Алиби - Пеев Димитр (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
— И как вы ему объяснили?
— Как я могла ему объяснить? Сказала только, что и у нас он не появлялся.
Все это было очень странно, просто невероятно! Что привело Каменова сразу после смерти Якимовой в Пазарджик, в дом ее родителей?
— Я его порасспросила, — не без некоторой гордости доложила Донева. — Но ничего особенного не узнала. Слави посидел у них. Тетя Благовеста, Стефкина мать, угостила его вареньем. Поговорили о Стефке, он рассказал им что-то о деле, ради которого приехал. И ушел. Ничего особенного.
Влахов задумался. Неужели Каменов приехал в Пазарджик только для того, чтобы проверить, знают ли уже родители о смерти Стефки?
— Когда он был у них?
— Около двенадцати. Как раз собирались обедать. Пригласили и его, но он отказался. Торопился вернуться в Софию.
Может быть, Каменов решил бежать на юг? И по дороге остановился в Пазарджике узнать, что уже предпринято в связи с убийством.
— Бай Андон спрашивал, можно ли забрать Стефкины вещи. Теперь это для них все... — Глаза Доневой наполнились слезами. — Память о дочери.
— Пусть подождут еще немного, всего несколько дней. Вот закончим следствие, тогда они смогут взять ее вещи, а ваша комната освободится.
— Ох, кто сейчас думает о комнате! Да и захочет теперь кто-нибудь снять ее.
— Захочет. Желающие всегда найдутся.
— И еще... — Донева, видимо, колебалась. – Я хотела спросить вас... Что там со Слави? Вы поймали его?
— Еще нет. Он делает ошибку, пытаясь скрыться. Этим он только осложняет свое положение.
— И я так думаю, — внезапно оживилась Донева. — И мне это кажется очень странным, потому что, извините, товарищ, я уж вам скажу: не верю я, что Слави убил Стефку.
«Вот еще адвокат нашелся!» — подумал Влахов.
— Пожалуйста, расскажите мне поподробнее о жизни Якимовой. Меня особенно интересует, не встречалась ли она в последнее время с каким-нибудь другим мужчиной, кроме Каменова. Она не делилась с вами — по-женски? Ведь вы почти ровесницы.
— Стефка на три года моложе меня. Она была скромной женщиной. Других приятелей у нее не было, только Слави.
Влахов уловил какое-то колебание в глазах Доневой. Она знала что-то, но не решалась сказать, боялась очернить «память покойной».
— Я надеюсь, товарищ Донева, что вы отдаете себе отчет, насколько важны ваши показания для следственных органов.
Нет, не нужен этот официальный тон! Надо постараться расположить ее к себе.
— О мертвых или хорошее, или ничего, не так ли? Я тоже уважаю это старое правило. Но ведь нам нужно узнать правду. Я убежден, что вы хотите нам помочь. Может быть, вас смущают какие-нибудь обстоятельства, ваши добрые чувства к Стефке и Слави мешают вам сказать все, что вы о них знаете. А всякое утаивание истины...
Ну вот, опять заговорил цитатами из процессуального кодекса!
— Если вы нам не скажете правды, чего мы можем ждать от других...
— Но я ничего не знаю, — сказала извиняющимся тоном Донева.
— А вы расскажите то, что знаете. Не смущайтесь. Мертвой хуже не станет, а вы можете помочь Каменову. Как вы объясняете то обстоятельство, что Стефка и Слави не поженились? Не было ли каких-нибудь тайных препятствий для этого?
— Никаких препятствий не было, — решительно сказала Донева. — Она любила его и готова была сразу выйти за него замуж. И Слави любил ее ужасно, готов был жизнь за нее отдать. Самой большой его мечтой было жениться на ней. Но он боялся...
— Чего ему было бояться? Молодая, красивая женщина, и работа у нее была хорошая.
— Как раз этого он и боялся. Что не достоин ее, что она слишком красива для него. Да и ее первый муж...
— Хаджихристов?
— Да, Слави больше всего ревновал ее к нему.
— Значит, он был ревнив!
— Но не думаете же вы... что это он убил ее из ревности?
Донева смущенно замолчала.
«И чего разболталась, — думала она. — Отвечай, что тебя спрашивают, и не распускай языка. Не у соседки находишься. Это милиция, бог знает, что подумают. Но и молчать нельзя — ему может показаться, что скрываешь что-то, что виновата».
