Вне игры - Леров Леонид Моисеевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
— Да вы и не похожи на котенка. У вас когти хищника…
— Я попросил бы вас, молодой человек…
Поэт ринулся было к Игорю, но Владик примиряюще встал между ними.
— Дорогие друзья! Битва интеллектов закончилась со счетом один один, а сейчас попрошу тишины. Включаю «Спидолу». Слово имеет господин Би-би-си.
Когда передача «последних известий» из Лондона закончилась, Глебов вскочил и привычно вскинул голову:
— За тех, кто дерзает, кто ищет, кто борется! Выпьем, друзья. Я хочу напомнить вам Омара Хаяма: «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Не все поняли, в чей огород брошен сей «поэтический камешек». Ирина пожала плечами. Захар Романович безучастно — видимо, он уже опьянел — кивал головой, Владик аплодировал, а поэт обнял Глебова и повторял: «Ты лучше голодай, чем что попало есть…» Черт возьми, как это здорово сказано!»
Владик подошел к Сергею и тихо спросил:
— А ты как полагаешь, старик?
Сергей уклонился от прямого ответа, но заметил, что в принципе в этом есть, кажется, сермяжная правда.
— А правдолюбец твой понять того не может. Странный товарищ, этот Игорь… Игорь-северянин! Смешно… Я и не знал, что у тебя такой дружок имеется.
Владик сказал это вполголоса, но достаточно жестко. И пошел объясняться в любви к поэту, который все еще зло поглядывал на Крутова. Но Игорь уже никого и ничего не замечал. Он о чем-то спорил с Ириной. Сергей, внимательно следивший за своим другом, услышал его запальчивые слова:
— Есть такая философия… Удачливый, предприимчивый, ловкий, значит, правильный… Мой дед коллективизацию проводил. Там все было ясно… А сейчас… Сети из слов… Редкие, но крепкие.
Бывая в Москве — то в командировке, то в отпуске, то просто так, навестить старушку мать, — Глебов нет-нет да и заглядывал к Рубиным. При этом каждый раз напоминал Ирине — «пользуясь вашим любезным приглашением». Порой это были визиты только к Захару Романовичу, и Сергей с удовлетворением отмечал: «А Иришки-то дома не было». Но в последнее время Глебов стал наведываться в Москву чаще: «Ох, уж это утверждение технического проекта! Мука адова. Только и знаю, что согласовываю, увязываю, хожу от одного начальника к другому», — жаловался он Ирине. И многозначительно хмыкал.
С Захаром Романовичем их связывало общее увлечение: картины. Кабинет доктора напоминал картинную галерею, и он усердно старался пополнять ее. Глебов в этом плане оказался человеком весьма полезным. Правда, у него денег поменьше, чем у доктора, но связей с дельцами, промышляющими на ниве искусства, побольше.
Рубин всегда был рад приходу Глебова, и возможно, что для этого имелись основания, связанные не только с картинами: однажды он довольно откровенно сказал Ирине, что ему приятнее видеть ее в обществе Василия Михайловича, а не этого шалопута.
…Об отъезде Ирины к тетке знал не только Сергей, но и Владик. Ирина его недолюбливала, хотя и не могла объяснить, откуда эта антипатия. Весьма современен, недурен с виду, в меру деловит, умен, энергичен, общителен, в меру сноб и прожигатель жизни, в меру увлекается прекрасным полом, предпочитая зрелых дам, и притом из «высших сфер», — с женой он развелся три года назад. Молодой человек как многие другие. Быть может, больше, чем у других, у него скепсиса и дешевой иронии. И тем не менее она не пренебрегала услугами всемогущего Владика: ей захотелось по пути к тетке остановиться в областном центре, побродить по знакомым местам, повидать кое-кого из друзей юности, и Владик легко устроил ей номер в гостинице. В первый же вечер она встретила в холле Глебова, чему немало удивилась. Ей показалось, что Глебов тоже был удивлен.
— Какая приятная неожиданность! Очень рад. Надолго? О, всего лишь? А что собираетесь делать в праздничные дни? В обществе тетки? Не лучший вариант. По праву друга Владика и Сергея считаю себя обязанным…
— Нет, нет… Это уже не подлежит обсуждению.
— Ну, а если вдруг появится желание… Мой телефон у вас есть? Потеряли? Боже, до чего вы бессердечны. Но я великодушен. Записывайте…
Его галантность раздражала Ирину. И тем не менее номер телефона она записала, но от предложения поужинать решительно отказалась. На следующее же утро Ирина отбыла к тетке.
