По светлому следу (сборник) - Томан Николай Владимирович (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Так вы считаете, что «Эн-Ди» выдержал экзамен? — спрашивал Гоуст, пододвигая Хазарду ящик с сигарами.
— Вне всяких сомнений, — убежденно заявил Хазард.
— И, по-вашему, теперь нужно действовать?
— Самым решительным образом! Хватит нам вести эту мягкотелую политику и ухлопывать колоссальные средства на сбор одной только информации. Наши агенты должны проникать за «железный занавес» с более активными заданиями. «Эн-Ди» дает нам теперь такую возможность.
Генерал Гоуст вышел из-за стола и, заложив руки за спину, бесшумно прошелся несколько раз по мягкому ковру кабинета. Было в его походке что-то кошачье, словно он не ходил, а крался за кем-то.
— Боюсь, что в министерстве кое-кто может воспротивиться этому, — будто рассуждая вслух с самим собой, проговорил он. — Помощник военного министра генерал Рэншэл, например.
— Почти не сомневаюсь в этом, — согласился с ним Хазард, невозмутимо попыхивая сигарой. — Но мы можем не очень считаться с Рэншэлом, зная мнение на этот счет самого министра. Поддержат нас и большинство членов военной комиссии конгресса.
Не прерывая Хазарда, Гоуст лишь изредка кивал головой в знак согласия. Идея генерала при всей ее авантюристичности явно нравилась ему. Гоусту давно уже надоела информационно-исследовательская деятельность, которой в последнее время все чаще приходилось заниматься его управлению. Добывание разведывательной информации с помощью таких всем доступных источников, как книги, газеты и журналы, считал он той пассивной формой разведки, которая рано или поздно приведет к полному вымиранию агентурной. Гоуст был совершенно уверен, что глубоко ошибаются те, которые полагают, будто в современных условиях невозможна Мата Хари. Печальнее же всего было то, что подобные мысли высказывают такие люди, как адмирал Хилл, совсем недавно утверждавший, что работник разведки сегодня напоминает исследователя, занятого кропотливым трудом по изучению иностранных газет и журналов, рефератов и других материалов.
По глубокому убеждению Гоуста, вообще слишком много развелось «длинноволосых» умников, занимающихся анализом информации, вместо того чтобы добывать ее методами агентурной разведки. Да и как не быть таким «кабинетным разведчикам», если ответственные работники информационного управления: госдепартамента считают, что для работы в разведке лучше всего пригодны юристы, инженеры, а также антропологи, археологи и даже искусствоведы.
Им, этим «яйцеголовым», этим «интеллектуалистам», кажется, что их ежедневные, еженедельные и ежемесячные разведывательные сводки и прогнозы будущего очень нужны государственным деятелям. На самом же деле многие государственные деятели считают чтение этих информационных сводок пустой тратой времени. Гоуст сам слышал, как они жаловались на их обилие, большой объем и наличие материала, не имеющего отношения к делу. Государственным деятелям нужны факты, а не та жвачка, которую им поставляет «кабинетная» разведка. Настоящие же факты должны добываться активно, в стане врага, а не в библиотеке госдепартамента.
Уже по одному только этому предложение Хазарда заслуживало внимания, и Гоуст слушал его, не прерывая.
— А чего стоят все изыскания наших отделов, изучающих психологию потенциального противника по беллетристике и художественной кинематографии? — все более распалялся генерал Хазард. — Ерунда это! Пустое времяпровождение! О русской психике нужно судить по конкретным данным. Сработают наши «Эн-Ди» в двух-трех хранилищах их термоядерного оружия — вот тогда и посмотрим, какова хваленая стойкость советского народа.
— Вполне согласен с вами, генерал, — удовлетворенно закивал маленькой лысеющей головой Гоуст. — Кому, однако, можно поручить предлагаемую вами рискованную «миссию»?
— Это уж ваше дело, — пожал плечами Хазард. — Кадры подобных людей в ваших руках. Нужен, конечно, очень отчаянный человек, почти самоубийца.
