Всегда вчерашнее завтра - Абдуллаев Чингиз Акифович (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Нам, кажется, все-таки не везет, – констатировала она без сожаления.
К ним подошел Маир.
– Что-нибудь выиграли или только проигрываете? – осведомился он деловито. Как хороший товарищ, он не стал возобновлять попыток знакомства, увидев, что у его друга налаживается прочный контакт с незнакомкой, и тактично отошел, даже не дожидаясь ответа.
– Опять на семерку? – спросила она.
Дронго боялся признаться, что его сильно задела вызывающая красота женщины, одетой в длинное черное платье, чуть закрывающее плечи и грудь. Он неплохо разбирался в подобных тонкостях и по достоинству оценил и ее простой наряд, стоивший не меньше нескольких тысяч долларов, и ее сумочку от Живанши, и ее ненавязчивую косметику, и, конечно, ее обувь, собственно, сразу отличающую любого богатого человека от очень богатого и выскочку от аристократа. На ней были черные туфли от Лагерфельда на высоких каблуках. Характерный знак Карла Лагерфельда невозможно спутать ни с чем.
Женщина также не оставила без внимания его одежду. Он не принадлежал ни к богатым, ни к очень богатым людям, предпочитая тратить все свои гонорары на путешествия. Но в Париже он всегда успевал забежать на авеню Монтеня и купить исключительно дорогие номерные галстуки из эксклюзивных коллекций самых известных дизайнеров. Раньше он предпочитал галстуки только «Монсеньор Кристиан Диор», отдавая предпочтение и парфюмам этой фирмы. В последние годы он иногда позволял себе покупать «Кензо» и «Живанши». Особенно ему нравились галстуки «от кутюр» маэстро Живанши, которые поражали своими невероятными сочетаниями. Галстуки «Кензо», которые он тщательно подбирал, таили какой-то вызов, агрессивную сексуальность и интеллект, что ему так нравилось в коллекциях Кристиана Диора.
Галстуки были его страстью, его коллекционным украшением. Ремни он приобретал от известной западногерманской фирмы с собственными инициалами на коже, совпадавшими с инициалами самого Дронго. И только в обуви он оставался консерватором, предпочитая «Балли» всем остальным фирмам за их невероятное качество и долговечность.
– Давайте на максимальный выигрыш, – предложил Дронго, подвинув все свои жетоны на цифру «семь». Она, не раздумывая, снова последовала его примеру. У крупье вспыхнули глаза, и он запустил свой шарик.
На этот раз они ждали долго, почти тридцать секунд. И наконец с характерным стуком шарик упал на цифру «семь». Все оживленно зашумели, заметив, какая сумма стояла на этой цифре. Крупье подвинул к ним большую кучу жетонов, состоящую из нескольких столбиков.
– Вы выиграли, месье, – сухо сказал он, – вы выиграли, мадам.
Дронго швырнул обратно несколько жетонов. Незнакомка последовала его примеру.
– Теперь нужно сразу уходить, – сказал она, – иначе мы все проиграем. Интересно, сколько мы выиграли?
– По-моему, тысяч семь или восемь, – засмеялся Дронго.
– Это благодаря вашей семерке. – Смех у нее оказался мягкий и добрый, какой редко бывает свойствен очень красивым женщинам. Обычно смех красавиц жесткий и неприятный, нечто среднее между насмешкой и издевательским смешком королевы, сознающей свою власть над шутом. У нее был совсем другой смех. И это очень понравилось Дронго. Но ему совсем не понравилось, как шептались в стороне Савельев и Потапчук, бросая в его сторону неприязненные взгляды.
Он вдруг почувствовал на себе удивленный взгляд женщины. И повернулся к ней, вспомнив, что она предложила ему уйти из казино. Уйти отсюда он не мог, а отказывать женщине не хотелось. Он замер, мучительно размышляя, как поступить. Положение мог спасти только Маир. И он появился, словно почувствовав свою необходимость.
– Вы выиграли, – потрясенно смотрел на них Маир, – какие вы молодцы! Давайте играть еще, у вас сегодня счастливый вечер.
– Нет, – возразил Дронго, – по-моему, достаточно. Вы позволите получить ваш выигрыш? – обратился он к даме.
Она утвердительно кивнула. Дронго собрал жетоны и подошел к кассе, чтобы получить деньги. И тут до него донеслось:
– Твой напарник, кажется, выигрывает, Виктор. Чего он привел сюда такую компанию? Друга своего, эту бабу.
