Под чужим именем - Михайлов Виктор Семенович (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗

— Ниточка-то очень тонка, Сергей Васильевич, того и гляди порвется, — с огорчением заметил Гаев.

— Как это тонка? На конверте письма агента есть городской штамп. Стало-быть город мы знаем. Образец письма на машинке у нас есть? — Есть! Будем действовать. Пошлем в этот город умного инициативного человека.

— А если письмо в целях конспирации брошено из другого города? А если эта машинка частная? — спросил Гаев.

— Если бы да кабы, — это не наш стиль работы, капитан Гаев. Будем действовать.

9. МАЙОР НИКИТИН

Было одиннадцать часов двадцать пять минут, а поезд «Красная стрела» из Ленинграда приходит в 11.00.

Полковник снял трубку телефона и набрал номер.

— Гараж? Диспетчер? Говорит полковник Каширин. Я давал указание выслать мою машину на Ленинградский вокзал… Хорошо… — Полковник положил трубку и подошел к окну. Перед ним расстилалась вся в движении, сверкающая в лучах полуденного солнца — Москва. Сквозь приоткрытое окно в кабинет врывались шумы великого города.

Полковник не слышал стука в дверь и не видел майора Никитина, когда он вошел в кабинет. Степан Федорович Никитин был человек лет тридцати пяти. Над крутым, большим лбом золотистая копна волос с выжженной солнцем прядью; густые светлые брови, сросшиеся над переносьем, походили на два крыла золотистой птицы. В тени больших и почему-то темных ресниц голубые глаза, немного прищуренные, искрились теплом и мягким юмором. Нос был прямой, но далеко не классической формы. Выразительный рот и твердый волевой подбородок дополняли этот портрет.

Одет был Никитин в ладно сшитый серый спортивный костюм, из-под которого выглядывала гладкая шелковая рубашка и темнокрасный галстук в серебристую полоску.

Никитин некоторое время постоял в дверях, рассматривая Каширина: они не виделись больше месяца. Он без труда заметил, что полковник чем-то озабочен, устал, но в то же время находится в состоянии большого напряжения. Никитину все это было знакомо» и, проникаясь сочувствием и теплотой к этому большому, без устали работающему человеку, не в силах дальше сдерживать себя, он шагнул вперед.

— Сергей Васильевич! Друг!!.

Каширин повернулся, увидел Никитина и, заключив его в объятия, радостно воскликнул:

— Степа! Я знал, что ты не задержишься. Знал. Ну, садись, рассказывай!

— Да что рассказывать, Сергей Васильевич. Сняли мы на Лахте комнату с верандой, жена готовится к защите диссертации, а я рыбачу понемногу. Начал купаться, взял на прокат лодочку, робинзоню, только Пятницы нет. Собаку завел, дворняжка чистых кровей, приблудился пес случайно, а теперь нас водой не разольешь, — охотно рассказывал Никитин.

— Ну, а тема диссертации у Ксении сложная? — спросил полковник.

— «Контузионный синдром и отдаленные результаты повреждения черепа».

— Эта тема ей хорошо знакома. Когда она защищает диссертацию?

— Осенью, в сентябре или октябре. Сергей Васильевич, что-нибудь случилось, что ты меня так срочно вызвал? — тревожно спросил Никитин.

— Видишь, Степа, у нас всегда что-нибудь да случается. Такая наша «планида», — уклончиво ответил полковник и в свою очередь спросил: — Скажи, Степа, ты ведь, кажется, с Шабровым служил в одном полку?

— Шабров, Петр Михайлович?! — вспомнил Никитин. — Как же, в пятьдесят первом саперном; он командовал батальоном, а я ротой. Если не считать слабости к Бахусу [1], чудесный парень, сильный, знающий инженер. Я в сороковом кончил строительный институт, пришел к нему в батальон и только там понял, что практически ничего не знаю. Нет, он человек стоящий. Хороший товарищ!

— Ты служил с ним по сорок второй? — спросил полковник.

— Точно. В сорок втором меня как офицера, владеющего немецким и английским языками, отозвали из саперной части и попал я в руки Каширина. Вот о нем я ничего хорошего оказать не могу, зверь, а не человек!

