Лучшие годы жизни (СИ) - Ветер Андрей (книги онлайн полностью TXT) 📗
– Он, Танечка, должно быть, попрощаться хотел с тобой… Сам не свой был весь день… Вчера… Метался по дому, ждал чего-то, ждал, лицом изменился… Мальчик мой… Почему же так? Танечка, что ж такое происходит? Скажи, что у него стряслось?
– Я давно не общалась с ним, я совсем ничего не знаю, Евгения Максимовна.
После продолжительного невнятного разговора Таня повесила трубку и подошла к Юрию.
– Олег покончил с собой. Ты в это можешь поверить? – Её лицо выражало полное недоумение. – Подробностей не знаю. С Евгенией Максимовной невозможно сейчас говорить… Олег застрелился… Что это значит?
В глазах Юрия появился интерес. Подумав, он подошёл к телефону.
– Алло, Павел? Это Полётов. Привет. Ты про Морозова ничего не знаешь? Да, да, который в мадридском посольстве… Что? Его сюда вызвали?… Почему спрашиваю? Потому, что он застрелился сегодня ночью… Что? – Юра внимательно слушал и в течение нескольких минут не произносил ни слова, затем кивнул: – Ах вот оно что… Значит, заподозрил… Ладно… Спасибо, я позже позвоню…
Полётов опустил трубку на рычаг и повернулся к Тане:
– Олега вызвали в Москву.
– Зачем?
– Якобы по делам. А вчера ему позвонили из прокуратуры. Судя по всему, он перепугался и поэтому покончил с собой.
– Не понимаю. Чего испугался? Неужто можно испугаться чего-то настолько сильно, чтобы наложить на себя руки? Ведь это какой страх надо испытать! Страх прежде всего перед наказанием. Ты сказал, что к нему были какие-то вопросы. Какие? Во что он вляпался?
Юрий зажёг сигарету и неторопливо затянулся.
– Месяца два назад в нашем посольстве кто-то потерял зажигалку со встроенным фотоаппаратом. Шпионская игрушка. Стали всех проверять. Отпечатки пальцев были сильно смазаны, по ним ничего не определили. В фотоаппарате нашли чип с отснятым материалом. Деталей не знаю… Павел говорит, что эксперты, проанализировав снимки, точно установили, что фотографировал Олег Морозов.
– Как это можно установить?
– Проверили, кто на снимке, в какое время и где сделан кадр, с кем сфотографированный человек разговаривал в ту минуту и так далее.
– Ты хочешь сказать, что Олег работал на кого-то?
– Понятия не имею, – Полётов пожал плечами. – Он поддерживал тесные отношения с некоторыми сотрудниками ЦРУ. Конечно, мог не знать, кто они. Теперь же всё объясняется… Мне сказали, что те снимки сами по себе никакого урона не нанесли бы нам. Похоже, он просто опробовал технику. Но контрразведка, видно, нащупала что-то ещё за Олегом. Наверное, ребята вышли на какие-то серьёзные факты, связанные с его работой в МИДе. Не просто же так он пустил себе пулю в лоб. Выходит, было что-то серьёзное на его совести…
– Не понимаю, – Таня была в замешательстве. – Что могло заставить его? Он был абсолютно обеспеченным: квартира, машина, положение… И вдруг шпионаж! Зачем ему это? Ради денег? Или его запугали?
Юрий пожал плечами.
– Юр, тебе не страшно? – Она заглянула ему в глаза.
– Почему мне должно быть страшно?
– Ты подумай: жил человек, я была с ним прекрасно знакома. И вдруг получается, что ничего-то я про него не знала. Какой он? Кто он?… Застрелился! Ведь как надо сильно испугаться, чтобы пойти на такой шаг! Ведь надо было смерти бояться меньше, чем наказания! И ведь знал… Наверняка знал, что всё может кончится так, иначе не держал бы дома пистолет. – Она опустилась в кресло и обхватила голову руками. – А кто ещё?
– Что «кто ещё»?
– Кто ещё из моих знакомых может оказаться шпионом? Ведь никого не заподозришь… Но получается, что подозревать можно любого! Это ужасно… Кто следующий застрелится? Сколько таких людей, которые работают против своей страны?… И таких, как они, делают такие, как ты… Скажи, тебя не тяготит сознание того, что вы – ну, ты и вся твоя контора – превращаете людей в подонков, сволочей, предателей, заставляете их жить в постоянном страхе перед разоблачением?
– Поначалу тяготила. Теперь свыкся с этой мыслью. Сейчас есть только рутина. Если переживать из-за этого, то невозможно будет работать… Может, выпьем немного?