– Она не наша, – прозвучал ответ Потапчука. – А с другом он встретился случайно. Ты не ответил на мой вопрос…
Дальше Дронго ничего не услышал, его отвлек кассир. В самом зале казино находилась еще одна касса, располагавшаяся в правой части зала, где разменивали деньги, выдавали жетоны и выплачивали выигрыши победителям. Оказалось, их выигрыш тянул на девять тысяч долларов. Оставив в кассе двести долларов в качестве щедрых чаевых, он вернулся к незнакомке.
– Кажется, мы сегодня с вами действительно выиграли, – заметил Дронго, передавая женщине пять тысяч.
– Спасибо, – она протянула руку за деньгами, – давайте их поставим еще раз на семерку.
– Больше не выиграем. – Дронго отрицательно покачал головой. – Обычно я точно чувствую такие вещи.
– Ну, тогда закончим игру. – Она сразу согласилась и убрала деньги в сумочку.
Он все тянул время, надеясь, что Потапчук и Савельев прекратят наконец свой разговор. Но «иезуит», словно почувствовав то двусмысленное положение, в которое попал Дронго, специально тянул время, продолжая беседу. Дронго прождал минуту, женщина терпеливо смотрела в его сторону. Заставлять даму ждать дольше просто неприлично. Но и оставить Потапчука одного тоже нельзя.
– Вы разрешите проводить вас до отеля? – спросил Дронго.
– Да, конечно, – кивнула она, – я живу недалеко, в «Негреско».
Конечно, она устроилась, как и они, в самом знаменитом отеле в этой части побережья Франции. Здесь останавливались Чарли Чаплин и Пабло Пикассо, Сальвадор Дали и Коко Шанель, снимали сюит на двоих влюбленные Ричард Бартон и Элизабет Тейлор. Перечисление всех блистательных клиентов, когда-либо живших в «Негреско», могло стать своего рода галереей знаменитостей.
– Вас проводит мой друг, – наконец решился Дронго. Он просто не мог уйти отсюда, оставив Маира с двумя профессионалами КГБ. Ему было необходимо поговорить с Савельевым.
Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Ему стало грустно и стыдно, словно он только что совершил самый подлый поступок в своей жизни.
– Спасибо, – отрывисто сказала женщина, – я не нуждаюсь в провожатых. Я вызову такси.
Резко повернувшись, она пошла к выходу. Он чувствовал себя так, словно она дала ему пощечину. К нему подскочил Маир.
– Ты ее отпускаешь? – закричал он в гневе.
– У нас важный разговор, – горько сказал Дронго.
– Идиот, – громко сказал Маир, так громко, что на него обернулось ползала, – быстрее догони ее.
– Нет, – Дронго повернулся к дверям спиной, – у меня серьезное дело.
– Ты никогда не будешь нормальным человеком! – крикнул уже на ходу Маир, выскакивая из игорного зала.
Дронго подошел к Савельеву и Потапчуку. Кивнул обоим, усаживаясь рядом.
– Познакомьтесь, – предложил Потапчук, – это мой напарник, о котором я вам говорил. А это Игнат Савельев.
Дронго мрачно кивнул, не протягивая руки. Савельев с интересом посмотрел на него.
– Я думал, вы к нам не подойдете. Рядом с вами стояла такая красивая женщина. Не стоило менять ее на двух старых коней. И, по-моему, вы даже выиграли большую сумму благодаря знакомству с этой леди.
– Может быть, – сухо сказал Дронго, – но я посчитал, что наш разговор важнее.
– Конечно. Только один человек мог оставить такую прекрасную женщину ради важного разговора. И только один человек мог найти меня, сумев выстроить цепочку от убитого Лозинского ко мне в Ниццу. Вы ведь Дронго. Это правда?
– Да.
– Вот мы и встретились. – Савельев смотрел ему в глаза. – Я рад видеть самого лучшего аналитика в мире, о котором ходит столько легенд.
– Я не думал, что так знаменит, – мрачно признался Дронго.
– Не скромничайте. Любой профессионал в разведке что-нибудь да слышал о таком человеке, как вы. На ваших разработках, по-моему, даже учат молодых офицеров во многих разведшколах мира. Ваши операции препарируют и анализируют, а ваше нестандартное мышление уже давно изучается в закрытых институтах разведки. Вы ведь все это знаете.
