Райский сад дьявола - Вайнер Аркадий Александрович (мир книг txt) 📗
Селиться на Брайтоне и общаться со своими бывшими компатриотами Рындин не хотел. Он понимал, что для него это тупик. Мелким торговым жульничеством капитал не заработаешь. Вообще никакой работой капитал не заработаешь, большие деньги можно только украсть. Или…
Надо дождаться случая. И этот случай обязательно подвернется. Рындин ничего не знал о своей матери, которая жила в России. Звонить ей он боялся, чтобы не навести на свои следы, ибо у него был сейчас довольно неопределенный статус – капитан госбезопасности в бегах. Он не раз слышал, что всех перебежчиков объявляют изменниками родины и заочно приговаривают к расстрелу.
Он хоть был и не перебежчик, а военнопленный, но не согласился дать добровольно, во исполнение присяги, отрезать ему уши и выколоть глаза. Он предпочел немного пострелять в другую сторону, по своим, поэтому скорее всего он считается дезертиром, перебежчиком и изменником.
Сколько ни раздумывал Рындин о своей жизни, итог выходил неутешительный: детский сад, школа, а потом все пробежавшие годы он учился убивать и не давать убить себя. Прямо сказать – специальность нечастая в Америке, но не сильно дефицитная, не то чтобы такие умельцы здесь были нарасхват. Или, может быть, он не знал, кому надо предложиться?
Рындин вспомнил о своем однополчанине и близком приятеле старшем сержанте Акулове, по прозвищу Десант, – все-таки провоевали вместе четыре года! Акулов демобилизовался по ранению прямо перед тем, как Рындин попал в плен. Десант его любил и уважал, звал к себе жить. Телефон просил запомнить, благо номер простой – 466-66-33 – как номер их бригады и полка.
И он позвонил Десанту в Москву и сердце радостно заколотилось, когда он услышал – как из соседней комнаты – гугнивый, шепелявый голос Акулова.
Называться полным именем не стал, просто сказал:
– Привет, Десант! Это говорит твой ротный…
Десант сразу сообразил – О-о-о! Явление с того света!
– Еще не явился, просто сигнал подаю…
Десант был обрадован. Говорил, что после свержения коммуняк здесь стало жить привольно, большие дела затеваются, и звал приезжать. Рындин поостерегся и попросил его навести справки о матери и подумать, как бы ей переслать немножко денег. Десант обещал все сделать, денег, сказал, можно не посылать, найду здесь, мол, отдашь при встрече. Рындин рискнул и оставил свой телефон Десанту.
Через неделю тот позвонил и сообщил, что мамашу рындинскую разыскал и двести долларов передал, а деньги это сейчас в России огромные. Рындин был тронут, велел мамаше кланяться, обещал ей сам позвонить при случае и спросил, как передать ему долг. Тот засмеялся:
– Да ладно! О чем разговор… В Нью-Йорке через несколько дней будет мой шеф… Позвонит он тебе. Ты с ним встреться, поговори… Он человек непростой, тебе понравится…
Позвонить матери Рындину не удалось – не успел, закрутился с делами, все недосуг было, а через неделю объявился тот самый шеф:
– Моя фамилия Швец… Десант просил повидать тебя…
Так они встретились. И действительно понравились друг другу. Сильно выпили – пил в общем-то один Рындин, Швец только пригубливал, зато много рассказывал о чудных делах в России, вспоминали прошлую жизнь. Потом Швец спросил, что Рындин умеет делать. Хорошо поддавший Вадик пожал плечами:
– Я уже полжизни миновал, а научился только одному – убивать… Больше, наверное, ничего не умею…
– Ну, сейчас это нехитрая наука, – засмеялся Швец. Рындин обиделся:
– Ну перестань, не говори так! Сейчас это делают любители, а я – профессионал…
– А чего же в твоей специальности такого особого? – поинтересовался лениво Швец, которого Рындин – со слов Десанта – интересовал только в этом качестве.
– Вот хочешь, тебя пальцем убью? – предложил Рындин и выхватил из складок своего серого лица улыбку, как нож, непонятно – только попугает или вдарит по правде.
– Не хочу, – твердо сказал Швец призадумался. – Значит, ты – виртуоз-убивец… В принципе, это занятно…
Рындин не врал и не хвастался. Действительно, он был обучен тому, чтобы искалечить или убить человека безо всякого оружия. Карандашом, монетой, метнуть половинку бритвы так, чтобы она попала точно в рот, тычком пробить сонную артерию. Он мог руками вырвать глаз, убить одним ударом указательного пальца, хлопком ладоней вышибить барабанные перепонки, авторучка в его руках становилась стилетом. Это он умел хорошо – учили когда-то на совесть.
