Тени Королевской впадины - Михановский Владимир Наумович (книги бесплатно без .TXT) 📗
– Например?
– Например, основать фирму, занимающуюся трансатлантическими перевозками. Или, еще лучше, покупать земельные участки и строить на них дома, а потом продавать их. Говорят, теперь, после войны, земля начнет сильно дорожать…
Рамирес поправил волосы, упавшие на лоб.
– Война еще не кончилась, – заметил он. – Если верить нашим газетам, у Гитлера есть шансы.
– Гитлер находится при последнем издыхании, – сказал Педро. – Немцы драпают так, что пятки сверкают.
– Ты был там, что ли?
– Я знаю, что говорю.
Рамирес сощурился:
– У меня к тебе один вопрос, Педро.
– Давай хоть сотню.
– У тебя есть штаны?
– Какие штаны? – опешил Педро.
– Я имею в виду, еще одна пара штанов, кроме тех, которые на тебе, – пояснил Рамирес.
– Думаешь, у меня нет денег? – обиделся Педро. – У меня, если хочешь знать, есть золото и драгоценности. А это деньги, много денег.
Рамирес покосился на Педро.
– Думаешь, украл? Ограбил? – продолжал Педро. – Нет, – покачал он головой, – я заработал свой капитал честным трудом. Так что, по рукам?
– Мне надо подумать о твоем предложении, – сказал Рамирес со значением.
– Да что там думать? – загорячился Педро. – Счастье само плывет тебе в руки, а ты нос воротишь. Подумай если не о себе, так о Люсии. Я за эти деньги головой рисковал, сквозь ад и чистилище прошел…
– А конкретней?
Педро поднял палец:
– Тайна.
– Как же я могу быть твоим компаньоном, – усмехнулся Рамирес, – если ты таишься от меня?
– Если примешь мое предложение, я все расскажу тебе, – заверил Педро.
– Все?
– Как на исповеди.
– Странная штука все-таки получается, – произнес задумчиво Рамирес. – Ты вносишь в дело капитал. Но у меня-то капитала, как тебе известно, нет, если не считать долгов. Какие же мы с тобой компаньоны?
– У тебя есть капитал, Рамиро, – ответил Педро. – Твое честное имя. И честные руки. Если хочешь знать, ты единственный человек, которому я доверяю, во всей Оливии. На тебя можно положиться, это главное. Ну, что скажешь?
– Послушай, Педро, – вдруг сказал Рамирес, – за время твоего отсутствия здесь, в порту, произошли некоторые события.
Педро насторожился.
– Какие события?
– Несколько раз бастовали докеры.
– Ну и что?
– Бастовали неудачно, потому что не могли толком договориться между собой.
Педро нетерпеливо пожал плечами.
– В результате последовали массовые увольнения, – продолжал Рамирес. – Люди ютятся в фавелах, проедая последние крохи. Пойдем со мной, я покажу тебе, как они живут, и ты сам убедишься, что…
– У меня нет времени на пустяки, – перебил Педро.
– Я, со своей стороны, тоже предлагаю тебе дело, Педро, – объявил Рамирес. – И согласен быть в этом деле твоим компаньоном.
– По рукам, – обрадовался Педро. – А какое, собственно, дело ты придумал?
– Нужно помочь тем, кто на грани гибели. Твои деньги…
– Мои деньги – это мои деньги! – зло перебил Педро. – Много вас найдется, голодранцев, прихлебателей…
Рамирес встал.
– Подумай о моем предложении, – сказал он спокойно. – Свои деньги ты лучше поместить не сможешь. Если они у тебя есть, конечно, – добавил он.
– Не беспокойся, есть, да не про вашу честь! – Педро мрачно сплюнул.
Получив телеграмму из пылающей Европы, генерал Четопиндо ждал гостя.
В предвидении скорого и неминуемого краха «тысячелетнего рейха» нацистская верхушка загодя готовила для себя логова и убежища где только можно. Одним из звеньев, а точнее сказать – опорных пунктов этой деятельности была южноамериканская республика Оливия.
Выбор был сделан благодаря давним связям с генералом Четопиндо, который явно сочувствовал нацистам. Правда, мешало достаточно сложное положение в Оливии. Большим влиянием, особенно в последнее время, здесь начали пользоваться левые, демократические силы.
