Ярость льва - Хиггинс Джек (электронные книги бесплатно txt) 📗
На хорошем английском языке Джагбир сказал с легкой фамильярностью старого слуги:
– Мистер Меллори здесь, генерал.
Генерал отхлебнул бренди и поставил стакан на стол:
– Что у нас сегодня к обеду?
– Цыплята карри. Когда прикажете подать?
– Как сам решишь. Накроешь здесь, на воздухе.
Меллори стоял на ступенях перед террасой и ждал, сжав кепку в руке. Энн улыбнулась ему.
– Вы пообедаете с нами, мистер Меллори?
– Спасибо за приглашение, но я уже условился обедать в отеле.
Она отпустила Джагбира быстрым кивком головы, пытаясь скрыть разочарование, и Меллори спустился на террасу.
– Генерал, это мистер Меллори, – сказала она официальным тоном.
Хэмиш Грант повернулся к нему, слегка склонив набок голову.
– Подойди поближе, парень. Я неважно вижу.
Меллори подошел к столу и посмотрел в мутноватые глаза старика. Грант протянул руку и дотронулся до его груди:
– Невестка говорит, ты хороший моряк?
– Думаю, что да, сэр.
– На чем ходил?
– Танкер «С. С. Пилар», Тампико – Саутгемптон.
Генерал обернулся к Энн:
– Ты смотрела его документы?
Она кивнула, и он снова повернулся к Меллори:
– Тогда давай и я взгляну.
Меллори достал бумажник из кармана, вытащил сложенные док менты, карточку тред-юниона и выложил все на стол.
– Посмотри, когда у него в последний раз был расчет, и на отметку в карточке. Там должна еще быть фотография.
Энн, быстро взглянув, сказала:
– Расчет произведен первого сентября, «С. С. Пилар», Саутгемптон. – Потом вернула Нилу бумаги и улыбнулась: – Это не самая лучшая фотография.
Меллори ничего не ответил, и генерал продолжал:
– Условия, которые вам предложила миссис Грант, вас устраивают?
– Полностью.
– Кроме того, вы получите дополнительное вознаграждение в сумме ста фунтов стерлингов В благодарность за ваши действия в Саутгемптоне.
– Это лишнее, сэр, – холодно сказал Меллори.
Лицо генерала мгновенно побагровело.
– Ради всего святого, сэр, если я говорю, что будет так, значит, будет так, а не иначе. И прошу подчиняться.
Меллори поправил кепку и повернулся к Энн:
– Вы говорили, подводное снаряжение нужно отнести на катер?
Она быстро взглянула на багровое лицо генерала и торопливо сказала:
– Оно на заднем дворе, в машине. Джагбир все сложил туда. Я спущусь чуть позже, после обеда.
– Буду ждать вас, – сказал Меллори и повернулся к генералу: – Что-нибудь еще, сэр?
– Нет, черт тебя дери! – взревел Грант.
Меллори с трудом сдержал улыбку, рука инстинктивно дернулась виску, но он вовремя спохватился, взглянул на Энн, повернулся и легко взбежал по ступеням.
Генерал вдруг рассмеялся:
– Налей-ка еще бренди.
Энн открыла бутылку:
– Ты ведь все это нарочно придумал, верно?
– Конечно, – сказал Грант. – И я еще удивлю тебя, дорогая. Этот человек успел покомандовать и был далеко не мелкой сошкой. Уж я-то сорок лет в армии не зря прослужил, можешь мне поверить.
На западной стороне острова Рауль Гийон и Фиона Грант наконец добрались до вершины одной из скал и остановились.
С высоты остров казался сплошным нагромождением камней, и скалистый хребет, соединявший его с Сен-Пьером, был отчетливо виден под слоем воды.
– Здесь, – сказала Фиона, широко махнув рукой. – Ну что, правду я тебе говорила?
– Да, вид действительно потрясающий.
– Завтра утром жду тебя здесь с мольбертом.
– Мне придется тебя огорчить. Я всегда работаю с эскизов и никогда – на пленэре.
Она отошла в сторону, сорвала цветок и обернулась:
– Обманщик.
Гийон выхватил карандаш и кусочек картона из кармана вельветовой куртки и опустился на землю.
– Стой, где стоишь, только смотри на море.
Она послушно повернула голову.
– Хорошо. Выйдет очень красиво?
– Не разговаривай. Это меня отвлекает.
