Непредвиденная опасность - Амблер Эрик (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Но тут мистер Ходжкин прервал размышления Кентона — резко толкнул его локтем в бок.
— В Нойкирхен мы останавливаемся на Mittagessen. [35] Они наверняка попытаются заманить нас в один из тех ресторанчиков, где с туристов три шкуры дерут. Так что я предлагаю ускользнуть от них, мой друг! Найдем местечко, где можно поесть получше и, черт побери, куда как дешевле!
Кентон быстро обдумал предложение. Сейчас предоставлялась возможность избавиться от этого человека, но не хотелось показаться грубым. И он нехотя согласился:
— Было бы замечательно!
— Вот и славно! С этими акулами от туризма следует держать ухо востро! Не то обдерут как липку.
— Наверняка.
— Точно вам говорю! Я часто езжу на экскурсии. Люблю посмотреть на всякие там красоты, пейзажи и прочее. Хотя, думаю, наш Девон или Озерный край ни в какое сравнение с ними не идут.
— Ну, наверное, по-своему вы правы.
— И все равно, мне нравится ездить. Вы посмотрите! — Автобус как раз проезжал над величественно раскинувшейся внизу долиной. — Сосны, сосны, ничего, кроме сосен. И так до самого Владивостока! Скучное зрелище, доложу я вам, никакого разнообразия.
— Вы же говорили, вам нравятся пейзажи.
— Да, нравятся. И я всегда езжу в эти края, когда бываю в Линце. Сама поездка так себе, ерунда! Но в конце… сами увидите, оно того стоит! Вы поднимаетесь на высоту в тысячу метров — на самом деле там где-то девятьсот с хвостиком — и в ясный день все видно на многие мили. Нет, конечно, смотреть там особенно не на что, но просто дух захватывает от высоты, от того, как далеко с нее видишь. Ну по крайней мере у меня. Просто жалко становится тех людей, что рассуждают о какой-то там Эйфелевой башне.
Пять минут спустя автобус остановился в Нойкирхене.
Как и предсказывал мистер Ходжкин, туристов тут же погнали в живописно оформленный ресторан рядом с площадью. Кентон же свернул вслед за своим спутником на узкую боковую улочку, где они нашли за зданием церкви непритязательное с виду заведение.
За трапезой, состоящей из сосисок с кислой капустой и пива, мистер Ходжкин рассказал несколько бородатых и непристойных анекдотов. Все в раблезианском стиле и на тему любовных похождений коммивояжеров.
— Какое удовольствие, — заметил он, — обмениваться байками с англичанином. У этих иностранцев все анекдоты только про политику, в этом роде. Ни за что бы не подумал, если бы не знал, но факт есть факт.
Кентон рассеянно согласился с ним и продолжил с аппетитом поглощать еду. Он уже давно не ел так вкусно и с удовольствием. Затем вдруг подумал: есть вероятность, что этот мистер Ходжкин поможет ему решить одну важную проблему. И вот за бренди, прервав долгие рассуждения своего спутника о бешеной конкуренции в Югославии, он спросил, знает ли мистер Ходжкин Прагу.
— Да как свои пять пальцев, — радостно ответил тот. — Очень даже милый городок! Туалеты чистые, как в Германии, чего, к примеру, про Италию никак не скажешь, хотя сантехника у них немецкая. Должно быть, Муссолини просто плевать хотел на общественные туалеты. И поезда тоже. С расписанием поездов у них полный завал. Последний раз, когда ехал из Кремоны в Рим, мы опоздали на целых сорок минут! Вагоны оказались битком набиты, ехали, как сельди в бочке. И там было полно карабинеров, им, видите ли, вручали в тот день медали!
— Мне тоже всегда нравилась Прага, — продолжил гнуть свое Кентон. — А вы, случайно, не знаете человека по имени Бастаки?
— Как вы сказали?
— Бастаки.
Уголки рта мистера Ходжкина опустились, он покачал головой:
— Нет. Хотя имя вроде бы знакомое, но не припоминаю. А чем он занимается?
— Не знаю. Один мой друг упоминал о нем.
Мистер Ходжкин возвел взор к потолку, вскинул правую руку и несколько раз прищелкнул пальцами, словно призывая на помощь некие божественные силы.
— Национальность какая? — задал он неожиданный вопрос.
Кентон, убежденный, что мистер Ходжкин ему все равно не поможет, ляпнул первое, что пришло в голову:
— Румын.
