У убийц блестят глаза - Гамильтон Дональд (е книги .TXT) 📗
Натали издала легкий возглас. Я чуть не сделал то же самое. А Ван Хорн продолжал в своей медленной педантичной манере:
– Если даже он придумал метод покончить с собой с помощью дистанционного устройства, а самоубийцы весьма изобретательны и одному Богу известно, о чем их мысли в последний момент, то непонятно, как ружье оказалось рядом с убитым. И более того, на ружье нет отпечатков пальцев – никаких, даже самого доктора Бейтса. Кто-то тщательно стер их. – Он прокашлялся. – При таких обстоятельствах у полиции все основания для тщательного расследования. Я настоял, чтобы мне поручили вести его, – потому что убитый был работником Проекта и я знаю всех, кто работал с ним. Методы расследования потребуются осторожные, надо соблюсти государственную тайну. – Он взглянул на меня. – Власти идут нам навстречу. Если я не справлюсь, они пришлют своих людей.
Я взглянул на Натали, все еще стоявшую рядом, и потрепал ее по руке.
– Ну мы-то никого не убивали, верно, принцесса? – Я снова перевел взгляд на Ван Хорна: – Задавайте ваши вопросы.
– Ваш разговор с Джеком вчера нельзя было назвать дружеским?
– Мы не ссорились, но боюсь, я не выразил сочувствия, как, вероятно, требовалось в данном случае. Не до того было. Я сыт по горло этими плакальщиками.
– Что вы имеете в виду?
– Теми, кто на первое место ставит свою нежную совесть. О, проклятие! Давайте сейчас не будем философствовать. Может быть, действительно единственный способ решать такие проблемы – спрятать голову в песок и сделать вид, что их не существует. Или умыть руки и отойти в сторону, предоставив другим мучиться с ними. Вы предполагаете, что я поехал сегодня утром в горы и застрелил Джека, потому что он не захотел продолжить со мной работу? Не очень логично, не так ли? Живой он мог и передумать, а от мертвого никакой помощи ждать не приходится.
– Вы отзываетесь довольно бессердечно о человеке, который считался вашим другом, доктор Грегори.
– Не беспокойтесь за меня. Я предпочитаю оплакать его в одиночестве. Что вы еще хотите узнать? Мы покинули дом Деври в час тридцать, поехали прямо домой и больше из дома не выходили. Это называют алиби, если не ошибаюсь.
– Верно. Можете доказать?
– Если вам будет достаточно подтверждения Натали. Хотя уверен, что она солжет ради меня, если попрошу ее об этом.
– Дело не в искренности миссис Грегори, а в ее осведомленности. Насколько известно, вы пользуетесь разными спальнями.
Я внимательно взглянул на него:
– А вам многое известно о нашей личной жизни.
– Это моя работа, доктор Грегори.
– Да, вероятно. Но ваша информация немного неверна. Не совсем, Ван. Мы пользуемся одной спальней при некоторых особых обстоятельствах.
– Это так, миссис Грегори? – спросил он у Натали.
– Да, Грег был дома, я могу поклясться. Он принял снотворное за полтора часа до звонка Ларри. Ему пришлось проснуться, одеться и ехать к Деври, а там его расстроил Джек. Все вместе взятое ввергло его в нервное возбуждение. Поэтому мы с ним выпили по паре стаканчиков – было уже где-то часа три – и отправились в мою спальню с непристойными намерениями. Вам наверняка будет приятно узнать, что эти намерения мы осуществили успешно к полному удовлетворению сторон. Я проснулась рано, но Грег спал крепким сном еще полтора часа назад. Я могу поклясться, что он никого не мог застрелить в горах на рассвете.
Ван Хорн кивнул:
– Но из ваших слов следует вывод – поскольку ваш муж крепко спал утром, он не может сказать то же самое о вас, миссис Грегори.
Натали удивилась:
– О! Разве мне тоже нужно алиби?
– Кажется, полиция думает так, – подтвердил Ван Хорн, – потому что они нашли вот это невдалеке от тела Бейтса. – Он полез в карман и вытащил яркий шелковый шарф, которым Натали повязывала волосы, когда ехала в машине накануне. – Эта вещица висела на дереве.