Она казалась совсем молоденькой и невинной. Ветер, дувший с моря, теребил ее тонкое платье, овевал фигуру с настойчивой чувственностью. Солнце блестело в соломенных волосах. Она словно сошла с картины Ренуара.
Гийон что-то удовлетворенно промычал и спрятал карандаш:
– Готово.
Она подсела к нему и выхватила из рук картонную подставку с рисунком. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, на щеках заиграл румянец.
Несколькими быстрыми штрихами Гийону удалось передать на бумаге все лучшее, что в ней было: и невинность, и очарование юности.
Она восхищенно взглянула на него:
– Красиво.
– Ты сама красивая. Тебе кто-нибудь уже говорил это?
– Я довольно рано усвоила, что опасно позволять это делать. – Она грустно улыбнулась. – До маминой смерти, четыре года назад, мы жили в Сан-Тропезе. Знаешь, где это?
– Отлично знаю.
– Так вот, в Сан-Тропезе в сезон любая женщина – это приманка, и даже за четырнадцатилетними девчонками кое-кто охотился.
– Я слышал об этом.
– Да, и там были свои трудности. Но потом генерал купил этот островок, и какое-то время я ходила в здешнюю школу. Мне это совершенно не нравилось.
– И что же ты сделала, убежала?
Она отбросила длинную прядь с лица и засмеялась:
– Нет, надоедала генералу просьбами отправить меня заканчивать школу в Париж. Это действительно было что-то особенное.
Гийон усмехнулся и закурил:
– Послушай, а почему ты все время зовешь отца генералом?
Она пожала плечами:
– Его все так зовут. Кроме Энн, конечно. Она не как все. Когда она вышла замуж за Энгуса, моего брата, ей было столько же, сколько мне сейчас. Брат погиб в Корее.
Она задумалась и погрустнела. Полевые цветы тихо покачивались у самого ее лица. Гийон лег на спину. Тоска сжала его сердце. Он вспомнил другое время, другую девушку.
Алжир, пятьдесят восьмой год. После пяти месяцев охоты за феллахами в зарослях пробкового дуба Гран-Кабилии он оказался в этом городе, где царил страх. Он вел свой отряд по узким улочкам Касб и Баб-эль-Уэд, втянутый алжирской войной в шаткое равновесие между жизнью и смертью. И тогда в его жизнь вошла Нерида, молоденькая берберская девушка, бежавшая от преследовавшей ее толпы после взрыва бомбы на бульваре дю Телемли. Гийон закрыл глаза и снова увидел ее темные волосы, разметавшиеся по подушке, всю ее, залитую струящимся через зарешеченное окно лунным светом. Он вспомнил длинные ночи, когда они пытались не думать о том, что ждет их завтра.
Но пришло утро, то холодное серое утро, когда ее обнаженное тело нашли на пляже. Над ней надругались. Голова была обрита, тело искалечено. Такова была участь женщины, изменившей своему народу с жалким «лягушатником». И снайперскую пулю, которая отправила его на больничную койку во Францию, он принял как желанное облегчение.
Нерида. Пряный запах ее тела щекотал его ноздри, когда он сжимал ее в объятиях. Он помнил, каким мягким и податливым было это тело, помнил медовый привкус ее губ.
Гийон открыл глаза и увидел насмешливую улыбку Фионы Грант.
– Что это с тобой?
Он привстал, опершись на локоть, и провел ладонью по глазам.
– Давай спустимся вниз, там свежий морской воздух, – сказала она.
– Извини.
– Не извиню.
– Смотри, пожалеешь. – Он поднял ее с земли. – Ты разве не говорила мне, что тебя ждут к обеду?
Фиона взяла его за руку.
– Пойдем со мной. Я бы хотела, чтобы ты познакомился с генералом.
– Давай как-нибудь в другой раз. Сегодня я ем в отеле, я уже договорился.
Она отвернулась от него, как обиженный ребенок. Он еле удержался, чтобы не обнять ее, одернув себя мыслью о том, что его ждет работа, важная работа, и пошагал прочь. Когда он вышел на гребень скалы, в душе его что-то шевельнулось, и он через силу оглянулся. Она все стояла там же, где они расстались, опустив голову. Что-то трогательное было во всей ее фигуре. Солнце сквозь тонкую ткань платья соблазнительно высвечивало все прелести молодого тела. Он чертыхнулся про себя: не поймешь, в одежде она или без. Потом тяжело вздохнул, повернулся и пошел к ней.
