые еще меньше интересуются этим. Я не уверен, что Кэйт убита, не исключено, что она поскользнулась в ванне. Вот выв этом уверены. Вы знаете,что украденная статуэтка и аккуратно сложенная одежда имеют какое-то значение. А я этого не знаю.

– Но вы не исключаете, что могут иметь?

– Не исключаю.

– Но... – начала она.

– По правде говоря, я не думаю, что это был маньяк, если предположить, что там вообще кто-то был.

– Не маньяк?

– Нет.

Он не стал продолжать, и она некоторое время обдумывала сказанное им. Наконец она проговорила:

– Потому что тогда – если бы ее убил маньяк, – это не выглядело бы как несчастный случай.

Дикон согласно кивнул.

– Тогда кто же?

– Кто-то, кого она знала. Или, как в случае с Хилари, кто-то, о ком она думала, что знает его. Кто-нибудь, принесший посылку. В принципе это не так важно.

– Это не... – Лаура не была уверена, что он имеет в виду. Может быть, не один Мэйхью считает, что у нее, как он выразился, «слишком богатое воображение».

Они встретились глазами, и она поняла, что Дикон ждет от нее ответа. Спустя минуту она сказала:

– В этом все дело.

– Да, – сказал Дикон. – Именно в этом.

Весь день на небе не было ни облачка. Теперь синева сгущалась, наступали сумерки. Лаура подошла к окну и посмотрела на темнеющие вдали силуэты домов и башен. Они были озарены последними лучами солнца.

Дикон дал ей несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Потом он попросил:

– Расскажите мне о своей работе.

– О банке? – Лаура вернулась на диван. – Я начала там работать год назад, Кэйт пришла туда раньше меня. Мы программисты. А Кэйт, помимо того, еще и АБД. – Не дожидаясь его вопроса, она объяснила: – Администратор базы данных. Специалист по наладке, если хотите. – Она не замечала, что говорит о Кэйт как о живой.

– Чем вы занимались?

Лаура пожала плечами.

– Писали программы.

– Мне это не слишком много говорит, – улыбнулся Дикон.

– Ну как... Все, что требовалось. – Она колебалась в поисках наиболее короткого объяснения. – Представьте себе, что многим людям нужно регулярно делать один и тот же расчет, но каждый раз с разными исходными цифрами. Программа делает за них всю работу. Это как матрица. Люди вводят свои данные, компьютер дает ответ. Компьютер знает, чего хочет пользователь, – ему об этом сообщает программа.

– Для чего используются программы?

– Для чего угодно, как я уже говорила. От международных сделок до расчета годовой прибыли. Можно даже рассчитать представительские расходы в процентах от оборота. Компьютеры делают все, что им велят. В свободное время большинство программистов используют их в качестве текстовых редакторов – пишут письма друзьям и всякое такое.

– Ваша работа конфиденциальная?

– Что вы имеете в виду?

– Секретная. Деликатная. Охраняется от конкурентов.

Лаура немного подумала.

– Нет. Я так не считаю. В какой-то степени как раз наоборот. Едва программист завершает программу, как она становится общедоступной. В этом весь смысл: моя работа, работа Кэйт и других программистов всегда сдается в публичный файл – в этом и заключаются услуги, которые мы оказываем. – Она поняла, о чем он подумал, и высказала это вслух: – Здесь не за что убивать, – яимею в виду то, что я пишу: у тех, кто связан с банковским делом, есть свои программы, а всем остальным они не нужны. – Она рассмеялась. – Я думаю, что многие программы гораздо лучше моих.

– Если вы правы насчет смерти Кэйт, – сказал Дикон, – то обязательно должен быть ответ на вопрос: почему?

– Я права. -Голос Лауры дрогнул, как если бы она вдруг усомнилась в собственной интуиции.

– Хорошо, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Большинство преступлений являются домашними, в том смысле, что их совершает кто-нибудь, близко знакомый с жертвой. Я спрашивал вас о парнях Кэйт.

– Да.

– Вы сказали, что она ни с кем особенно не сходилась.

– Это так.

– Она всегда ночевала дома. Следила за собой. Спала одна.

Лаура улыбнулась.

– Ну, не совсем так.

– Кто это был?

– Конечно, у нее были дружки. – Лаура повела плечами. – Был некто по имени Руперт Лоусон, по правде говоря, бывший дружок. Они то сходились, то расходились.

– Почему?

– Он так хотел.

– А Кэйт?

– Я не знала, любила ли она его. Если даже и не любила, то испытывала к нему сильную симпатию. Они изредка виделись – он звонил и приглашал ее пропустить по рюмочке. Я думаю, что Кэйт смирилась с тем, что их отношения не имеют будущего. Настоящей страстью Руперта были деньги: он сколачивал свой первый миллион. – Она подняла руку ладонью вверх. – На самом деле он просто великовозрастный яппи [5], возможно и способный на внезапные финансовые атаки из засады, но не более того.

– Вы сказали «великовозрастный».

– Ему года тридцать два – тридцать три. Староват для фондовой биржи. Они там выходят из строя уже к тридцати.