Уик-энд Остермана - Ладлэм Роберт (прочитать книгу TXT) 📗
Значит, колеса проткнули не более пяти минут назад.
«О господи, – подумал Таннер, – кошмар продолжается. „Омега“ все время шла за мной по пятам. Они знают каждый мой шаг и ни на секунду не теряют меня из виду. Что начала говорить Эли по телефону? „Берни даже…“ Что? Почему я не дал ей договорить?»
Он побежал к будке, нащупывая в кармане последние десять центов. Прежде чем переходить улицу, он вытащил пистолет и огляделся. Тот, кто проткнул шины «Мерседеса», может быть рядом.
– Эли!
– Милый! Ради бога, возвращайся скорей домой…
– Подожди немного, дорогая… Нет, правда, со мной все в порядке. Ничего страшного нет… Я просто хотел спросить тебя… Это очень важно.
– Сейчас важно, чтобы ты вернулся домой!
– Послушай, ты раньше говорила, что Берни что-то решил… Что это было?
– Я?.. Ах, когда ты звонил в первый раз… Лейла поехала за тобой, а Берни не захотел оставлять нас. Но он боялся, что ты можешь не послушать ее. Здесь все равно дежурит полиция, и он решил, что поедет разыскивать тебя сам.
– Он взял «Триумф»?
– Нет. Он попросил одну из машин, на которой приехали полицейские.
– О боже! – Таннер не хотел проявлять свои чувства по телефону, но не смог сдержаться. Так вот откуда взялся черный автомобиль! «Плюс один» оказался на самом деле лишь частью троицы. Он перевел дыхание и спросил: – Он уже вернулся?
– Нет. Вернулась только Лейла. Она думает, что он заблудился.
– Я позвоню позже. – Таннер повесил трубку.
Конечно, Берни «заблудился». Он попросту не успел бы вернуться, ведь шины «Мерседеса» прокололи лишь несколько минут назад.
Таннер тряхнул головой, собираясь с мыслями. Нужно как-то добраться до старой станции на Лесситер-роуд. Добраться и успеть занять нужную позицию, пока кто-нибудь из «Омеги» опять не помешал ему.
Лесситер-роуд проходила примерно в трех милях к северо-востоку от центра города. До старой железнодорожной станции была еще миля или две. Он пойдет пешком. Другого выхода нет.
Джон быстро зашагал по улице, стараясь не хромать, затем он резко нырнул в подъезд. Следом никто не шел.
Петляя и прячась в тени домов, Таннер достиг северо-восточной окраины города. Улица здесь кончалась. Впереди простиралась большая поляна. До Лесситер-роуд оставалось совсем немного. Дважды, когда мимо по шоссе проносились автомобили, он ложился на землю. Но водителей явно не интересовало ничего, кроме дороги.
В конце концов, пробравшись через кустарник за чьим-то ухоженным газоном – очень похожим на его собственный, – Таннер выбрался на Лесситер-роуд.
Начался последний этап его путешествия. По его расчетам, до цели оставалось не более полутора миль. Если выдержит больная нога, он сможет добраться до заброшенных складов минут за пятнадцать. Если не выдержит – он пойдет тише. Часы показывали час сорок. Время еще есть.
Вряд ли кто-нибудь появится там раньше намеченного срока. Им сейчас не до этого. Они не знают, что их ожидает.
Хромая, Таннер шагал вдоль дороги. Он почувствовал себя спокойнее и немного увереннее, когда сжал в руке пистолет Скэнлена. Внезапно на шоссе позади него упали две полосы света. В трехстах или четырехстах ярдах от него шел автомобиль. Таннер быстро свернул с дороги в перелесок, начинавшийся сразу у обочины, и, отбежав на несколько шагов, лег плашмя прямо на грязную землю.
Машина медленно двигалась мимо. Это был тот самый черный автомобиль, который едва не сбил его на Вэлли-роуд. Лица водителя он не увидел. Опознать кого бы то ни было в такой темноте было просто невозможно.
Когда машина скрылась из виду, Таннер вернулся на дорогу. Он хотел было пойти лесом, однако это оказалось слишком трудно для него. По ровной местности он доберется быстрее. Он шел, сильно припадая на ушибленную ногу, прикидывая, может ли черный автомобиль принадлежать кому-нибудь из полицейских, дежуривших сейчас на Орчед-Драйв, двадцать два. Если да, то за рулем, вероятно, сидит Остерман.