— Я должна вам это объяснить, чтобы у вас не осталось ошибочного впечатления. Первый муж Стефки был настоящий джентльмен...
— А развелись они по его вине.
— Но и здесь он проявил себя как джентльмен. Даже на разбор дела не явился. Слова плохого про нее не сказал. Нашел ей хорошую работу, хорошую квартиру. У нас. Я не говорю, что он не был виноват. Был виноват перед ней. У него есть эта слабость — заглядываться на чужих жен. Но все-таки это воспитанный человек, культурный, красивый, хотя и пожилой уже... Очень элегантный. И денег много зарабатывает, а это тоже имеет значение.
— О да, конечно, это тоже имеет значение.
— У него есть легковая машина, итальянская — «Фиат». Он научный работник, доцент. Сейчас заместитель начальника управления.
— Не продолжала ли Стефка встречаться с ним? Старая любовь не ржавеет.
— Она не хотела его даже видеть. Была оскорблена. И Слави знал это. Но сам он не мог обеспечить Стефке такую жизнь, какую ей обеспечивал Хаджихристов.
— А Стефка?
— Стефка смеялась над его опасениями.
— Но она была очень красивая женщина, разведенная. Не вертелись ли вокруг нее разные ухажеры?
— Вертелись. Особенно один. Бездельник! В субботу даже домой притащился.
— В гости приходил? — заинтересованно спросил Влахов.
— Какие там гости! В гости приходят по приглашению. А он... Стефка просила меня не пускать его, говорить, что ее нет дома, и вот, на тебе, в субботу сама дверь открыла.
— И что, приняла его?
— А как прогонишь? Приняла. Потом ахала — едва спровадила, чуть не опоздала на свидание со Слави.
— А вы знаете, как его зовут?
— Имя его Иван. Стефка так его называла. А прозвище у него Дешевка. Хорошее прозвище, правда?
— Да, многообещающее. И где работает этот Дешевка?
— Пьет, вместо того, чтобы работать. А вообще-то он художник. Худой такой, высокий, с черными, как смоль, волосами, с бородкой эдакой, знаете, модной... Ходит всегда в черной рубашке, в черном поношенном костюме.
— А вы не знаете, где он живет, где его можно найти?
— В «Бамбуке», — уверенно ответила Донева. — Он там с утра до вечера сидит. Так, по крайней мере, говорила Стефка.
Влахов побывал в кафе против Народного театра, которое в определенных кругах называли «Бамбуком». Среди его посетителей Дешевка пользовался широкой популярностью и принадлежал, как выразился заведующий кафе, к «постоянному присутствию». Выяснилось, что это художник-декоратор Иван Лаков Иванов, более известный под псевдонимом Скитальный. По месту прописки, в своей маленькой мансарде на улице Веслец, Иванов появлялся столь редко, что повестку на допрос ему пришлось вручить в кафе.
За десять минут до назначенного Иванову времени Влахов разыскал наконец Пенчева и пригласил его к себе в кабинет. Еще с порога Пенчев заметил на столике две рюмки. Он многозначительно ухмыльнулся и спросил:
— У тебя что, день рождения? Или сегодня день святого Минчо?
Влахов удивленно взглянул на него.
— Ты случайно не пропусти рюмочку с утра пораньше?
— Это я-то! На твоем столе рюмки, а ты – с больной головы на здоровую...
— А, ты об этом! Погоди, не трогай. Не для тебя приготовлены. Слушай, Ради, у меня к тебе серьезное дело. У нас мало времени. Слишком долго пришлось разыскивать тебя.
— А я подумал, что угостишь. Ну, если по делу, тогда говори.
— Я вызвал на допрос одного человека. Его и собираюсь угощать. Вероятно, коньяком. От тебя я хочу одного: чтобы ты определил, совпадают ли его отпечатки пальцев с теми, что обнаружены на рюмке и бутылке у Якимовой. И мне нужно узнать это сразу, прежде чем он уйдет.
— А к чему эти сложности? Нельзя ли «классическим» путем?
— Нельзя. Я не хочу разговаривать с ним по существу, пока не удостоверюсь, что следы оставлены им.
— И как ты думаешь все это организовать?
— Я его угощу, а спустя некоторое время Йонка принесет кофе и заберет рюмки. Она скажет тебе, из какой пил он. Не будешь же ты исследовать мою рюмку!
