Круг Матарезе - Ладлэм Роберт (прочитать книгу .TXT) 📗

– А если и лжец, то чертовски убедительный. И у вас неприятности. Это я уже понял. Так что же вы хотите?

– Рентгеновский снимок полости рта Эпплетона.

– Его рта? Именно рта?

– В свое время было сделано очень много снимков его головы, и, как я полагаю, среди них должны также быть снимки челюстей. Ведь ему же вставляли зубы. На снимках можно видеть и работу зубного врача. Сможешь ли ты достать их?

Тот кивнул:

– Думаю, да.

– И еще одно. Я понимаю, что это может прозвучать оскорбительно, но тем не менее. Сколько ты получаешь в месяц?

– Я загребаю здесь от восьмидесяти до девяноста долларов в неделю. Это примерно триста пятьдесят в месяц, что совсем неплохо для студента. Кое-кто из здешних служащих имеет меньше.

– Предположим, я предложу тебе десять тысяч долларов, чтобы ты слетал в Вашингтон и привез мне другие снимки. Всего-навсего конверт со снимками.

Негр смотрел на Брэя, как будто тот свалился с луны.

– Десять тысяч долларов? «Предположим»? Да я бы сказал: «А что тут предполагать. Не тяни резину!»

– Прекрати. Так ты согласен?

– А в этом нет ничего незаконного? Это не круто?

– Для тебя будет незаконно и круто, если ты будешь знать больше, чем я сказал тебе.

– А-а, так я просто курьер? Посредник? Лечу в Вашингтон и привожу назад конверт… со снимком?

– Возможно, с двумя или несколькими небольшими снимками. Только и всего.

– А это снимки чего?

– Это снимки челюстей Джошуа Эпплетона.

Было уже половина второго, когда Брэй добрался до библиотеки на Бойлстон-стрит. Его новый знакомый Амос Лэфолэт готовился к вылету двухчасовым челночным рейсом в Вашингтон и должен был вернуться в Бостон к восьми часам вечера. Скофилд будет встречать его в аэропорту.

Добыть рентгеновские снимки было нетрудно. Любой, кто знаком с бюрократическими ходами в Вашингтоне, мог получить таковые. Для этой цели Брэй сделал два звонка в Вашингтон. Первый – в Комитет по общественным связям конгресса. Звонок в центр зубного протезирования исходил якобы от взволнованного служащего, которому не терпелось узнать имя зубного врача конгрессмена Эпплетона. И имя врача было ему дано.

Второй звонок был адресован этому врачу и содержал просьбу предоставить в Центральное статистическое бюро необходимые снимки по фактам зубного протезирования. Мол, ведется учет работ, проделанных в области зубного протезирования для сенаторов и государственных служащих, и через двадцать четыре часа снимки будут возвращены. Служащие зубопротезного центра пожаловались, что у них нет времени на такие дела, но тем не менее подчинились, пообещав оставить нужные снимки на входе у дежурного. Получив данное обещание, Скофилд направился в библиотеку.

Он поднялся на лифте на второй этаж в зал газетных публикаций. Хранение осуществлялось в виде микрофильмов. Подойдя к дежурному в дальнем конце зала, Скофилд объяснил, что он хотел бы просмотреть:

– Март и апрель 1954-го. Лучше, если это будет «Глобус» или «Экзэминер».

В результате он получил восемь кассет с микрофильмами и устройство для их просмотра. Затем уселся за стол и приступил к просмотру.

Краткое сообщение он отыскал на шестнадцатой странице. Но не было никаких упоминаний о том, что скончавшийся хирург некогда принимал участие в лечении Джошуа Эпплетона.

Эта информация занимала нижний левый угол первой страницы, и опять не было никаких упоминаний о Джошуа Эпплетоне. Действительно, странное, но объяснимое умолчание: если все три медсестры катались вместе на лодке ночью, то кто же дежурил у постели больного?

Наконец он нашел это!