Никто не промолвил ни слова, когда он подошел и положил шарф на столик рядом с ружьем, отодвинув бумагу, громко зашелестевшую в напряженной тишине. Шарф, хотя и был из более дорогого материала, как две капли воды походил на те косынки и шарфы, которые нынешние тинэйджеры повязывают на шее или голове. Разноцветные, яркие большие лоскуты, и не было причин, считать, что это шарф именно Натали, но почему-то я сразу его узнал с полной уверенностью. Я помнил, как она стащила шарф с головы, когда мы вернулись, и пошла к телефону ответить на звонок Ларри, который просил меня приехать немедленно. Но с тех пор, как я его видел в последний раз, на конце шарфа появилась безобразная дырка.
Натали подошла к столику и кончиком пальца прикоснулась к шарфу.
– Свисал с дерева? – тихо спросила она. – Могу я узнать, как?
– Висел на суку, примерно на высоте шести футов над землей. Вы видите дыру? Он был прицеплен за нее.
Натали подняла на бывшего фэбээровца глаза. Ее взор был невинен и искренен.
– Но я не понимаю, какое отношение этот шарф имеет ко мне, мистер Ван Хорн?
– У меня такое впечатление, что он ваш, миссис Грегори.
– Не понимаю, почему оно должно было у вас сложиться, – спокойно ответила она. – Я этот шарф не видела никогда в жизни.
Глава 9
Я проводил Ван Хорна вместе с его свертком, тихо закрыл за ним дверь. Мне пришлось постараться, чтобы не выдать своего состояния выражением лица и голосом. Вернулся в гостиную. Натали стояла на прежнем месте и ждала меня.
– У него, вероятно, найдется шесть секретных агентов, которые поклянутся на суде, что видели на мне эту вещь. Зато я сразу заткнула ему рот. Без того, чтобы не назвать меня лгуньей, он не мог продолжать задавать вопросы, которые придумал. А я совсем не расположена отвечать на его проклятые вопросы, дорогой. – Тут она с вызовом посмотрела на меня. – И на твои тоже.
– Я ничего и не спрашиваю.
– Дело в том, что я понятия не имею, как этот проклятый шарф там оказался. И не хочу даже гадать. И не собираюсь ему помогать в его догадках. Или тебе. Или полиции. Кому угодно. Что они хотят доказать? Мой рост пять футов и четыре дюйма. Что, я вставала в лесу на стремянку, чтобы зацепить шарф за сук в шести футах над землей? Они думают – я рано утром взяла машину, поехала в горы, совершила убийство и повесила свой шарф на дерево, чтобы все точно знали, что это сделала я? А потом вернулась и подала тебе завтрак в постель? Неужели и ты так думаешь, дорогой?
– Это не моя проблема.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что я не полицейский. Мне не было бы никакого дела даже в том случае, если бы ты убила Линкольна. Как твой муж я не смогу быть свидетелем, даже если бы и видел, как ты явилась домой утром вся запачканная кровью. Не обязан и не собираюсь играть детектива-любителя в собственном доме. Поэтому успокойся, принцесса, и перестань бросаться на меня, как пекинес. Разумеется, я не стану возражать, если ты поделишься со мной своими секретами, допуская, что у тебя есть чем поделиться и ты не разыгрываешь таинственность просто ради смеха. Но что действительно хотелось бы знать – ты сама-то понимаешь, что делаешь? Ведь тебя минуту назад обвинили в убийстве! Все, что хотел Ван Хорн, – получить разумное объяснение непонятному факту. Солгав, ты сразу сделала из себя едва ли не главного подозреваемого. Ты этого хотела?
– Мне все равно, что подумал Ван Хорн, дорогой. И я знаю, что абсолютно права. Полностью отдаю отчет своим действиям.
– Прекрасно. Тогда закончим дискуссию и пойдем пить наш кофе.
– Кофе успел остыть. Если хочешь, я отнесу на кухню и подогрею. Грег?
– Да?
– Как ты поступишь, если узнаешь, что я убила его?
– Я буду держать рот на замке.
Я посмотрел на нее долгим взглядом. Ее мысли были где-то далеко. Она могла убить. По моему мнению, каждый человек способен на убийство. Ведь и сам я однажды убил человека.
– Если ты собираешься что-то рассказать, говори. Я выслушаю тебя, но играть дальше в твои игры не собираюсь.
