Закон негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович (полные книги .TXT) 📗
– И не улыбайся. Смотри, какой улыбчивый. Вторую ночь не спит и все улыбается. Вчера брали банду, – пояснил он Чижову, – нашего сотрудника Петю Варламова тяжело ранили. Он сегодня должен был дежурить. Вот Виктор за него и отрабатывает.
– А я ничего не знал, – удивился Чижов.
– Ну и правильно, – рассудительно заметил Михеев, – чего лишний раз трепаться. А прокурор твой донесение вчера получил. Не волнуйся, с бумажками у нас все в порядке. Просто я обратил внимание – когда, кроме меня и моих ребят, кто-нибудь узнает о готовящемся захвате, у нас обязательно «пустышка» получается. Не обижайся, я, конечно, не о тебе говорю. Поэтому я суеверный стал, теперь только сам знаю, когда операция начнется. Так надежнее, поверь мне.
Они вышли в коридор, проходя к лифту. Там уже их ждала дежурная, крашеная блондинка лет сорока пяти.
– Какой ужас! – сказала она, притворно закрывая глаза.
– Это, гражданка, не ужас. Это обычное преступление, – сухо заметил Михеев, – а вот что творится у вас в гостинице – это действительно ужас.
– А при чем тут я? – сразу забыла о покойном дежурная.
– Конечно, ни при чем. Это я так, к слову. Кстати, Лену ведь вы привели работать в гостиницу.
– Кто вам сказал? – разозлилась дежурная. – Эта дрянь?
– Кто надо, тот и сказал. А вы, гражданка Семенова, кончайте со своими номерами. Нечего тут бардак разводить, – строго заметил Михеев, – узнаю еще раз – поставлю ваш вопрос перед дирекцией.
– А я ничего не знаю, – заплакала женщина, – при чем тут я? Я даже не видела, кто прошел к этому Мосешвили. Честное слово, не видела.
– А кто раньше ходил, узнать можете? – спросил Михеев.
– Думаю, да, – быстро ответила женщина, – я его друзей многих в лицо знаю. Он часто у нас останавливался.
– Завтра придете к нам в УВД. Знаете куда?
– Конечно, знаю.
Михеев, не сказав больше ни слова, вошел в лифт. Чижов последовал за ним. Еще один сотрудник Михеева внес два чемодана.
– Круто, – покачал головой Чижов. – Строгий вы человек, Константин Игнатьевич.
– Будешь здесь строгим, – пробормотал Михеев, – она девочек поставляет богатым клиентам. Одна уже заразилась какой-то гадостью. А этим все равно – были бы деньги.
Они прошли пустой вестибюль, вышли на улицу.
– Грузи чемоданы в машину, – махнул рукой Михеев. – Поедешь с нами? – спросил он у Чижова.
– Конечно.
В машине они молчали, только Михеев выплюнул вторую сигарету и достал третью, снова принявшись ее нещадно жевать.
Они не успели даже подъехать к зданию УВД, когда дежурный, выскочивший из помещения, начал размахивать руками.
– Чуяло мое сердце, – разозлился Михеев, – опять что-нибудь произошло.
Он не спеша вылез из автомобиля.
– Что опять случилось? – спросил он у дежурного майора.
– Пришло сообщение об убитом, Константин Игнатьевич, – протянул листок бумаги майор. – Мне ваши ребята сказали: срочно передай Михееву.
Это был ответ на запрос в информационный центр. Несмотря на ночное время, дежурные смогли почти сразу найти данные Мосешвили. И ничего удивительного в этом не было.
Михаил Гурамович Мосешвили, 1935 года рождения, был неоднократно судимым вором в законе. На его счету было восемь приговоров суда и почти двадцатидвухлетний общий срок пребывания в местах заключения. Дважды он пытался бежать. В Грузии он был широко известен под кличкой Михо.
– Такие дела, – протянул компьютерную распечатку Михеев, – теперь жди крупных разборок. Давно такого авторитета не убирали. Видимо, кто-то в Москве решил начать новую войну.
Чижов ошеломленно вчитывался в данные «героической» биографии Михаила Гурамовича.