Но и у правых были свои козыри, и главным из них, несомненно, честолюбивый, властный генерал Четопиндо, за которым стояла оливийская армия.
У Четопиндо, отпрыска одной из самых аристократических оливийских фамилий, струилась в жилах толика крови немецких рыцарей, чем генерал особенно гордился.
С юных лет Четопиндо воспитывался в почтении и любви ко всему немецкому, а перед началом второй мировой войны, в 1936 году, по приглашению своего дальнего родственника, одного из заправил гитлеровского рейха, побывал в Германии, на всемирной Олимпиаде.
Берлин, правда, не очень понравился Четопиндо, он показался ему серым, скучным, продымленным городом. Однако военные испытательные полигоны, которые показали Четопиндо в знак особого доверия, произвели внушительное впечатление.
Понравилась генералу и Олимпиада. Он, правда, не разбирался в спортивных тонкостях, но ему пришлась по душе помпезность, с которой это мероприятие было обставлено.
Поездил Четопиндо и по стране, и отнюдь не с туристскими целями. Представляя интересы одной из самых значительных оливийских экспортно-импортных фирм, генерал завязал, как ему казалось, небезвыгодные контакты.
Четопиндо, возможно, достиг бы и большего, но уже тогда у отпрыска старинного рода, обладающего явными признаками вырождения, обнаружилось чрезмерное увлечение как алкоголем, так и особого рода курением. По этой причине частенько деловые переговоры, происходившие в чинной и чопорной обстановке горного замка либо солидного офиса, не могли прийти к завершению «по техническим причинам».
Впрочем, вскоре деловые партнеры, которые были уполномочены вести с гостем переговоры, превратили беду во благо и, доведя Четопиндо до необходимой кондиции, добивались от генерала всего, чего хотели. Нужно, правда, сказать, что они не злоупотребляли этим, следуя указаниям того, чье имя мало кто в Германии мог произнести без трепета.
Тот, кто давал эти указания, пояснил свою позицию на одном из совещаний в узком кругу: великой Германии нужен не один оливиец и не одна оливийская фирма, а вся Оливия. Хищные щупальца немецкого капитала, протянувшись через океан, вцепились в южноамериканскую республику, оплетая ее.
…Теперь, когда «непобедимый» рейх находился при последнем издыхании, партийный бонза вместе со своим подручным Карлом Миллером и рассчитывал добраться до Оливии, чтобы на первых порах там укрыться. Однако бонза погиб, и Миллер, посвященный в планы шефа, остался в одиночестве.
Что ж! Если разобраться, может быть, это не так плохо, рассудил Миллер. По крайней мере, будет больше возможностей проявить собственную инициативу, развернуться на новом месте. Покойный шеф не раз говорил, что генерал Четопиндо пользуется немалой властью в стране и отличается, кроме того, чрезмерным честолюбием. Говорил он и о слабостях генерала. Попытавшись сыграть на них, можно чего-нибудь добиться. Ну, а помимо всего прочего, должен же генерал, в жилах которого течет немецкая кровь, сочувственно отнестись к опыту великой Германии?! Пускай этот опыт не слишком удачен, не все ведь потеряно!.. Как знать, быть может, именно Оливии в недалеком будущем предопределено стать источником возрождения нацизма в мире, и заслуга в этом будет принадлежать ему, Миллеру.
Так в свободные минуты размышлял похудевший и загоревший под океанским солнцем Миллер, между тем как захваченный у французов корабль, ведомый капитаном Педро, после многих приключений приближался к берегам Оливии.
Едва бывшая «Пенелопа», сменившая название на «Кондор», пришвартовалась, Педро убедился, что его пассажир говорил правду: Миллера ждали.
Карла доставили к Четопиндо, и генерал имел с ним продолжительную беседу.
Четопиндо встретил Миллера поначалу настороженно: ведь тогда, в 1936 году, когда генерал был в Берлине, их познакомили только наскоро.
Много дней генерал приглядывался к Миллеру, изматывал долгими разговорами, весьма подозрительно смахивающими на допросы. За любезной улыбкой хозяина скрывалась железная воля, хватка хищного зверя.