– Юр, ответь мне, – Таня поднялась и подошла к нему, – чувствуешь ли ты вину за то, что совращаешь людей? Совесть у тебя не болит?
– У государственных людей нет совести. Они не имеют на неё права.
Лицо у Полётова сделалось при этих словах чужим, неузнаваемо-холодным. Татьяне стало не по себе. Она не представляла, что Юрий мог быть таким.
– Но ты должен испытывать что-то, – неуверенно проговорила она.
– Что испытывает человек во время азартной игры?
– Но шпионаж – не игра. Гибнут люди. Ломаются судьбы. Совершаются государственные перевороты.
– Именно так. И всё это – большая игра… Ты спрашиваешь, бывает ли мне стыдно за мои поступки? Да, временами. Но чувство вины и стыда легко отступают, потому что я совращаю людей не из личных корыстных интересов и всё-таки не ради того, чтобы сделать из людей предателей. Это не самоцель. Такова специфика. Я добываю информацию. Почему во мне должно жить чувство вины? С таким же успехом каждый из нас должен переживать из-за того, что давит муравьёв.
– Это не одно и тоже.
– Так уж устроен мир: кто-то кого-то пожирает, чтобы выжить самому. Государства не могут не пожирать друг друга. Разведчик не может оставаться в стороне, он исполняет то, что ему поручено… Пожирает кого-то, уничтожает кого-то, рушит чью-то жизнь…
– Мне не нравится такое мироустройство.
Таня посмотрела на него долгим взглядом, и Юра понял, что никогда не видел столь необъятного отчаянья и столь великой беспомощности в её глазах.
– Малыш, не думай об этом, – проговорил он, обняв её. – Мы пришли в эту жизнь. У нас нет выбора. Жизнь – это данность.
– Разве?
– Всё может быть только так, как оно есть.
– Разве? – Опять спросила она.
– Убеждён.
– Пусть общество и не может измениться, – тяжело вздохнула Татьяна, – но нам-то не обязательно принимать участие в его страшных играх, правда? Мы же имеем право просто на жизнь?
– Это как?
– Ты можешь полностью посвятить себя литературе. А я посвящу себя тебе.
– Это мечты, Танюш.
– Но ведь мы имеем право друг на друга?
– Да.
– Тогда давай начнём быть рядом. Быть вместе.
– Как?
– Поедем куда-нибудь… – Она робко поглядела на него, будто боясь получить отказ сразу. – Ну, хотя бы для начала…
– И куда ты предлагаешь махнуть?
– В Африку, Индию, на Северный полюс… – сказала она. -Куда угодно можно. Мир огромен.
Он смотрел на Татьяну в течение нескольких секунд и вдруг решительно кивнул:
– Поехали в Индию.
– Ты серьёзно? – Она не поверила.
– Вполне. Давай паспорт, я сегодня же съезжу в турбюро.
– Так сразу?
– А чего тянуть? Уж решаться, то сразу. Время тикает, отпуск мой не вечен.
– А маршрут?
– Дели, Агра… – Юра пожал плечами. – Что там ещё любопытного? Бенарес какой-нибудь! Да в Индии, по-моему, в любую дыру заехать можно и увидеть что-нибудь историческое или религиозное, в самую захудалую глухомань.
***
Индия оглушила их зноем и буйством красок.
– После Испании мне здесь всё кажется диким, – сказал Полётов во время первой прогулки по улице. – Будто я хожу посреди мусорной свалки. Какое-то повсеместное ощущение грязи. Вселенская нищета…
– Есть такое, – согласилась Таня. – Может, на Востоке всюду так?
В ответ он пожал плечами.
– Но разве ты не чувствуешь в этом своеобразной прелести? – Таня потянула носом горячий воздух. – Тут даже пыль как-то иначе пахнет.
– Не спорю.
Уже на следующий день они отправились на туристическом автобусе в Варанаси. В путь тронулись рано утром, чтобы успеть как можно больше времени проехать до восхода солнца и тем самым спастись от его безжалостных лучей.
За окном тянулись поросшие кустарником пологие холмы, кое-где выпирали из коричневой земли громадные каменные глыбы, гладко вылизанные жарким ветром, мелькали чахлые глиномазанные хижины с крышей из пальмовых ветвей, бродили худые коровы с высокими горбами и сильно выступающими рёбрами, женщины, закутанные в пёстрые сари, несли на головах огромные корзины. Автобус мчался, вздымая за собой густые клубы пыли. Темнокожий водитель самозабвенно подпевал хриплому радиоприёмнику и покачивался в такт песням. Сидевший на переднем кресле гид неторопливо сообщал пассажирам факты из древней истории страны, сопровождая их стихами из «Рамаяны» и «Гиты».