И тогда Швец сказал ему:
– Хорошо! Заключим договор – раз ты такой маэстро-исполнитель, буду я тебе агентом-импресарио…
Поскольку Швец всегда опасался Джангирова, он не стал рассказывать о своем ценном приобретении, а решил оставить этот кадр за собой, в личное оперативное управление. А возвратившись домой, Десанту сказал на всякий случай:
– Был твой дружок боец, да весь вышел… Распался он, гнилой… Ты ему больше не звони – опасно…
Все концы отсек. И стал, как настоящий импресарио, для солиста-убивца готовить серьезные контракты.
Первым настоящим делом Рындина стала ликвидация Артура Шнейдера, одного из вождей криминального бензинового бизнеса в Америке. Швец через свои бесчисленные и многообразные знакомства подрядился убрать подпольного магната за четверть миллиона долларов, пообещав своему наемнику-убивцу пятьдесят тысяч плюс все производственные расходы.
Рындин понял, что его час пробил – именно эта Америка ждала его!
– Ты не тяни особенно, но и не пори горячку, все подготовь серьезно, – напутствовал его Швец.
Рындин и не собирался пороть горячку. Помолился черту, посоветовался, подумал и, благословясь, приступил.
Артур Шнейдер, напуганный постоянными угрозами и регулярными отстрелами, принял все разумные меры предосторожности. Просочиться в непосредственное окружение, чтобы удачно стрельнуть в него, не предвиделось – все-таки это Нью-Йорк, а не Москва.
Три дня у Вадика ушло на разведку и составление диспозиции. Выяснил, что на следующей неделе в ресторане «Интернациональ» будет праздноваться день рождения Шнейдера. За час до события ресторан оцепила охрана, вход строго контролировался, хотя приглашались только свои.
Рындин сиднем просидел до темноты на соседней Кони-Айленд-авеню около сортировочного пункта почтово-посылочной службы «Федерал-экспресс». И дождался: очередной водила фирменного фургона, негр-раздолбай, бросил машину около офиса с ключом в замке, а дверей в этих фургонах нет в помине, и отправился в контору за корреспонденцией. А Рындин пока что подсменил его за рулем и с шиком подогнал свой заметный фургон к «Интернационалю», показал охране на входе фиолетовый нарядный ящик «Федэкса» – срочная доставка подарочной бандероли на имя Шнейдера! Эти долболомы осмотрели ящик – весомая посылочка! Обыскали, ощупали убивца и впустили в банкетный зал. Рындин дождался начала очередного танца, под грохот музыки вошел в зал, бритвой из запрятки вскрыл заклеенную коробку и появился у главного стола, за которым восседал подпольный магнат.
– Вам подарок!…
Вынул из коробки пистолет и выстрелил Шнейдеру, как Дубровский медведю, в ухо. В бешеной громыхании оркестра никто и не слышал выстрела, никто не дернулся, пока Рындин дернул на кухню, оттуда сиганул на крышу соседнего дома, спрыгнул во двор и ушел…
Заказы Швец присылал не часто, раза три в год, платил по-честному – половину в аванс, остальное под расчет. Убивец тратил чрезвычайно распорядительно и экономно. Единственное, что он себе позволил, можно сказать, мечту детства осуществил – купил спортивный серебристый автомобиль «корвет». Со счастливым злорадством Рындин воспользовался идиотическими свободами Америки, где можно номер на машину с любым текстом заказать не через блатного начальника ГАИ, а официально. Пиши что хочешь, только бы в семь букв вместилось. Он и уложился в эти нормы, вложив в шесть букв хулиганского текста всю ненависть к этим сытым американским аборигенам и новым еврейским барам с Брайтона, катающимся на тяжелых «мерсах», курящим на своих гулянках гаванские сигары и с важным видом нюхающим пробки от французских вин, этим тупым недоумкам! Он никого теперь ие боялся, его никто никогда не поймает, не может. Он работает аккуратно, надежно и точно. И образ жизни ведет, не вызывающий интереса. Он и сейчас, собственно говоря, сработал по указанию Швеца достаточно точно} ликвидировав Дриста и Драпкина. Но третьего дня его вызвал по телефону детектив Конолли и предложил, чтобы он поостерегся: джи-мэн Полк – опасный субъект, а после дерзкой хулиганской выходки Убивца с Дристом поставили на уши всю полицию! Никто его не просил так демонстрировать свое мастерство!