Джон прошел около полумили, когда огни фар показались снова. На этот раз впереди него. Он нырнул в кусты, моля бога, чтобы его не заметили, и лег на землю, сняв с предохранителя пистолет.
Автомобиль приближался с огромной скоростью. Тот, кто сидел за рулем, очевидно, спешил назад, разыскивая кого-то.
Может быть, его?
Или Лейлу Остерман?
А может быть, он мчался к Кардоуну, у которого не было умирающего отца в Филадельфии? Или к Тримейну, который не поехал в мотель аэропорта Кеннеди?
Таннер поднялся и снова двинулся в путь. Ногу разрывало от нестерпимой боли. Он шел из последних сил.
Дорога резко свернула влево, и сразу же показалась полуразрушенная станция. Площадь перед ней освещалась единственным тусклым фонарем. Вход в вокзал был заколочен. Из трещин в прогнивших досках торчали похожие на водоросли сорняки. Отвратительные мелкие растения проросли и у основания фундамента.
Ветер стих. Таннер прислушался. Ни звука, только после грозы мерно падали капли с веток и листьев.
Он стоял у заросшей травой автостоянки, пытаясь решить, где лучше спрятаться. Было уже около двух часов, и с выбором укрытия следовало поторопиться. Может быть, само здание вокзала? Надо попытаться проникнуть внутрь…
Яркий свет на мгновение ослепил его. Таннер инстинктивно бросился вперед и покатился по земле. Сильно ударившись раненым плечом о камень, он не почувствовал боли. Мощный луч, похожий на луч прожектора, снова пронзил темноту, и в тишине загремели выстрелы. Пули ударялись о землю вокруг него и свистели над головой. Джон почувствовал, как левую руку обожгла боль.
Докатившись до края просевшего гравия, он поднял пистолет, направив его на слепящий свет, и несколько раз выстрелил в невидимого врага. Раздался хлопок, прожектор погас, и тут же послышался вскрик. Таннер продолжал жать на спусковой крючок, пока не опустела обойма. Он попытался левой рукой вынуть из кармана вторую – рука не слушалась его.
Снова повисла тишина. Джон положил пистолет на землю и достал запасную обойму правой рукой. Затем перевернул пистолет и, зажав горячий ствол зубами и обжигая губы, вставил новую обойму.
Таннер ждал, когда противник зашевелится. Время шло, однако вокруг по-прежнему было тихо.
Тогда Джон медленно поднялся. Левая рука теперь совсем не двигалась. Он держал палец на спусковом крючке, готовый выстрелить на любой шорох.
Тишина.
Таннер, хромая, очень медленно, боясь споткнуться о невидимую преграду, направился к зданию вокзала, держа в вытянутой руке пистолет. Он знал, что не сумеет открыть дверь в вокзал, если она наглухо забита гвоздями. Его тело не подчинялось ему, силы были на исходе.
И все же, когда он налег на дверь спиной, она с громким скрипом приоткрылась. Таннер оглянулся – щель была не более трех или четырех дюймов в ширину. Он просунул плечо в образовавшийся проход и поднажал еще. Верхняя часть двери слетела с петель, и Таннер упал в темноту, на прогнивший пол заброшенного вокзала.
Несколько секунд он лежал неподвижно. Тусклый свет уличного фонаря мягко струился в дверной проем и через дыры в крыше.
Внезапно Таннер услышал позади себя тихий скрип – кто-то осторожно шел по полусгнившему полу. Джон попытался повернуться. Подняться… но было поздно. Сильный удар обрушился на его затылок. И уже сквозь пелену беспамятства он увидел сначала ногу, замотанную в бинты, а потом, подняв глаза, и лицо.
Это был Лоренс Фоссет.
Таннер не знал, сколько времени он пролежал без сознания. Пять минут? Час? Сутки? Он лежал, уткнувшись лицом в прогнившие доски полуразвалившегося пола, чувствуя, как из раны на руке медленно сочится кровь. Голова раскалывалась.
Фоссет! Так вот кто манипулировал им все это время! Фоссет. «Омега».
В его сознании вдруг пронеслись обрывки фраз их первого разговора: «Вы должны зайти к нам в гости… наши жены друг другу понравятся…»
Но жену Лоренса Фоссета убили в Восточном Берлине. Господи, как просто, почему он раньше ничего не замечал!