Сообщение, естественно, поместили на первой странице. Оно было выдержано в уважительном и сочувственном тоне. Происшедшая трагедия, а именно гибель молодого человека, видимо, тронула газетчиков, что было заметно даже по шрифту, выбранному для заголовка. Скофилд несколько раз перечитал заметку, чтобы ухватиться за что-то главное. Оно, похоже, заключалось в следующем:

Брэю очень хотелось знать, кто похоронен в том гробу в Кол-дю-Пиллон. Не был ли он пуст?

Он вернулся в отель и собрал вещи. Теперь ему было необходимо кое-что проверить, и он отправился на арендованной машине по дороге в Бруклин. В голове у него все звучал мотивчик, который напевала старая дама во время вечерней встречи с ним в комнате, заставленной стаканами и графинами.

Эпплетон-Холл… на… Эпплетон-Хилл…

Он въехал в ворота усадьбы, внимательно отмечая взглядом каждую мелочь, стремясь ничего не упустить из виду. Особняк уселся на вершине холма прочно, как бастион. Внутренние строения находились за высокой каменной стеной. Их массивные крыши походили на спускавшиеся по склону террасы. Под центральным строением раскинулся обширный парк. Брэй отметил пять гаражей и множество хозяйственных помещений. Все сооружения напоминали бункеры, встроенные в тело храма. Сквозь зарешеченные окна можно было видеть одетых в униформу людей, говоривших по телефону или беседовавших друг с другом.

Брэй медленно поехал вокруг холма.

Это была штаб-квартира Матарезе, дом пастушка…

Приблизительно в половине десятого он отправился в аэропорт. По договоренности с Амосом он должен был ждать его в баре напротив большого газетного киоска. Внутри было довольно слабое освещение и очень дымно, но благодаря этому помещение идеально подходило для такого рода встреч. Отделанные пластиком кабины освещались только слабым мерцанием телевизионных экранов, размещенных вдоль стен.

Сидя в полутемной кабине, Брэй вспомнил о другом похожем месте и другом человеке – Роджере Сеймондсе. Эти мысли мешали ему сейчас, волновали его, и он постарался не думать о неприятном.

Завидев, как студент-негр вошел в бар, Брэй быстро поднялся. Тут и Амос заметил его. В руках он держал конверт, и Брэй сдержал дыхание, чтобы унять волнение в груди.

– Полагаю, все прошло удачно, без сучка без задоринки, да? – с надеждой спросил Брэй.

– Мне пришлось расписаться в получении снимков.

У Брэя похолодело внутри. Неужели парень оставил след? Такая мелочь могла испортить все дело. Как он мог не предвидеть этого?

– Ну и что за имя ты использовал?

– Ричард Никсон. Служащая была очень мила и даже поблагодарила меня.

– Ты далеко пойдешь! – Брэй вздохнул с облегчением.

– Я и намереваюсь, – парировал Амос.

– А вот это, надеюсь, поможет тебе. – И Брэй протянул ему конверт, что был намного толще привезенного Амосом из Вашингтона. – И запомни, пожалуйста, – добавил он, пряча конверт со снимками в кейс, – что ты никогда не был в Вашингтоне и никогда не слышал моего имени. Если же когда-нибудь зайдет разговор о моем посещении госпиталя… то ты должен отвечать, что отыскал в компьютере несколько фамилий по просьбе неизвестного человека. Пожалуйста, запомни это!

– Это создает мне дополнительные трудности, – заметил тот.

– Почему? – забеспокоился Скофилд.

– А как я смогу посвятить вам свою первую книгу по программированию?

Брэй улыбнулся.

– Ты что-нибудь придумаешь. До свидания, – сказал он, поднимаясь, чтобы покинуть кабинку. – Мне еще предстоит проехать несколько часов, прежде чем удастся немного поспать.

– Желаю успеха, сэр.

– Благодарю тебя, профессор.

Скофилд стоял в приемной дантиста в домике на Мейн-стрит в Андовере, штат Массачусетс. Врач, разумеется, был предупрежден заранее и помнил о том, что статистическое управление занимается сбором сведений о состоянии зубных дел у американских конгрессменов. Конечно, это был уже не тот врач, что лечил Эпплетона в его юношеские годы, но он был племянником прежнего дантиста и не отказался от навязанного сотрудничества. Ведь он получил официальный запрос.