Ярость льва - Хиггинс Джек (электронные книги бесплатно txt) 📗

– Да уж, если всю эту начинку выпустить в нас, здесь станет грязновато. Но будем надеяться, что им нужен кто-то из экипажа. Вероятно, кто-нибудь из ОАГ [1]пытается выбраться из страны или что-то в этом роде.

Матросы быстро взбежали по трапу. Трое остались на колодезной палубе, держа автоматы наперевес. Молодой офицер направился на верхнюю палубу, за ним, не отступая ни на шаг, шли еще трое. Офицер протянул руку и улыбнулся:

– Капитан Дюкло? Моя фамилия Фенелон. Прошу извинить, но приказ есть приказ, вы должны понимать.

По трапу поднялся человек с коротко подстриженными волосами и уродливым шрамом на грубом лице. Как и на Фенелоне, на нем был морской бушлат, на ногах – резиновые сапоги. Фуражка отсутствовала. Он небрежно облокотился о поручни капитанского мостика и закурил. Два матроса стояли неподалеку с взведенными автоматами наготове. Дюкло почувствовал себя крайне неуютно:

– Послушайте, что здесь происходит? Что вам нужно?

– Всему свое время, – сказал Фенелон. – Вы выполнили мое указание – в эфир не выходить?

– Конечно.

– Отлично.

Фенелон обернулся и кивнул кому-то. Один из матросов перебежал к небольшой рубке, примыкавшей к рулевой с задней стороны, открыл дверь и скрылся за ней. Через секунду из рубки вырвался короткий крик, перекрытый треском автоматной очереди. Еще через пару секунд на пороге, пошатываясь, показался радист. Его лицо было окровавлено, и он медленно опустился на колени. Жанвье подбежал к нему.

– Радио, – промычал радист, – он расстрелял станцию в упор...

С колодезной палубы были слышны злые выкрики. Прозвучал залп. Пули с визгом рикошетировали от стальных деталей такелажа. С мостика Дюкло отчетливо видел тяжелый станковый пулемет, смонтированный в турели на боевой рубке подлодки. Даже принимая во внимание разницу по высоте между палубами двух судов, такого пулемета было вполне достаточно, чтобы превратить всю палубу «Конторо» в кровавое месиво. Дюкло побледнел и медленно оглянулся:

– Кто вы такие?

Фенелон улыбнулся:

– Примерно те, за кого вы нас принимаете, капитан. Командир и команда подводной лодки «Л'Алуэтт». Мы выполняем особые задания, но служим Франции, уверяю вас.

– Что же вам нужно? – спросил Дюкло.

– Один из ваших пассажиров, Пьер Бувье. Насколько мне известно, он плывет на вашем судне до Мадейры, верно?

Дюкло зарычал, давая выход давно сдерживаемой ярости:

– Черт подери, вам, наверное, жить надоело? Пока еще я командую этим судном.

Удобно облокотившийся о поручни мостика Жако достал из кармана «люгер» и не спеша выстрелил. Тяжелая пуля раздробила Дюкло коленную чашечку левой ноги, и он с криком покатился по палубе. Лицо его исказилось от боли.

– Пусть это всех вас немного взбодрит, – спокойно сказал Жако. – А теперь тащите сюда Бувье.

Жанвье обернулся, и в это время тихий голос откуда-то сказал:

– Не нужно, мсье, я здесь.

Человек, вышедший из салона, был уже в годах: высокий, худощавый и сутулый, с костлявым лицом аскета и редеющими седыми волосами, в плаще, накинутом поверх пижамы. К нему прижималась маленькая седая женщина. В дверях замерли двое полуодетых пассажиров.

– Вы Пьер Бувье? – спросил Фенелон.

– Да, это я.

Жако кивнул одному из матросов.

– Взять.

Женщина закричала, но Бувье успокоил ее и позволил отвести себя на несколько шагов вперед. Матрос поставил его спиной к леерам капитанского мостика, затем вернулся и встал невдалеке от Жако.

– Что вы хотите сделать со мной? – спросил Бувье.

– Месяц тому назад вы были общественным обвинителем на суде в Фор-Неф. Этот суд приговорил шестерых наших друзей к смерти.

– Так вы из ОАГ, – пожал плечами Бувье. – Любой другой на моем месте сделал бы то же самое. Я просто исполнял свой долг.

