Демон - Олден Марк (читать книги без сокращений txt) 📗

Фрей кивнул.

— Да. Но в такое время суток на них не обращают особого внимания. Смотрят в основном на компьютеры и телекс. Считается, что если человека не задержала охрана, с ним все в порядке.

Максимилиан задумался на мгновение.

— Клерки — они должны быть на втором этаже. В компьютерном зале, так?

— Да, это верно.

Максимилиан чуть отодвинул Фрея — на них перла толстая негритянка, одетая в ацтекскую одежду, а с ней толпа полуголых негритят.

— Когда мы будем в доме, вам придется провести два телефонных разговора. Только два. Один с Асбуном. О втором я вам скажу после первого. Все мы здесь, мои друзья и я, понимаем испанский, так что будьте осторожны.

Фрей заколебался.

— Вы собираетесь на виллу Асбуна, хотите спасти своего друга, я прав?

Максимилиан покачал головой.

— Неправы. Мы собираемся. То есть вы тоже. Не забывайте об этом, когда будете говорить по телефону с полковником. Если вы каким-то образом сумеете его предупредить, вам же первому и достанется в перестрелке.

Фрей согласно кивнул.

— Я сделаю, как вы говорите. Буду сотрудничать в полном объеме. Это я обещаю. Но я должен сказать, что у Асбуна есть охрана в доме — и другие люди, — продолжил его мысль Максимилиан. — Ладно, хватит болтовни, идемте в дом. Да, есть еще кое-что, о чем вам следует подумать. Ваши двое охранников… Они через улицу, в парке. Лежат прямо перед оркестром, но ничего не слышат, потому что они мертвые. Люди рядом думают, они пьяные, но мы-то знаем, что это не так. И если вы создадите мне проблему, я убью вас на месте, а тащить вас в парк и не подумаю. Вы останетесь здесь, а мы отправимся к Асбуну без вас. Мы должны спасти Эдди, все остальное не имеет значения, и если вы думаете, что я сумасшедший, то вы совершенно правы. Вот и подумайте об этом, денежный человек. Подумайте о том, что сумасшедший рядом с вами держит ствол. Ну, пошли наконец внутрь.

Херман Фрей чувствовал так, будто его живого заколотили в гроб и везут хоронить.

В 9:15 вечера Фрей и четверо наемников, все в краденой полицейской машине, въехали в электрические ворота у начала подъездной дорожки и стали медленно подниматься на пологий холм — к вилле Эфраина Асбуна. В молчании Максимилиан вел машину мимо тополей и мимоз, на коленях у него лежала свернутая газета, сидевшего рядом Фрея он будто не замечал. А Фрей, которого мучила ужасная мигрень, растирал виски пальцами и смотрел в ветровое стекло на Тихий океан, белолицые утесы и полную луну, освещавшую прогулочные лодки, стоявшие на якоре за коралловым рифом. Он не хотел умирать и собирался сделать все, чтобы продлить свою жизнь. Все что угодно.

Он сильно потел, дышал часто и поверхностно. Во рту стоял металлический привкус, увеличивалась тошнота. Нервы, подумал он, но вспомнил, что это у него обычная реакция на запах серы, поднимающейся из вулканов за утесами. Однако же вулканы не имели никакого отношения к участившемуся сердцебиению — они приближались к вилле Асбуна. Транквилизаторы, которые могли бы ему помочь, остались в ящике стола в обменном пункте. При себе у Фрея были только мятные таблетки для свежести. От страха он забыл, что их нужно сосать. Быстро разжевал несколько подряд, отчего началась кишечная колика и отрыжка.

Сидевший позади Фрея немец начал хлопать его ладонью по спине. Чтобы спастись от этой ненужной услуги, Фрей поблагодарил и наклонился подальше вперед. Немец сказал — всегда пожалуйста, дружище — и переключил внимание на яхты в бухте, там подавали гудки, пускали ракеты. Фрей оглянулся через плечо и увидел, что огромный бородатый американец показывает пальцем на фейерверк, расцветающий над утесами. Чернокожий рядом с ним улыбался и кивал, потом хмыкнул в ответ на какие-то его слова. Как дети на экскурсии, подумал Фрей.

Что-то вроде бойскаутов из ада.

Если трое американцев и носатый немец и чувствовали какой-то страх, видно этого не было. Фрею они казались неестественно спокойными. Внимательные и настороженные, да, но спокойные. Несомненно, они в любую секунду могли перейти к действию. А Фрей тем временем был испуган настолько, что более сильного чувства в своей жизни он просто не помнил.

Полицейская машина миновала гребень и покатила вниз, затем остановилась после крутого поворота. Фары высветили красную черепичную крышу и стены, по которым сверху было разбросано битое стекло. Максимилиан затормозил у чугунных ворот. Фрей оказался ближайшим к входу. Его-то первого и увидит охрана. Меняла разжевал последнюю из своих мятных пастилок и вытер лоб влажным носовым платком, а Максимилиан выключил двигатель и пригасил фары.

В машине пятеро мужчин смотрели на залитую луной двухэтажную виллу, выстроенную вокруг мощеного булыжником дворика. Все огни на первом этаже горели, весь второй этаж был темным. Доносились звуки воды, льющейся в невидимую цистерну. Над каждым лицом роились москиты. Недалеко залаяла собака, ей ответила другая, внутри виллы. Кто-то в сапогах подбежал к воротам. Фрей почувствовал дуло пистолета на ребрах слева: напоминание Максимилиана.

В своем обменном пункте на площади Барранко Фрей наблюдал, как немец взглянул на Максимилиана, тот кивнул, и в следующие секунды немец убил двоих клерков Фрея, каждому по выстрелу в затылок, очень аккуратно и не колеблясь, остальные же смотрели на это с полным безразличием, ждали с двумя наволочками, разбухшими от американских долларов, которые они похватали со счетных столов и из сейфов, не защищенных замками с часовым механизмом. Максимилиан сказал Фрею, что убийства необходимы, не должен остаться никто, кто мог бы сообщить об акции Асбуну или в полицейский участок.

Фрея вырвало прямо там, в офисе, на дорогой серый ковер с высоким ворсом и на брюки его белого костюма. Чернокожий обнял Фрея за плечи, приговаривая, что не надо так волноваться, это же просто бизнес. Нечто такое, что сделать необходимо. Позже черный и высокий с бородой убили двоих охранников на воротах у дорожки, ведущей к вилле Асбуна. Это тоже необходимо было сделать.

Убийства произвели на Хермана Фрея впечатление настолько глубокое, что он решил обязательно выжить, а для этого сделаться необходимым, настолько необходимым, чтобы наемники в конечном счете оставили ему жизнь. Он ведь так и процветал в Сан-Августине, становясь необходимым для властей, и сейчас нужно было лишь продолжать эту политику. Да иного выбора и не оставалось. Что наемники ему говорили, то он и делал, насколько позволяли растрепанные нервы и дрожащие руки.