Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир (серия книг TXT) 📗
— Я рад нашему разговору, — заметил Клаус, внимательно посмотрев мне в глаза. После небольшой паузы он, улыбнувшись, спросил:
— Неужели ваш «бэйби» скоро появится на свет?
— О каком «бэйби» идет речь? — ответил в вопросом на вопрос.
— Я имею в виду советскую атомную бомбу. Судя по вашим устным и письменным вопросам, я понимаю, что года через два в СССР взорвут эту «штучку».
Я отказался комментировать высказывание Клауса, сославшись на свою некомпетентность и неосведомленность в этих вопросах.
Но он с заметной радостью продолжил:
— Я вижу, что дела у советских коллег продвигаются успешно. Никто из американских и английских ученых не ожидает, что Советский Союз создаст свою «штучку» ранее чем через шесть — восемь лет. Для этого у СССР, считают они, нет достаточного научного, технического и промышленного потенциала. Я очень рад, что они ошибаются.
Прощаясь, я взял у Фукса довольно пухлый пакет с материалами и поблагодарил его за помощь…»
Полученные от Чарльза материалы, по оценке Центра, были весьма ценны, они позволяли сэкономить стране 200–250 миллионов рублей (рубль был тогда дороже доллара США) и сократить сроки создания атомной бомбы. К оказанию помощи советским ученым Чарльз относился всегда серьезно, старался полностью выполнить все их задания, которые передавались ему Юджином.
С осени 1947 года Юджин провел с Чарльзом шесть встреч, на которых агент передал объемную и весьма ценную информацию по ядерной проблеме. «Вот наименования только некоторых из его материалов, — сообщает в своей книге А. С. Феклисов:
— детальные данные о реакторах и химическом заводе по производству плутония в Уидскейле;
— сравнительный анализ работы урановых котлов с воздушным и водяным охлаждением;
— планы строительства завода по разделению изотопов;
— принципиальная схема водородной бомбы и теоретические данные по ее созданию, которые были разработаны учеными США и Англии в сорок восьмом году;
— результат испытаний американцами урановоплутониевой бомбы в районе атолла Эниветок;
— справка о состоянии англо-американского сотрудничества в области производства атомного оружия […].
Секретные материалы Клауса Фукса были наиболее ценными, так как отличались научностью, содержательностью, убедительностью и систематичностью. Кроме того, они прошли апробацию на практике».
Подробная информация была Феклисовым получена от Клауса Фукса в 1948 году. Она содержала следующие разделы:
— расчетные размеры и эффективность действия термоядерной бомбы («малая» бомба — основной заряд 1 тонна дейтерия, радиус действия ударной волны 8 км, «большая» бомба — 10 тонн дейтерия, действие ударной волны на площади 26 ООО кв. км);
— скорости реакций, рассеяние нейтронов дейтерием и скорости обмена энергией между заряженными частицами;
— скорость образования энергии и бесконечная среда идеальных температур;
— потери на излучение и потери на тормозное излучение электронов;
— радиационные потери, обратный эффект Комптона;
— пространственные эффекты и воспламенение в пространственном поле излучения.
Об этой информации было доложено в ЦК 28 апреля 1948 года, а 24 мая в Лондон сообщили, что она получила наивысшую оценку у потребителей, которые попросили выяснить, ведется ли кроме теоретических изысканий разработка самой конструкции водородной бомбы, если ведется, то кем и где.
29 августа 1949 года была взорвана первая советская атомная бомба. Неожиданно быстрое ее появление вызвало в правительственных кругах США и Англии переполох: русские агенты выкрали у них ядерные секреты. ФБР проанализировало все материалы на Клауса Фукса и заподозрило его в этом. Но поскольку никаких доказательств у американской контрразведки не было, она вышла на его связника Раймонда (Гарри Голда). Тот двумя годами раньше в связи с предательством работавшей на советскую разведку Елизаветы Бентли уже привлекался к суду по обвинению в шпионаже, но ввиду отсутствия достаточных улик был тогда освобожден. На сей раз он после нескольких хитроумных допросов и усиления нажима растерялся и, вообразив, что ФБР уже все известно, дал полные показания о своих встречах с Клаусом Фуксом в Нью-Йорке и Санта-Фе (недалеко от Лос-Аламоса).
