Западня свободы - Бэгли Десмонд (чтение книг txt) 📗

Это выглядело почище, чем тюрьма. Даже там ограничивались одной решеткой на окнах.

Я бросил полотенце на пол и вышел в комнату. Так и есть, здесь окно тоже оказалось зарешеченным с двух сторон. Через прозрачное стекло я увидел двор, окруженный какими-то зданиями. На нем не было ни одной живой души, если не считать скворца, занимавшегося поиском червяков на аккуратно подстриженном газоне.

Я смотрел туда в течение пяти минут, но никакого движения так и не заметил. Я решил осмотреть спальню. На тумбочке возле окна я обнаружил туалетные принадлежности, в том числе бритву, которую мне предоставила блондинка. Я взял расческу, причесался. С бритьем можно было подождать. Я вновь посмотрел на себя в зеркало и высунул язык. Незнакомый человек в стекле сделал то же самое, и я отметил, что язык густо обложен.

Вдруг я замер: в зеркале отражались две кровати — моя, со смятыми простынями, и другая, на которой лежал человек. Я подошел к нему и увидел Слэйда. Он был без сознания и тяжело дышал. Я потрепал его щеки, приподнял пальцами веки, но он не реагировал. Если бы не дыхание, вполне мог сойти за покойника.

Я оставил его в покое, так как мое внимание привлекла газета, лежавшая на полу рядом с креслом. Некто, ждавший моего пробуждения оставил ее здесь.

Это была «Санди таймс». Наш побег занимал всю первую страницу. Заголовки набраны крупным шрифтом. Здесь был помещен снимок тюрьмы с толстой пунктирной линией, обозначавшей маршрут побега, подъемника с опущенной платформой, блокировавшей въезд на улицу, похожий на умершего динозавра из диснеевской «Фантазии»; на третьем фото в машину скорой помощи несли старшего надзирателя тюрьмы Хадсена, неизвестно почему сломавшего ногу!

Статья на первой странице в основном излагала факты — довольно верно, насколько я мог судить. Я с интересом прочел, что камеры кабельного телевидение на стенах вышли из строя, так как на объективы кто-то нанес слой краски. Очень мило! Также любопытно было узнать, что грузовик нашли брошенным где-то в районе Колчестера, а минифургон — около Саутгемптона. В обоих районах полиция организовала засады.

Слэйду, конечно, досталась львиная доля внимания. Разве мог какой-то грабитель брильянтов идти в сравнение со шпионом высокого класса? Но Бранскилл все-таки лягнул меня. «Этот человек очень опасен, — сказал он репортерам. — Он уже сидел за насилие и занимался этим много лет. Общественность должна держать с ним ухо востро и ни в коем случае не ослаблять свою бдительность». Никогда не читал ничего более возмутительного! Две судимости за двенадцать лет, а из меня сделали Джека Потрошителя.

Редакционная статья была просто истерична. Побег назывался колоссальной наглостью, в ней говорилось, что если преступники собираются и дальше прибегать к таким методам, как создание дымовых завес с помощью минометных снарядов, то тюремным властям пора брать на вооружение военную технику, чтобы защищать тюрьмы.

Я тоже так думал.

Лорда Маунтбэттена, видимо, не нашли, и его мнение не приводилось, но зато множество других людей прокомментировали события независимо от того, могли они сказать что-нибудь толковое или нет. Особенно возмущался член парламента — некто Чарльз Уилер. Он с горечью говорил о гангстеризме на английских улицах и клялся, что поставит этот вопрос перед правительством при первом удобном случае.

Я получил громадное удовольствие от чтения газеты.

Только я закончил читать, дверь открылась, и вошел человек в белом халате, толкавший перед собой маленький столик на колесиках, установленный тарелками, покрытыми блестящими крышками. За ним следовал высокий человек с редкими серебристыми волосами на голове.

— Вот, — сказал он. — Я уверен, вы не откажетесь перекусить.

Я посмотрел на столик.

— Может быть, если желудок выдержит.

Он кивнул с серьезным видом.

— Понимаю. Вы неважно себя чувствуете. В тумбочке есть два пузырька — один с аспирином, другой — с желудочным средством. Я думал, вы обнаружили их.

— Нет. Меня больше заинтересовало вот это. — Я показал ему газету.

Он улыбнулся.