Получив телеграмму Сергея, Ирина вспомнила о Глебове. Во-первых, она попросит его позвонить в Москву и от ее имени отругать Сергея. Во-вторых, назло тому же Сергею отправится с Васей на машине в Карпаты. Она знает — стоит только ей пожелать, и Глебов примчится. Во время их последней встречи в Москве Глебов был достаточно откровенен. Так вот, пусть скажет Сергею о ее планах на праздники. К тому же и тетка лишится возможности весь день пилить за телеграмму — время пройдет, и добрая старушка остынет…
С почты Ирина вернулась поздно, когда тетя Маша, расстроенная телеграммой и строптивостью племянницы, сочла за благо улечься спать. И вдруг рано утром Ирина будит ее и сообщает, что за ней приехал знакомый.
— Шо це за знакомый?
— Это не имеет значения. Мы едем в Карпаты.
КАТАСТРОФА
Растерявшаяся тетя Маша не успела толком уразуметь, что означает сей первомайский сюрприз, — куда же ей девать пироги, украинский борщ, жареное мясо с тушеной фасолью, — как зеленая «Волга» скрылась за поворотом. Тем не менее зоркий глаз старушки успел приметить: за рулем сидел красивый мужчина с густой гривой волос и массивной челюстью — не то атлет, не то боксер. Мария Павловна не ошиблась: когда-то Глебов действительно занимался боксом. Старуха неодобрительно посмотрела вслед машине и тут же приняла решение: «Ударом на удар». Ирина вернется домой, а тетки след простыл — она поедет в центр (так здесь все называли областной центр), к родичам мужа. Погостит день-другой, да и насчет телеграммы посоветуется.
…Поначалу автопутешествие показалось очень милым. И спутник, и природа, и сервис в неприхотливых горных кафе. Сколько раз Ирина гостила у тети Маши, а только сегодня впервые попала на живописную полонину. Глебов весело исполнял роль гида: «Посмотрите направо, посмотрите налево… Этот архитектурный памятник…»
Они вкусно пообедали, и водитель рискнул, в нарушение строжайших запретов ГАИ, выпить немного сухого вина. К вечеру решили доехать до Ужгорода.
И вот уже мчится «Волга» по крутым дорогам. Мелькают задумчиво-прекрасные перелески, пологие холмы, суровые кручи Карпат. Ирина благодарна спутнику, и ей даже захотелось слегка пококетничать с ним, назло Сергею с его дурацкой телеграммой.
— Васенька, нельзя же так долго засиживаться в холостяках. Вспомните законы Ликурга. Еще в Спарте все холостые объявлялись людьми бесчестными, заглядывающими на чужих жен, за что лишались почетных должностей и выставлялись голыми на посмеяние.
В том же шутливом тоне Глебов «поклялся на крови», что исправится, только просит дать ему еще полгода вольной жизни…
Однако радость от «женской мести» быстро угасла. Ирина грустно притихла. Глебов мгновенно уловил эту перемену в настроении спутницы, но расспрашивать не стал, а ответил тем же: сдержан, немногословен, крутит баранку, не отрывая глаз от дороги. А выражение лица как у таксиста, которому абсолютно безразличен пассажир. Впрочем, теперь уже и водитель безразличен Ирине. Ее даже стало немного мучить чувство вины перед Сергеем. Она, кажется, далековато зашла, желая наказать его. В общем-то все это нехорошо получилось: она, почти невеста Сергея, едет с другом его друга, вдвоем в горы. Назло? Кому? Мысленно причислив Глебова к лику «стандартных» мужчин, любителей поразвлечься, Ирина еще более помрачнела.
И вот, извольте — совершенно неожиданный поворот: «стандартный» мужчина ведет себя так, будто ее и нет рядом.
— Вам неприятно мое общество, Вася? Почему вы вдруг стали таким хмурым?
Ироническая улыбка, взгляд исподлобья:
— Дурацкий характер… Простите за резкость, но он, кажется, под стать вашему… В праздничные дни люди должны забывать о работе, о всяких служебных нервотрепках, пить, есть, развлекаться и к чертям собачьим выкинуть из головы всякие собрания, политзанятия, хозрасчет, рентабельность. А я не могу… До чего же она, наша жизнь…