Центр после ареста Чарльза [147] посчитал целесообразным немедленно отозвать Феклисова в Москву, полагая, что Клаус Фукс не выдержит изощренных пыток допросами и может сообщить следствию о своих встречах с советским разведчиком Юджином.
Но для окончательного решения этого вопроса Центр запросил мнение лондонского резидента. Многоопытный Б. Н. Родин дал Москве мудрый совет:
…Нужно исходить из того, что МИ-5 ведет усиленное наблюдение за советскими сотрудниками и наверняка ожидает: разведчик, работавший с Фуксом, поспешит убраться из Англии. Таким образом, отъезд Фомина означал бы, что именно он был связан с Фуксом, и его, возможно, задержат, когда он сядет в самолет, на теплоход или в поезд. Поэтому я предлагаю — не торопиться с принятием решения о срочном отзыве Фомина…
Взвесив все доводы «за» и «против», в Центре решили повременить с отъездом Феклисова, пока не будут получены подробные сведения о причинах провала Клауса Фукса и о том, что он рассказал о своих встречах с советской разведкой.
После суда над агентом данных о провале Фомина резидентура не получила. Спустя два месяца, когда шпионские страсти в Лондоне вокруг дела Клауса Фукса улеглись, Центр дал команду резиденту, чтобы Феклисов возвращался в Москву.
В начале апреля 1950 года Феклисов вернулся со своей семьей домой, получил повышение по службе — стал заместителем начальника английского отдела, а после смерти И. Сталина его назначили заместителем главного советника МГБ при чехословацких органах госбезопасности. В течение двух с половиной лет он оказывал им помощь в создании собственной разведывательной службы, потом вернулся в Москву, где вскоре возглавил самый престижный в разведке американский отдел. Это подразделение Первого Главного Управления КГБ при СМ СССР (ПГУ) вело работу с легальных позиций во всех странах Западного полушария.
В 1959 году полковник Феклисов участвовал в обеспечении безопасности первого за всю историю советской власти официального визита главы государства Н. С. Хрущева в Америку.
После этого ничего не изменившего во взаимоотношениях двух стран визита Феклисова вызвал начальник ПГУ А. М. Сахаровский и сообщил:
— Мы хотим вас направить резидентом в США. Как начальник первого отдела, вы хорошо знаете Соединенные Штаты и все наши разведывательные проблемы там. Надеюсь, с вашей стороны возражений не будет?
Феклисов заколебался:
— Не будет, но я бы не хотел снова ехать в США.
Сахаровский улыбнулся, покачал головой, потом сказал:
— Мне понятно ваше нежелание ехать в США. Там, конечно, очень сложная обстановка и поэтому трудно работать. Но у нас нет сейчас другого опытного работника, которого мы могли бы направить резидентом в такую важную точку, как Вашингтон.
— Хорошо, я согласен.
В Вашингтон он поехал на должность советника посольства СССР в США. Там в это время в самом разгаре была борьба за пост президента. Победу одержал 43-летний Джон Кеннеди. В связи с его приходом к власти А. А. Громыко заменил своего почти шестидесятилетнего посла М. А. Меньшикова на более молодого, но достаточно опытного дипломата-американиста А. Ф. Добрынина. Этим и другими политическими шагами окружение Н. С. Хрущева стремилось установить хорошие, плодотворные контакты с новой американской администрацией. Однако радужным надеждам советского руководства не суждено было сбыться. Администрация Кеннеди, как и все предшествующие президенты, продолжала проводить прежнюю внешнюю политику с позиции силы и не намеревалась отказываться от мирового лидерства и борьбы с социалистической системой. Отношения между США и СССР носили непоследовательный, нервозный характер — то ухудшались, то улучшались.