— Это я-то?

— Ты-то!

— Ну погоди, я тебе это припомню! Возвращайся из отпуска и приступай к работе!

— Сергей Васильевич, как же так, я еще и отдыхать по-настоящему не начал…

— Я, Степа, тоже посидел бы бездумно на бережку, в камышах с удилищем, отгоняя комаров махорочным дымком. Дела не позволяют, — сказал Каширин и даже вздохнул. Он встал, прошелся по кабинету, затем остановился против Степана и официально сказал:

— Майор Никитин, слушай внимательно: в небольшом районном центре под Москвой сидит агент иностранной разведки. Если судить по той посылке, что направляет ему хозяин, враг это опасный и терпеть его на нашей земле нельзя. Кто он, где работает, чем занимается, мы не знаем. Но знаем мы, что в этом районе несколько крупных военно-промышленных объектов. Стало быть, основная его задача — проникнуть на эти объекты. Вот назначение майора инженерных войск Никитина диспетчером Военно-строительного управления округа при Отдельном строительном участке. — Полковник положил перед Никитиным назначение.

— Как диспетчер ВСУ округа ты можешь бывать на всех объектах строительства, а основные заказчики ОСУ — военно-промышленные предприятия. Начальник ОСУ — полковник Шабров.

— Петр Михайлович?!

— Петр Михайлович. В 11.40 тебя ждет подполковник Зубов. Спустись к нему и посмотри протокол допроса Фрэнка-Рубцова-Клюева. Все остальные материалы получишь у капитана Гаева. Если тебе будет трудно, помни — ты не один. Первый секретарь горкома партии Роман Тимофеевич Горбунов — умный человек, большого жизненного опыта. Можешь смело ему довериться, он в курсе всех вопросов, связанных с твоим назначением.

Никитин вышел, а полковник снял трубку телефона и набрал номер:

— Товарищ генерал? Говорит полковник Каширин. Докладываю по делу «Фрэнка»: завтра утром майор Никитин выезжает на место.

10. НАЧАЛЬНИК ОСУ

Шабров поднялся, как всегда, в семь часов, стараясь не потревожить жену и сына. Ставни были закрыты. Громко тикал будильник, положенный набок.

Шабров вышел во двор, взял ведро, умылся, облившись до пояса прохладной, освежающей водой, растерся докрасна полотенцем и, вернувшись в дом, прошел на кухню.

Здесь, вытащив вилкой из кастрюли с борщом, стоявшей в ведре с водой, солидный кусок мяса, нарезал его, оглядываясь на дверь спальни, стараясь не шуметь, налил из графина стопочку водки, выпил ее и плотно закусил.

Когда к калитке подъехал газик — «козел», Шабров уже был одет, чисто выбрит и ждал на улице.

— Куда, товарищ полковник? — спросил шофер.

— В стройбат, — сказал Шабров и откинулся на спинку сиденья.

Сегодня был день боевой и политической учебы стройбатовцев, поэтому на стройках Отдельного строительного участка (ОСУ) работало только несколько бригад вольнонаемных, специалистов по укладке плитки и сантехнике.

Шабров, опытный военный инженер, отлично понимал, что крепкая воинская дисциплина, хорошая боевая выучка и политическая подготовка бойцов решают дело, поэтому свой обычный объезд строительных площадок он начинал со стройбата.

Если стройбатовцы были на стройке, он проходил в казармы, заглядывал на кухню, снимал пробу пищи; его острый глаз заглядывал всюду. К этому полковник привык еще в боевой обстановке.

Когда газик остановился около стройбата, рота лейтенанта Семенова занималась строевой подготовкой, а под брезентовым навесом рота лейтенанта Колесова изучала станковый пулемет. Старшина-сверхсрочник Голодед занимался с одним солдатом. Голодед был врожденный строитель-плотник: он мастерски владел топорам.

— Надо вызвать старшину, потолковать о бригаде плотников, — подумал Шабров. А через минуту, подглядев, как ловко и быстро действует Русых около пулемета, Шабров уже прикидывал, куда, на какой участок можно поставить парня с такими умелыми руками.