Достопочтенный Школяр - ле Карре Джон (книги без сокращений .txt) 📗
Торопливо подойдя к воротам, Карлик, которому не терпелось войти внутрь, нажал на звонок с табличкой «днем». В колонну был вмонтирован небольшой динамик, и все уставились на него в ожидании, что оттуда раздастся чей-нибудь голос или, как предпочел бы Люк, выплывет облачко дурманящего Дыма марихуаны. На обочине дороги шофер включил на полную мощность радиоприемник; донеслась печальная мелодия китайской песни про любовь. Казалось, ей не будет конца. На второй колонне не было ничего, кроме медной пластинки, объявляющей, что здесь расположена Служба связи вооруженных сил – почти ничего не скрывающее «прикрытие», под которым работал Тафти Тесинджер, Ганс достал фотоаппарат и начал фотографировать все подряд, как будто он находился на одном из своих любимых полей сражений.
– Может быть, они не работают по субботам, – высказал предположение Люк.
Все продолжали чего-то ждать. В ответ Кро посоветовал ему не строить из себя идиота.
– Шпионы работают по двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, – сказал он. – И перерыв на обед они никогда не делают.
Карлик решил действовать.
– Здравствуйте пожалуйста, – проговорил он, нажав на ночной звонок. – Он почти прижался губами к отверстиям переговорного устройства, изобразив английский аристократический акцент, с чем, надо отдать ему должное, справился на удивление неплохо. – Меня зовут Майкл Ханбури-Стедли-Химур, и я состою при Большом My для выполнения особоважных личных поручений. Я бы хотел, пжалста, переговорить с майором Тесинджером по чрезвычайно безотлагательному вопросу, пжалста, дело в том, видите ли, что над Жемчужной рекой, ка-аэтся, поднимается грибовидное облако, и оно мешает Большому My закончить партию в гольф. Спсибо. Будьте добры, не могли бы вы открыть ворота?
Одна из девушек прыснула со смеху.
– Я не знала, что его зовут Стедли-Химур, – сказала она.
Бросив Люка, обе девушки повисли на руке лохматого канадца.
– Он – настоящий Распутин, – восхищенно сказала одна из них, поглаживая его пониже спины. – Я видела в кино. Он – вылитый Распутин, не отличить. Правда, Канада?
К этому времени все успели приложиться к фляжке Люка и немного перегруппировались на площадке перед воротами, раздумывая, что же делать дальше. Со стороны дороги, где стояло такси, по-прежнему лилась бесконечная песня про любовь. Переговорное устройство на колонне не подавало признаков жизни.
Карлик нажал на оба звонка одновременно и попробовал применить угрозу в духе Аль-Капоне:
– Послушай, Тесинджер, мы знаем, что ты засел тут. Выходи, подняв руки вверх, без плаща, кинжал брось на землю… Эй-эй, поосторожнее, о с е л б е з м о з г л ы й ! – Проклятие в конце тирады было обращено не к канадцу и не к старому Кро, который незаметно отошел в сторонку (по всей вероятности, по естественной нужде), а к Люку, который решил пробиться в дом во что бы то ни стало.
Недалеко отсюда, на дальней стороне площадки, виднелась куча всякого хлама. Било заметно, что кое-что добавили сюда совсем недавно. Люк решительно направился к ней в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь им найти ключ к разгадке, и откопал там чугунную отливку в форме буквы "S". Он волоком подтащил ее к воротам и, хотя весила она не меньше, а может, и больше пятнадцати килограммов, подняв ее высоко над головой, начал колошматить по прутьям ворот, отчего ворота загудели, как треснувший колокол.
Ганс Призывающий Смерть опустился на одно колено. Его лицо со впалыми щеками мученика расплылось в улыбке. Он продолжал щелкать фотоаппаратом.
– Тафти, считаю до пяти, – прокричал Люк, нанеся еще один сокрушительный удар по воротам. – Один… – Он снова ударил. – Два…
Огромное количество самых разных птиц поднялось с деревьев и летало у них над головами. Но даже громкие птичьи крики тонули в шуме, доносившимся из долины, и в оглушительном грохоте ударов по воротам.
Шофер такси забыл о песне про любовь и, пританцовывая, бегал вокруг новоявленных разведчиков, заливаясь смехом и хлопая в ладоши. Откуда ни возьмись появилась многочисленная китайская семья, прогуливавшая сразу две коляски, и это было тем более странно, что погода отнюдь не располагала к прогулкам – вот-вот мог разразиться страшный ливень. Китайцы тоже стали смеяться, в том числе и самый маленький ребенок. Все они скромно прикрывали рот ладошками.