— Да, интересное чтение, — согласился он и похлопал человека в халате по плечу. — Можешь идти. — Затем опять обратился ко мне. — Не возражаете, если я выпью с вами чаю?

— Ни в коем случае! Будьте моим гостем.

Белый халат накрыл стол и ушел, прикрыв за собою дверь.

Я опять услышал звук защелкиваемого замка. Они не хотели рисковать, даже когда в комнате находился их человек. Я выжидательно смотрел на высокого. Что-то поражало в его облике, но я никак не мог понять, что. Вдруг до меня дошло: он был высокий и худой, а лицо — пухлое, как пончик, что никак не вязалось с его фигурой.

— Там за дверью висит халат, — сказал он, указывая рукой на ванную.

Я подошел к тумбочке, нашел два пузырька и пошел с ними в ванную. Желудочное средство я игнорировал, а аспирин принял. Надев халат, я вернулся в комнату и увидел, что Пончик уже наливает себе чай.

— Не возражаете, если я исполню роль мамы-хозяйки? — спросил он иронически.

Я сел за стол и взял стакан холодного томатного сока. Пончик услужливо пододвинул мне ворчестерширский соус. Я щедро налил его в сок, добавил перца и залпом опустошил стакан. Почти сразу я почувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы с удовольствием взирать на еду, смотревшую на меня с тарелки: желтые глаза яичницы, сосисочные брови, ветчинные усы. Меня слегка передернуло. Я отодвинул тарелку, взял кусочек хлеба и тонко намазал его маслом.

— Если уж вы мама, то налейте чаю и мне, — сказал я.

— Конечно, — все, что вам угодно. — Он занялся чайником.

— Все, что угодно? — проговорил я, жуя бутерброд. — Тогда, может вы скажете, где я нахожусь?

Он сокрушенно покачал головой.

— Тогда вы будете знать столько же, сколько я. Нет, мистер Риарден. Некоторые вещи я не могу вам сказать. Вы понимаете, я надеюсь, что вследствие наложенных на вас ограничений такого рода, ваши действия будут, — как бы это сказать? — строго очерчены.

Это я уже и сам понял. Двойные решетки на окнах просто так не ставятся. Я кивнул в сторону кровати, на которой лежал Слэйд.

— Слэйд, по-моему, сейчас слишком строго очерчен.

— С ним все будет в порядке, — сказал Пончик. — Он старше вас, и ему надо больше времени, чтобы прийти в себя. — Он протянул мне чашку с чаем. — Вы будете находиться здесь пока не настанет время перевести вас отсюда.

— И когда это произойдет?

— Это целиком зависит от вас. Я надеюсь, вам будет здесь удобно, мы сделаем для этого все возможное. Если у вас есть какие-то предпочтения в меню — скажем, грейпфрутовый сок вместо томатного, — скажите, мы постараемся пойти вам навстречу. — Он встал, подошел к шкафу и открыл его. Шкаф был набит бутылками. — Когда захотите, можете выпить. Кстати, какие сигареты вы любите?

— Ротман, с фильтром.

Он вытащил блокнот и сделал в нем пометку, как заправский метрдотель.

— Этим мы вас обеспечим без труда.

Я усмехнулся.

— Еще мне хотелось бы иметь полбутылки вина во время ланча и обеда. Белого, не слишком сухого. Рейнвейн или мозельское лучше всего.

— Хорошо. — Он сделал еще одну пометку. — Мы стараемся обеспечить первоклассное обслуживание. Разумеется, при таких расходах нам приходится брать с клиентов высокую плату. В вашем случае договоренность уже имеется, — двадцать тысяч фунтов, не так ли, мистер Риарден?

Я взял чашку.

— Нет, не так. Десять тысяч. А другие десять — вон лежат на кровати. Именно такова была договоренность.

— Конечно, — сказал Пончик. — Я просто забыл.

— Нет, не забыли, — сказал я дружелюбно. — Вы пустили пробный шар. Смотрите, ваш чай стынет.

Он вновь уселся за стол.

— Мы предпочли бы произвести окончательный расчет побыстрее. Чем скорее мы покончим с этим, тем скорее вы сможете начать второй этап вашего путешествия.

— Куда?

— Предоставьте это нам. Уверяю вас, что за пределы Соединенного Королевства.