– В таком случае, мсье, предоставьте нам выполнить наш. – Фенелон достал из кармана какую-то бумагу и, быстро развернув ее, прочел: «Пьер Бувье, довожу до вашего сведения, что вы были заочно судимы по обвинению в измене Республике и военным трибуналом Совета Национального Сопротивления признаны виновным по всем пунктам обвинения».

Он замолчал, и Бувье тихо спросил:

– Трибунал вынес смертный приговор?

– Естественно, – ответил Фенелон. – Хотите что-нибудь сказать?

Бувье повел плечами и презрительно усмехнулся:

– Сказать? Что сказать? Кому это нужно? Все и так ясно. Француз везде...

Жако вырвал автомат из рук матроса, стоявшего рядом, быстро прицелился и выпустил длинную очередь, которая вдавила Бувье в поручень. Тот резко повернулся. Пули впивались в его спину, вспарывая ткань плаща.

Крик вырвался из горла женщины, она неуверенно шагнула вперед и стала падать. Один из пассажиров успел подхватить ее. Звук, похожий на сдавленный вздох, послышался с колодезной палубы, где находилась команда, и снова стало тихо.

Жако вернул матросу автомат и, не оглядываясь, сбежал по трапу. Фенелон, похоже, боролся с приступом тошноты. Он быстро кивнул остальным матросам, и они бегом устремились вслед за великаном, почти не касаясь ногами ступеней трапа. Дуло станкового пулемета неотступно следило за ними, прикрывая отход. Вскоре все уже сидели в шлюпке, и матросы у переднего люка подводной лодки принялись выбирать конец. Шлюпка причалила, матросы по очереди исчезли в люке. На палубе остался только Фенелон, который прошел вдоль борта и по трапу взбежал в боевую рубку. Он стоял наверху и смотрел вниз на видящуюся полоску воды между судами. Ни единого звука не нарушало странную, противоестественную тишину, воцарившуюся на палубе «Конторо».

Матросы у переднего люка тоже сняли автоматы и исчезли. Вслед за ними скрылся и Фенелон. Люк с лязгом закрылся, и эхо услужливо повторило этот резкий металлический звук. Он словно рассеял злые чары, сковавшие людей на палубе «Конторо». Все ринулись на мостик.

Никогда прежде Жанвье не чувствовал себя таким беспомощным. По какой-то необъяснимой причине он находился в состоянии, близком к истерике. Ветер крепчал, вдалеке на гребнях волн появились белые барашки, словно штормовое предупреждение. Они захлестывали «Л'Алуэтт», медленно уходящую в глубину. Вот уже волны сомкнулись над серым корпусом подводной лодки, и только триколор браво развевался над водой, пока и его не поглотила пучина.

2. Ужин с дьяволом

Легкий туман опускался со стороны Саутгемптонского залива, когда такси завернуло за угол и притормозило у тротуара. Энн Грант вгляделась сквозь оконное стекло в тусклую громаду, вырисовывающуюся в вечерней мгле. Здание носило печать стиля времен королей Георгов (многие детали фасада не оставляли сомнении на этот счет), однако годы не прошли для него бесследно. Сбитые ступени вели к двери, краска на которой облупилась и облезла. В тусклом желтом свете уличного фонаря была хорошо различима небольшая стеклянная дощечка наверху: отель «Риджент». Энн осторожно постучала в перегородку машины.

– Вы уверены, что это именно то место? – спросила она у шофера.

– Все так, отель «Риджент», Фартинг-лейн. Вы назвали адрес, и я вас привез, – сказал таксист. – Это всего-навсего ночлежка, леди. В таких заведениях разве только матросы останавливаются после плавания, да и то лишь на первую ночь.

Энн открыла дверь, вышла из машины и задержалась на мгновение, вглядываясь в облезлый и покрытый трещинами фасад. Было тихо, слышались только слабые удары воды о причал на другой стороне улицы. Долетавшие издалека звуки легкой музыки и чей-то смех казались принадлежностью какого-то другого мира. Она дала шоферу десять шиллингов, попросила подождать ее здесь и стала подниматься по ступеням. Коридор был едва освещен. Лестничный пролет уводил наверх, теряясь где-то в темноте. Отвратительная смесь кухонных ароматов и запаха мочи ударила в нос, и она поморщилась. Налево по коридору была видна дверь, на волнистом стекле которой красовалась надпись: «Бар».