Вдруг канадский Ковбой вскрикнул от удивления, стряхнул с себя девушек и указал на что-то за воротами.
– Ради всего святого, что, черт возьми, делает Кро? Этот старый идиот пробрался через колючую проволоку!
К этому моменту присутствующие окончательно потеряли какое бы то ни было представление о реальности и нормальном ходе вещей. Всех охватило коллективное помешательство. В голову ударил алкоголь, появилось ощущение гнетущего дня и затянутого горными тучами неба. Девушки, забыв обо всем, ласкали Канадца; Люк продолжал дубасить по забору; китайцы забивались оглушительным смехом. Все это продолжалось до тех пор, пока туман не исчез, причудливо громоздящиеся иссиня-черные тучи не оказались п р я м о у них над головами и на деревья не обрушился сильнейший дождь. Еще секунда – и все промокли до нитки. Девушки, неожиданно оказавшиеся наполовину обнаженными, смеясь и крича, побежали к «мерседесу». Ряды мужчин не дрогнули – устоял даже Карлик, – сквозь пелену дождя они продолжали смотреть на Кро – не было сомнений в том, что он укрывался от дождя под навесом у входа, по виду напоминавшим стоянку для велосипедов, хотя только сумасшедшему могло бы прийти в голову подняться по крутой дороге на Пик на велосипеде.
– Кро! – заорали они. – Ваше преосвященство! Этот сукин сын всех нас обставил!
Шум дождя был оглушающим. Казалось, ветви деревьев вот-вот не выдержат и сломаются под напором воды. Люк отбросил в сторону свой импровизированный чугунный молот и последовал за Кро. Лохматый Ковбой пошел первым, за ним – Карлик, замыкал шествие Призывающий Смерть, продолжая на ходу фотографировать, хотя вряд ли он сам видел, что снимает. Дождь хлестал немилосердно и ручейками стекал по ногам. Они двигались вверх но склону – туда, где к шуму дождя примешивался лягушачий хор. Перебравшись через зеленую живую изгородь, они остановились перед забором из колючей проволоки. Пролезли между двумя разведенными в разные стороны рядами «колючки» и переступили через неглубокую канаву. Когда они добрались до Кро, тот не отрываясь взирал на зеленый купол. Несмотря на соломенную шляпу, дождь струей стекал по лицу и подбородку, аккуратный светло-коричневый костюм превратился в нечто черное и бесформенное. Кро смотрел вверх словно загипнотизированный.
Люк заговорил первым:
– Ваша Милость? Эй, проснитесь! Это я, Ромео. Господи Боже мой! Да что же это такое? Что его так зацепило?
Люк, встревожившись, осторожно дотронулся до его руки. Но Кро по-прежнему молчал.
– Может быть, он умер стоя? – предположил Карлик, а улыбающийся Ганс «щелкнул» старика (на тот маловероятный случай, если это и вправду так).
Как старый боксер после нокаута, Кро медленно перевел взгляд.
– Брат Люк, – пробормотал он, – мы все должны нижайше просить у вас прощения, сэр.
– Помогите мне довести его до такси, – сказал Люк, но старый Кро никак не желал уходить отсюда.
– Тафти Тесинджер. Хороший разведчик. Звезд с неба не хватал – недостаточно хитроумен и проницателен для этого, – но разведчик хороший.
– Бог с ним, с Тафти Тесинджером, мир его праху, – нетерпеливо сказал Люк. – Пойдемте. Карлик, давай-ка пошевеливайся.
– По-моему, он чего-то накурился, – сказал Ковбой.
– Детали, Ватсон, анализируйте детали, и они дадут вам ключ к разгадке, – снова подал голос Кро. Он опять погрузился в размышления, хотя Люк все время тянул его за рукав. Дождь лил все сильнее. Кро продолжил:
– Обратите внимание, господа, на пустые кронштейны над окнами. Оттуда поспешно и не очень аккуратно сняли кондиционер, что весьма неразумно в это время года. Бережливость, сын мой, весьма похвальная черта характера, особенно у шпионов, осмелюсь заметить. Видите купол? Смотрите внимательно, сэр. Царапины, Увы, это не следы гигантской собаки, а царапины, которые оставили круглоглазые европейцы, которые очень торопились, снимая радиоантенны. Вы когда-нибудь слышали о штаб-квартире шпионской службы без антенн? Это все равно что дом терпимости без кроватей.