Гоуст снова неслышно зашагал по мягкому ковру кабинета. Генерал Хазард молча наблюдал за ним, критическим взглядом оценивая его щуплую фигурку, в которой не было ничего не только воинственного, но и военного. По сугубо штатскому облику мало чем отличался он от обычных штабных чиновников, каких много в военном министерстве. Презирая людей низкорослых, да еще астенического телосложения, Хазард всегда смотрел на генерала Гоуста с тайным превосходством, хотя и знал, что обладатель столь хлипкой фигуры в делах агентурной разведки — непререкаемый авторитет.
Посидев у Гоуста еще с четверть часа, Хазард откланялся. А как только он вышел, Гоуст вызвал к себе полковника Чэндлера.
— Ну как, полковник, все у вас ясно с Дэвисом?
— Да, сэр.
Разведчик Дэвис был тайным агентом международной категории. Он прошел хорошую школу на родине и опасную практику на территории Советского Союза. Но однажды ему не повезло, и он, не выполнив задания, с трудом ускользнул от советской контра разведки. Этого было достаточно, чтобы некоторые руководящие работники разведывательного управления перестали ему доверять.
Гоуст не верил в те обвинения, которые выдвинули против Дэвиса его недоброжелатели, но он и не вступился за него. Ему казалось, что неудачная операция обескуражила Дэвиса, лишила на какое-то время веры в себя. Нужно было подержать его в резерве, потомить, дать соскучиться по работе.
Все это время за «опальным» агентом велось тайное наблюдение, и вот настала наконец пора снова пустить его в дело.
— Мы были к нему несправедливы в последнее время. Как он перенес это? — спросил Гоуст, хотя ему и самому хорошо было известно состояние Дэвиса.
— Обижен, конечно, — ответил полковник, — но у нас имеются фонограммы всех его разговоров, вплоть до ночного бреда. Дэвис всегда был человеком редкостной, фанатической ненависти к русским, и это осталось в нем. А может быть, даже усилилось, ибо именно русских считает он виновниками всех своих бед.
— В надежности его можно, значит, не сомневаться? — снова спросил Гоуст, перелистывая папку с личным делом Дэвиса.
— Безусловно, сэр. Он соскучился по работе и готов на любое дело.
— Ну, а необычную кличку его «Ва-банк!» мы так и оставим за ним? — улыбнулся Гоуст, вглядываясь в фотографию Дэвиса.
— Конечно, сэр, — совершенно серьезно ответил полковник. — Сейчас больше, чем когда-либо, она подходит ему, ибо в новой операции обстоятельства могут потребовать от него и такой ставки, как его собственная жизнь.
— Ну что ж, — заключил Гоуст, приподнявшись со своего кресла и давая этим понять, что аудиенция закончена, — присылайте тогда ко мне Дэвиса, я лично дам ему задание. Подготовьте также Чепстона и Хинсея.
ЧАРЛЬЗ КАННИНГ УТОЧНЯЕТ ОБСТАНОВКУ
Редактор газеты «Прогресс», в которой работала Керри, был осторожным человеком. Он знал, что сильным мира сего ничего не стоит закрыть его газету, и старался не очень раздражать не только Конгресс, но и военное министерство.
— Мы слишком слабы, чтобы наносить открытые удары, — говорил он обыкновенно в ответ на упреки. — Наш удел — кусать исподтишка.
— Да и кусаем ли мы вообще? — замечали ему на это. — Может быть, только лаем из подворотни?
Керри, уже достаточно знавшая своего редактора, не очень надеялась на то, что он придет в восторг от предложения ее дяди Джеймса Джессепа. Так и случилось. Выслушав от нее даже то немногое, что ей было известно, Каннинг, как она и предполагала, сразу же замотал своей бритой головой самым категорическим образом:
— Нет, нет, милая Керри! С военным министерством мы не будем связываться.
Керри не очень огорчил столь категорический отказ редактора. Ей и самой история разжалования Джессепа казалась неубедительной. Смущало и то, что дядя рассказал ей все это в нетрезвом виде. Разговор с Каннингом состоялся у нее вчера, и она почти не вспоминала о нем больше. Но на этот раз она ошиблась, полагая, что редактора не заинтересовало ее сообщение. Он-то ведь лучше, чем Керри, знал, как взволновала общественность таинственная катастрофа с пассажирским самолетом на территории бывшей базы тяжелых бомбардировщиков.