И тут его собеседник, судя по выражению лица, удивился, а затем торжествующе пристукнул ладонью по столу.
— Есть! Вспомнил!
— Так вы знаете этого человека?
— Все понял. Так и знал, что где-то слышал это имя прежде. Бастаки! Ну конечно. Он в Праге.
Сердце у Кентона ёкнуло.
— Да, я знаю, что он в Праге.
— Бастаки, он самый! — возбужденно продолжил мистер Ходжкин. — А фамилия этого вашего друга, случайно, не Эклс? Из «Паркер, сыновья и Келси»? Ну, что в Олдхеме?
— Боюсь, что нет.
— Жаль, жаль. Вам бы очень понравился Эклс. Правда, сталкивался с ним всего раз, во время отпуска. Очень славный парень. У «Паркер, сыновья и Келси» есть тут кое-какой бизнес, но сам Эклс проводит большую часть времени в Олдхеме. Любит это место, что и понятно, у него там очень славный дом. Женат. Двое сыновей. Уже совсем взрослые ребята. Служат на флоте.
— Так он знает Бастаки?
— Ну, само собой, о том и речь! Бастаки один из его клиентов, закупает электрооборудование. А сам Эклс торгует хлопком.
— Но вы же только что сказали, что Бастаки занимается электрооборудованием.
— Так и есть, они производят кабели. При этом для изоляции им требуются целые мили пряжи. Обмотка, кажется, так они это называют. И Эклс продает им эту самую пряжу в бобинах — сотни миль пряжи. У него фабрика неподалеку от Праги.
— У кого? Эклса? — Кентон уже окончательно запутался.
— Да нет, у Бастаки. Делает горы денег, но они у него как приходят, так и уходят. Эклс говорит, что отец Бастаки владеет половиной Румынии, я имею в виду промышленность, не землю. Ну, как тот чудак де Вендель из Франции, только тот побогаче будет. Жена у него вроде бы чешка.
— Жена Бастаки?
— Ну да. Жаль, что вы не знакомы с Эклсом. Очень славный парень. Если вдруг повстречаете его, передавайте от меня большой привет! И еще напомните, что он задолжал мне пару франков. Он знает за что! — И мистер Ходжкин проказливо усмехнулся.
Понимая, что за этим кроется какая-то шутка или скабрезная история, Кентон рассмеялся и обещал непременно передать.
— Что ж, — продолжил мистер Ходжкин уже с серьезным видом, — думаю, нам пора вернуться к автобусу. Что вовсе не означает, что мы сразу тронемся в путь.
Примерно через полчаса автобус выехал из Нойкирхена и снова покатил по дороге.
Похоже, что темы для разговора у мистера Ходжкина временно иссякли, и после второй неудачной попытки раскурить трубку он мрачно уставился в окно. Кентон, которому надо было многое обдумать, притворился, что задремал.
Итак, Бастаки румын. А его отец — крупный румынский промышленник. Саридза с ним встречался. Если связать все эти факты, получается интересная история. И довольно знакомая. Бастаки и Балтерген делали для Кодряну то же самое, что Тиссены и Круппы — для Гитлера.
Впервые за все то время, что он покинул душную комнатушку Рашенко, Кентон почувствовал, что поступил правильно. Пусть планы его пока еще не совсем понятны, даже можно сказать, смутны, пусть он не имеет ни малейшего представления о том, что делать дальше с этой информацией, он успокоился, и настроение у него улучшилось. Затем Кентон напомнил себе, что все еще находится на территории Австрии, что ему предстоит перейти границу, не показывая паспорта, и что вместе с информацией о Бастаки он приобрел в компаньоны прилипчивого как пиявка представителя «Стокфилд, Хэтли и сыновья» из Брэдфорда. Так что радоваться, пожалуй, преждевременно. Надо составить какой-то план дальнейших действий, простой и в то же время толковый и эффективный. Но в салоне автобуса было так тепло и уютно, что Кентона клонило в сон. Ему никак не удавалось сосредоточиться на поисках решения проблемы, а времени оставалось в обрез. С удивлением он вдруг поймал себя на том, что думает о сестре Залесхоффа. В своей записке Залесхофф саркастически отметил проснувшийся в ней материнский инстинкт. Кентон улыбнулся при мысли об этом. Ему было приятно вспоминать Тамару. У нее удивительно красивые руки. Материнский инстинкт? Но ведь это не он сказал, а Залесхофф. И рот у нее тоже очень красивый.