Глава 4
Это уголовное дело прокурор решил поручить следователю Мирзе Джафарову. За последние два года таких уголовных дел у него было почти два десятка, и Мирза твердо знал, что их раскрытие в обозримом будущем не просто нереально, но и вообще почти невозможно. В Карабахе шла ожесточенная война, и согласно закону по каждому случаю смерти того или иного гражданина республики следовало возбуждать уголовное дело. Как и принято в цивилизованных странах. Но, во-первых, шла война и многие территории, где совершались эти убийства, были просто захвачены врагом. Во-вторых, граждане Нагорного Карабаха не считали себя гражданами Азербайджана и тем более не собирались исполнять законы республики. А в Баку их, в свою очередь, де-факто не считая согражданами, де-юре признавали, что все армяне, живущие на территории Нагорного Карабаха, как и весь анклав, являются территорией суверенного Азербайджана, и принципиально продолжали возбуждать уголовные дела по любому факту насилия. Правда, в данном случае в приграничном районе был убит старый чабан и тяжело ранен его молодой напарник. Преступление, конечно, совершили армянские бандиты, как считали в прокуратуре, и Мирзе в очередной раз было поручено допросить тяжело раненного свидетеля, возбудить уголовное дело и... забыть о нем, так как расследование в тех местах проводить было просто невозможно, да и бандиты не собирались ждать прокурорского работника, отсиживаясь на месте преступления.
Тяжело раненного Али Новрузова привезли из райцентра, где врачи уже не могли ему помочь. Мальчика спасло чудо. В Баку находилась миссия Красного Креста из Женевы, и среди врачей был известный хирург Кристиан Андрэ, который и спас больного в результате проведенной почти восьмичасовой операции. Теперь можно было не опасаться за жизнь больного, и следователю по особо важным делам поручили допросить больного для формального возбуждения дела.
В больнице была обычная грязь, неустроенность и беспорядок. С трудом найдя палату больного, Джафаров зашел в нее, обнаружив шесть очень близко лежавших больных. Раньше, в лучшие времена, здесь по нормам оставались двое тяжелобольных, теперь, из-за нехватки отапливаемых помещений, больных собирали в одну палату. Несмотря на март, на улице было еще довольно холодно.
Найдя кровать Новрузова, следователь подошел к ней и, не обнаружив свободного стула, сел прямо на кровать. Парень испуганно следил за ним.
– Как дела? – устало спросил следователь. Конечно, нужно было улыбнуться, но у него не было сил на эти церемонии.
– Спасибо, все хорошо, – тихо произнес парень.
– Врачи говорят, жить будешь, – произнес дежурную фразу Джафаров, – считай, второй раз родился.
– Спасибо, – у парня был довольно жалкий вид.
– Давай рассказывай, как там все случилось, – достал блокнот и ручку Джафаров. Магнитофонов у них уже не было, а имевшиеся давно были сломаны.
– Они убили Курбан-киши, а потом стреляли в меня, – тихо проговорил Али, – кажется, два раза.
– В тебя кто стрелял, ты видел? – уточнил Джафаров.
– Конечно.
– Армянин был?
– Да.
– Какие-нибудь подробности запомнил?
– Нет. Его, кажется, Вартан звали. Там еще Армен был.
– Вартан в тебя стрелял?
– Да.
– Можешь его описать?
– Здоровый такой, с заросшими бровями. Больше ничего не помню.
– Ясно, – вздохнул Джафаров. «Все как обычно, – подумал он. – Нужно будет заехать домой побриться».
– И Курбана застрелил этот армянин? – спросил он уже для порядка, закрывая блокнот.
– Нет, – тихо сказал Новрузов, – не он.
– А кто? – Он уже положил блокнот обратно в портфель.
– Азербайджанец, – очень тихо произнес парень, чтобы не слышали соседи.
– Какой азербайджанец? – разозлился Джафаров. – Там же одни армяне были!
– Азербайджанцы тоже, – возразил парень.
– Вместе с армянами? – не обращая внимания на соседних больных, громко сказал Джафаров. – Совсем с ума сошел ты. У тебя бред какой-то.
– Нет, – возразил парень. – Там были азербайджанцы. Двое. Одного звали Омар. Другого имени не помню, но точно был азербайджанец.
Соседи по больничной палате начали негромко переговариваться. Джафаров впервые пожалел, что так громко возмущался.
– Они были вместе? – тихо спросил он.
